В Киао-Чао

1 августа получил предписание губернатора, в котором мне назначался последний срок выхода 6 ч утра 3 августа. Остальным миноносцам назначены были те же сроки, но они готовы быть не могли. Оставался я один. К этому времени я собрал кое-какие сведения в порту и в городе. Во-первых, вопрос об южном направлении отпадает, вследствие полученных тайфунных предостережений, официально объявленных. Кроме того, появились известия о том, что не вдалеке от Киау-Чау держатся японские крейсера и миноносцы. Это известие было настолько настойчиво, что германский адмирал высылал свои миноносцы в море дежурить ночью, а суда были в полной боевой готовности. Не поддаваясь впечатлению этих рассказов, я старался сделать подсчет времени — каким образом можно одному миноносцу проскочить до Владивостока. Выгоднее всего было выходить из Киау-Чау ночью, чтобы пройти незамеченным, буде перед входом есть крейсера, а для того также, чтобы подойти к Корейскому проливу перед ночью.

Но расстояние от Quelpart’a до Цусимы невозможно было успеть пройти до рассвета. Встретить же в проливе или близ него кого-нибудь днем — значит быть согнанным с прямого пути и стать в то положение, в каком я был 29-го числа, т. е. много миль полного хода в сторону и громадная трата на это угля и масла, результатом чего будет та же нехватка этих материалов до места назначения, или гибель миноносца.

Не скрою, что мне очень хотелось выйти в море, и офицеры миноносца также, по-видимому, очень желали того же.

Оставался еще один исход — выйти с определенным намерением кого-нибудь атаковать и таким образом погибнуть не даром. Но ни одно благоразумное, основанное на расчете, соображение не допускало успеха дела. Для этого пришлось бы прежде всего идти и разведывать, где и кого можно найти, а в этом случае естественно предположить, что многочисленным японским крейсерам легче выследить одинокий миноносец, чем обратно. Тем более, что, при множестве японских шпионов в Цингтао, они о выходе его отлично будут осведомлены, и тогда никто меня до атаки не допустит. Взвесив все эти обстоятельства, я решил принять на себе тяжелую ответственность, и может быть, жестокие нарекания, но не жертвовать даром миноносцем и его командой.

Счастлив буду я и все служащие миноносца, если Бог приведет нас опять вступить на палубу действовавшего корабля и там получить возможность еще послужить Царю и России.

2 августа получил предписание, которое и исполнил, спустив флаг и вымпел и сдав портовой комиссии: замки, патроны, ружья, зарядные отделения мин, балансир воздушного насоса и золотники цилиндров высокого давления.

Гг. офицеры и команда здоровы; после перехода имел пять больных машинной команды от переутомления.

Лейтенант Трухачев 1-й.

Во время испытаний на одном из миноносцев типа “Касатка”. 1900 г.

На фото вверху: миноносцы “Скат” (два фото вверху) и “Кит”

На фото справа: (сверху вниз) миноносцы “Дельфин” и “Скат”. Стоянка в Киао-Чао (два фото внизу)

Миноносцы “Кит” (вверху) “Касатка” (в центре) и “Дельфин"

Миноносец “Бдительный” в Порт-Артуре

В Порт-Артуре

Миноносец “Бесшумный ” в доке. Май 1904 г.

Миноносец “Бесшумный” в доке. Май 1904 г.

Миноносец “Беспощадный” в доке.

На стоянке во Владивостоке. 1907 г.

“Бесшумный” (слева) и “Капитан Юрасовский" (внизу) на рейде Владивостока.

На фото справа: миноносец “Беспощадный” в годы Русско-японской войны (вверху) и эскадренный миноносец “Капитан Юрасовский” во время якорной стоянки

Эскадренные миноносцы ‘‘Капитан Юрасовский” (два фото вверху) и "Инженер-механик Дмитриев”

Эскадренный миноносец “Лейтенант Сергеев” (вверху)

На рейде Владивостока. 1915 г.

На фото вверху: эскадренный миноносец “Инженер-механик Зверев”

На фото внизу: эскадренный миноносец “Инженер-механик Дмитриев” в Кронштадте. Фото сделано до установки на корабль артиллерийского вооружения