Поиск
Перевод М. Калинина
xxxii
Я жаждой вскормлен жгучей.
Мальчишкой — как мечтал!
(Вокруг был лес дремучий,
Мир юностью блистал.)
Не бой и не томленье —
Мечтал друзей собрать,
Что за мои стремленья
Пошли бы умирать…
Нашел их. Всяк был верным
И храбрым до конца.
И сердцем я безмерным
Их поглотил сердца.
Я не сберег их души.
За море лег их след.
Они нашли шесть футов суши,
И всё. Их больше нет.
Перевод И. Поляковой-Севостьяновой
xxxv
Я часто в бытность малышом
На ярмарке гулял.
Купить хотел я всё кругом,
Но кто бы денег дал…
Шумит как прежде балаган,
Давно плачу я за Себя…
Но где же мальчуган —
Горящие глаза?
Трещит от мыслей голова.
Я обречен страдать
Из-за того, что дважды два —
Четыре, а не пять.
Перевод М. Калинина
xxxvi
Революция
На запад катятся колеса мрака,
И яркую зарю родил восток,
А злую темень призраков и страха
Прогнал ласкающих лучей поток.
Но над землей от края и до края —
От Альп до тихоокеанских вод —
Крадется ночь, от нас луну скрывая,
Тьма грозная к нам медленно ползет.
Хоть светит в небе солнце золотое,
Полуденные башни бьют в набат:
Немою мглой, рожденной под землею,
Того и жди, весь будет мир объят.
Перевод Г. Бена
xxxvii
Эпитафия армии наёмников
В тот час, когда валились неба своды
И колебались основанья гор,
Наемных этих войск погибли взводы,
Усердно выполняя договор.
Они плечами небо поддержали,
Остановили буйный сдвиг земли,
Что Бог покинул, честно отстояли
И за паек вселенную спасли.
Перевод А. Браиловского
xxxvii
Эпитафия армии наёмников
Весь небосвод накренился огромный,
И содрогнулась земная твердь.
Вы не оставили труд свой наемный,
Приняли плату и приняли смерть.
Бог отступился. Вы не отступили.
Слово есть слово. И потому
Мир от погибели вы сохранили,
Наняты сходно в помощь ему.
Перевод А. Кокотова
xl
О звуках гаснущего лета
И майской белизны,
О дивных песнях чародейки
Мне речи не нужны —
Мы с нею так давно знакомы
И так давно дружны.
Сосна роняет шишки в хвою
Близ сонного пруда,
Кукушка попусту считает
Грядущие года,
Цветок осенний просит верить,
Что позади беда.
Взгляни: сияют под лучами
На травах жемчуга,
И строгим строем под луною
Всю ночь стоят стога,
Пестреет вихрь листвою буков,
Раздетых донага!
Владей, как я владел порою, —
Отныне всё твое:
Холмы, и долы, и дорога,
И вязы вдоль нее, —
Край, где мой лес многоколонный
Прошепчет про житье.
И знай, что разума и сердца
Природа лишена,
Ей наши судьбы безразличны
И наши имена,
И чьи следы остались в росах —
Не ведает она.
Перевод С. Шоргина
xl
Не говори мне, — слова излишни, —
О чем колдунья поет
Под сводами убеленного терна
Под отзвук сентябрьских нот, —
Мне ведомы все ее повадки,
Мы в дружбе не первый год.
На бурый мох у сонного плеса
Бросает шишку сосна;
Весь день кричит в никуда кукушка,
В долинных рощах — одна;
И радость странствий баюкает сердце,
Вычерпанное до дна.
Неверный отсвет роняет в травы
Изменчивая пора;
Призваны в строй под лунами жатвы,
Снопы стоят до утра;
И буки к зиме срывают одежды,
Пятная листвой ветра.
Прими в удел, как я, эту осень,
Всё, что без спора отдам, —
Страны, где вязы в полях, и дорога,
Блестя, уводит к холмам,
И шорохом полнятся чащи леса —
Многоколонный храм.
Ибо природа — бездумна, бездушна,
Ей ни к чему ответ,
Что за чужак, преступив границу,
В лугах оставит свой след;
Не спросит, с зарей рассыпая росы,
Мои они или нет.
Перевод Дж. Катара
xl
Не говори, о чем колдунья
Поет, напев творя,
В цветеньи майском белоснежном,
В отавах сентября, —
Я знаю все ее повадки,
Не говори же зря.
Сосна роняет шишку наземь
Над тихою водой;
Весь день кукушки кукованью
Внимает лес густой;
И сердце смертное смущает
Бессмертник золотой.
Ложатся блеска переливы
На травянистый луг;
Или стоят снопы рядами
И свет луны вокруг;
Или, ветрам отдавший листья,
Ждет зиму мощный бук.
Оставь мне время года, сам же
Хоть всем владей в стране,
Где горный путь над долом вязов
Сверкает в вышине,
Где шорох колоннады леса,
Принадлежащей мне.
Ведь бессердечной и бесстрастной
Природе всё равно,
Не скажет луг, что в нем пришельцу
Ступать запрещено,
Иль поле росное под утро, —
Что не твое оно.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: