Поиск
«В нарядной витрине холеные розы…»
В нарядной витрине холеные розы
и елка в густом серебре.
Течет по стеклу ручейками вода –
холодные, крупные слезы.
Как празднично и как темно в декабре.
Торопятся все – неизвестно куда…
А там, возле моря, есть домик с верандой,
в нем пахнет смолой, эвкалиптом, лавандой.
Там люди живут без усилья, без позы.
Там даже и в зимнее время светло…
И бьется, как птица крылом о стекло,
мистралем гонимая ветка мимозы.
«Такая тишина кругом…»
Такая тишина кругом,
как будто мир смертельно болен
и спит тяжелым чутким сном.
Вдали, в блестящей снежной вате,
как елочные украшенья,
часы туманных колоколен…
К чему теперь мечты пустые,
когда так близок час решенья
и помнишь только о расплате…
Как будто силою внушенья
рванулись стрелки золотые
на ярко-синем циферблате.
«Переводя через дорогу…»
Переводя через дорогу
слепого с белой палкой,
глухую ощутить тревогу…
Застенчиво молиться Богу
молитвой скудной, жалкой.
Суметь друзьям своим простить
упреки и советы
за то, что было – в том, как быть…
Любить чужих детей. Дарить
игрушки и конфеты
в предпраздничной тоске…
Считать, как мелкие монеты
в протянутой руке,
минуты радости случайной…
Встречая, провожая дни,
без цели, но с надеждой тайной –
той, что отчаянью сродни.
«Хотелось умереть на поле битвы…»
А.С.Б.
Хотелось умереть на поле битвы
за правду, за свободу – и за то,
что ищут все и не нашел никто.
И вот, ни завещанья, ни молитвы.
Кому мне завещать – и что?
Молитвы я не знаю тоже
(молиться учит с детства мать).
И пусть для нас есть в слове христианство
то, что всего мучительней, дороже –
бессмертье для меня лишь темное пространство,
которого сознаньем не объять.
Ни горечи, ни слез, ни жажды мщенья,
ни слишком легкой жалости к себе.
Лишь страх… И грусть о том, что в заключенье
не у кого просить прощенья
и нечего сказать тебе.
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ И ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ
1945
Не правда ли, такие облака
Возможны только на парижском небе…
Такая вдохновенная тоска
При тихой мысли о насущном хлебе.
Гулянье. Елисейские поля.
Защитный цвет толпы. Попоны, флаги.
Но сердце, как осенняя земля,
Уже не впитывает влаги.
Блеснет слеза, не падая с ресниц,
А в воздухе жара и Марсельеза,
И дальше лица, пена бледных лиц,
Как море за чертою волнореза.
Высокий человек с биноклем у окна
Смеется, что-то говорит соседу…
Эх, хорошо, что кончилась война,
Что празднуют свободу и победу.
На торжество разобраны места
(Герои фронта, тыла и изгнанья).
Да. А для нас свобода – нищета
И одинокий подвиг созерцанья.
«Свободны мысли от гипноза…»
Свободны мысли от гипноза
Высокой выдумки своей.
У южных вилл цветет мимоза
Тяжелой нежностью ветвей.
Как озеро белеет море…
Бьет колокол, — который час?
И даже в отвлеченном споре
Ничто не примиряет нас.
Все неустойчиво и ясно.
Усилие всегда напрасно,
Жизнь праведна и жестока.
На берег вытянуты Сети,
Все помнит о минувшем лете,
Мечтает и грустит слегка.
«Мы не заметили – почти пришла весна…»
Мы не заметили – почти пришла весна,
Мы не заметим, как опять настанет лето,
Нас ранней осенью разбудит тишина…
Но как же, как принять, как примирить все это?
С моей же тяжестью и тела и ума
Мое и легкое и светлое дыханье –
Мое всегда со мной, но где же я сама?
Я часто говорю: свобода и страданье,
Ты отвечаешь мне: любовь и красота.
И это где-то есть. Я знаю. Несомненно.
Но в нас слова не те. Но наша жизнь не та.
И страшно привыкать спокойно, постепенно…
…К тому, как медленно меняются цветы
На грядках неживых приветливого сада,
К тому, что все нужней и непонятней ты,
К тому, что хочется все больше теплоты,
К тому, что все понять, пожалуй, и не надо.
«Ни сил, ни надежд, ни желаний…»
Ни сил, ни надежд, ни желаний…
И не возвратится опять.
Есть мысли — почти завещанье, —
Но как и кому завещать:
Взволнованность, выдумку, нежность
Миражную моря безбрежность
И пальмы у розовых дач,
Причудливых лоз равномерность,
Безумие, бедность и верность
Безрадостный смысл неудач…
И то, что похоже на чудо, —
Почти совершенно в себе
Тяжелую близость (откуда?)
И память о Вашей судьбе.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: