Голова Като поворачивается следом за мной.

— Откуда ты знаешь про личные покои мужчины?

Я, на секунду задумавшись, рассмеялась. Наступает осознание, и я перестаю смеяться.

— Не беспокойся. Когда ты увидишь его, ты не будешь ревновать.

Я веду Като по нескольким коридорам, прежде чем мы столкнемся с какой-либо оппозицией. Аура его все еще горячего гнева почти ощутима. Я чувствую тяжесть на плечах, как собака, которая знает, что сделала что-то плохое. Несколько раз он делает знак помолчать и крадется за уманскими воинами, убивая их, прежде чем они смогут убить нас. Он двигается в бою плавно и грациозно, как кошка — как пантера.

Звуки боя и борьбы все еще звучат на корабле. Судя по всему, военные на борту корабля создали пропускные пункты через двери. Умани приходится прожигать свой путь дверь за дверью, чтобы добраться до основной части экипажа. Я думаю, что мертвые люди, которых мы видели, вероятно, были пойманы в коридорах в начале атаки. Надеюсь, большая часть экипажа в безопасности на мостике. Подрыв дверей даст им время, но не бесконечное.

Добираемся до комнаты в казарменном крыле корабля. Я ищу, пока мы не находим комнату 122-B. Я знаю эти коридоры наизусть из-за многочисленных случаев, когда мои акты мести требовали натворить что-то внутри.

Я надеялась, что обитатель комнаты будет достаточно труслив, чтобы проигнорировать сообщения интеркома, призывающие переместиться в центральные районы корабля. Я полагала, что он захочет запереть ближайшую дверь и сжаться в страхе.

Когда мы открываем дверь, я вижу главного инженера Римера, сидящего на своей койке спиной к стене, с прижатыми к груди коленями. Медицинское оборудование на борту корабля, похоже, способствовало его быстрому восстановлению, но его рука на плече все еще отсутствует. Толстая повязка от подмышки до плеча покрывает его.

— Ты, — говорит он, вставая. За считанные секунды он смыл с лица все признаки страха, сменив его выражением возмущенного неверия. — Думаешь, ты можешь просто войти сюда?

Като остается в дверях, скрестив руки на широкой груди. Он ждет, когда я буду действовать. Мне больно от тишины. Я не могу перестать думать, что если бы он не злился на меня, он бы приказал Римеру сделать то, что нам нужно. Вместо этого он оставил это мне.

— Нам нужно, чтобы вы предоставили доступ к ближайшей консоли администратора и выпустили весь гелий два корабля в систему циркуляции воздуха.

— Что? — он спрашивает. — Что мы будем использовать для очистки системы подачи топлива, если выпустим гелий два?

Я едва сдерживаюсь от криков.

— Задумайтесь на секунду, вы — я глубоко вдыхаю. — У нас закончилось топливо. Нам не нужно чистить систему подачи топлива, когда у нас нет топлива.

Он моргает дважды, а затем, кажется, забывает, что когда-либо задавал такой идиотский вопрос.

— Зачем мне помогать тебе и твоему другу?

Като громко рычит.

— Потому что, если вы этого не сделаете, один из его людей засунет копье так далеко в ваше горло, что оно выскочит из вашей жирной задницы, — говорю я.

Губы Римера сжимаются в рычание.

— Ты чертова сука. Я должен был затащить тебя в чулан и заставить сосать...

В живот Римера вонзается копье. Я моргаю, мой разум пытается понять, что произошло. Через секунду я понимаю, что Като держится за основание копья. Он тянет его назад и снова смачно вбивает его в Римера.

— Остановись! Не тронь его! Он нам нужен!

Ример кашляет кровью, сползая на пол. Я стараюсь думать быстро. Ример точно не захочет сейчас говорить. Если я надеюсь получить что-нибудь от него, прежде чем он умрет, мне придется запачкать руки. Я осматриваю комнату на предмет идеи. Я вижу степлер на его столе. Я бегу, чтобы схватить его, а затем встать на колени рядом с Римером.

— Скажи мне, как выпустить гелий два.

— Пошла ты, — говорит он.

Я вбиваю скрепку в его яйца и его глаза расширяются. Я чувствую, что он больше не жилец и повышаю свой голос.

— Скажи мне. Сейчас.

Он не говорит сразу, поэтому я воткнула еще одну скрепку в его яйца. Он кричит и машет мне остановиться.

— Используй пароль DDE87B16 для обхода начального…

Его глаза закрываются, и он сжимает живот. Он сильно кашляет, а затем хрипит, перекатываясь на бок, где разливается еще больше его крови. С последним кашлем он перестает двигаться. Я чувствую небольшой проблеск жалости к этому человеку. Он никогда не был так жесток ко мне и моей сестре, но последние несколько дней дали мне ощущение хрупкости моего вида. Тела в зале и знание о том, что последнее дыхание человечества висит на волоске, заставляют меня оплакивать его смерть.

Эмоции, которые бушуют во мне, заставляют меня забыть, как я обидела Като своей ложью. В конце концов, это была простая ложь, и это не должно так много значить для него. Это, конечно, не оправдывает убийство Римера, особенно до того, как мы получили от него необходимую информацию. Я чувствую, что мой подбородок наклоняется в сторону, и мои губы сжаты в тонкую линию.

— О чем ты только думал? — Я спрашиваю Като.

Он смотрит на меня, а я на брызги крови на передней части его костюма.

— Что никто не будет неуважительно относиться к тебе, пока я дышу. — Он делает паузу. Я вижу его лицо через козырек шлема, и он смотрит вниз, явно ищет правильные слова. Он должен понимать глупость своих поступков, но на его лице нет и следа раскаивания.

Что-то взрывается за пределами комнаты.

Похоже недалеко, и корабль вздрагивает, поскольку воздух, вероятно, вышел в космос. Интересно, это сделали люди, чтобы выбросить в космос несколько уманских воинов? В любом случае, нам нужно быть осторожными. Корабль должен предотвратить открытие любой двери, которая приведет к разгерметизации помещения, но со всеми боевыми действиями неизвестно, какие системы неисправны.

Я привела Като к первой консоли администратора, которую мы смогли найти. Я открываю элементы управления для ввода пароля и понимаю, что забыла его... DDB78... Като видит, что я сомневаюсь. Он тянется вниз и вводит серию цифр и букв в цифровую клавиатуру, и сообщение мигает через считывание: доступ администратора предоставлен.

Я бы поцеловала его, но он весь в засохшей крови, а козырек его костюма между нами. Наверное, это к лучшему. Я все еще злюсь на него. Как он может быть таким целеустремленным? Если мне придется беспокоиться о том, что он убьет каждого, кто когда-либо проявит неуважение ко мне... Ну, я оставлю длинный шлейф из тел. Хотя на корабле звучит сигнал тревоги, и я допускаю, что это могут быть мои последние мгновения, мысленно вызываю образ Като в минуты экстаза, когда он оседлал меня, кончал в меня и наполняя меня своим семенем. Наше время вместе не было идеальным, но, черт возьми, я бы хотела идеального? Я знаю, что с этим делать?

У него могут быть проблемы с гневом и с собственничеством, конечно. А я потратила всю свою жизнь, пытаясь удержать этот корабль от развала, так что, думаю, я не знала бы, что делать, если бы он не нуждался в ремонте. Я решила, что, если мы когда-нибудь пройдем через это, я начну с того, что исправлю вред, причиненный хладнокровными убийствами. Это, вероятно, хорошая цель

Консоль подает звуковой сигнал и направляет меня в новое меню, с которым я не знакома. Я понимаю, что вместо того, чтобы нажимать предустановленные параметры, это меню позволяет мне углубляться в код каждой команды. Тогда я понимаю, что Ример не помогал мне с его последним актом. Он посылал “дерьмо” из могилы. Если я не смогу выяснить код для доступа к нужной мне функции, это будет плохо.

Я решила посмотреть на код и подумать, что я могу узнать из него. Я знаю, что больше нет времени искать кого-то, кто знает систему. Кроме того, корабль кишит Умани, и они между нами и выжившими людьми. Като терпеливо ждет рядом со мной, держа оружие наготове, наблюдает за коридором снаружи. Я смотрю на какой-то базовый код, пытаясь понять, как он работает.

Поначалу это выглядит как иностранный язык. Как смазчика, меня едва ли научили бы читать, и только потому, что книги были одним из способов провести свободное время. Я в основном сама научилась читать и научилась некоторым базовым знаниям математики с помощью числовых головоломок. Чем больше я смотрела на него, тем больше код казался комбинацией языка и головоломки судоку. Я начала решать его, когда неподалеку от нашего помещения раздались крики.