Знакомясь со старым отшельником Тадом, посвятившим всю свою жизнь научной разгадке тайны времени, Нид и не предполагал, что это событие станет для него ключевым. Чувствовал что-то подобное и добродушный Тад, общаясь с вихрастым и любознательным мальчишкой Нидом, до боли напоминающим ему сына в юности. Старый профессор и бессменный станционный смотритель Тад почему-то сразу понял, что всеми своими знаниями и результатами собственных научных исследований в области хронологии, он обязан поделиться с энергичным Нидом. Правда, с одним необычным условием, неким ультиматумом обыкновенной отцовской прихоти, — отыскать с помощью будущего изобретения Нида собственного сына… Берса!

Войдя в плотные слои атмосферы, аварийная капсула Нида, существенно снизила скорость. Покрывшись многослойной ионной оболочкой, она перешла на снижение без ускорения, благодаря включившемуся в работу гравитационному компенсатору. До посадки оставались считанные секунды. Нид уже успел хорошенько рассмотреть густой темный лес и блестящее зеркало озера, отражающее голубое небо в белых облаках. Капсула стала плавно садиться на большую зелёную поляну перед старинным двухэтажным домом, как вдруг…

— Сторонняя команда — плюс пятьсот восемьдесят четыре года! Перенастройка. Возврат в прежний временной пункт. Восстановление начальных пространственных координат, — донёс неожиданную информацию от ОВН нейрочип и Нид с удивлением отметил, что капсула, неумолимо набирая скорость, отправляется… обратно!

В глубине своей наивной души Нид со страхом ожидал такого поворота событий. Об этом предупреждал его и старый Тад, нашедший несколько ошибок в системе построения хронограмм ОВН. Они-то и делали незащищённым и открытым для внешних влияний изобретение Нида. Прервать его работу мог простейший хроноимпульс. Даже элементарная внешняя хронопомеха в минусовом состоянии устройства могла грозить непредсказуемыми последствиями. Виной всему являлось несовершенство химического состава основного блока ОВН — хронопроцессора…

Но, как настоящий исследователь, энергичный Нид вовсе не унывал. Два сбоя, возникшие в системе ОВН в результате воздействия на него сильных хронопомех, лишь подтвердили правильность его теории времени. Едва ознакомившись с ней, старый хронолог Тад тотчас уважительно пожал руку Нида и назвался… его учеником! Да, учеником Нида! А это уже значило для юного теоретика, как минимум, подтверждение правильности его научного пути. Эх, скорее бы добраться в прошлое время «минус 584 года», тогда всё…

Невесело вздохнув, Нид покорно приготовился к третьему возврату на биостанцию, но его аварийно-спасательная капсула, дотянув в очередной раз до предыдущей точки хронореверса, неожиданно миновала её и… приземлилась! Уточнив у ОВН величину отрицания времени, Нид неожиданно для себя победоносно засмеялся и принялся с интересом рассматривать незнакомую местность. Выслушав подробную информацию внешнего газоанализатора о качественном составе атмосферы, Нид дал команду нейрочипу открыть шлюзовой отсек и внешнюю задвижку. Тёплое и нежное дыхание ветра тотчас коснулось лица мальчишки. Жмуря глаза от яркого Солнца, Нид съехал транспортным трапом вниз и ступил на древнюю душистую траву…

И тут, с задержкой в несколько секунд, на Нида со всех сторон грянули древние звуки Земли, которые он в своё время тщательным образом изучал, роясь в фонотеке Базы-Архива Земного Разума. Где-то плескалась вода, шумел лес, лаяла собака и натужно гудел двигатель древнего автомобиля. А совсем рядом, знакомыми переливами, зазвучал девичий голос-визг. Нид обернулся и увидел внутри маленького домика без стен (беседки), стоящего рядом с другим, большим старинным домом, забавную девчонку с перекошенным от испуга лицом. Девчонка, не переставая визжать, тыкала в сторону Нида пальцем, уцепившись свободной рукой в худое плечо бледного белобрысого парнишки с широко раскрытыми голубыми глазами. Нид усмехнулся и приветливо помахал детям рукой. Девчонка неожиданно умолкла, а голубоглазый паренёк встал и нерешительно двинулся в сторону Нида, с восхищением рассматривая его аварийно-спасательную капсулу.

Нид отдал мысленный приказ нейрочипу и тот включил систему внешней светомаскировки капсулы. Паренёк удивлённо замер, безуспешно пытаясь разглядеть на прежнем месте капсулу, и принялся энергично тереть ладошками свои глаза. Дабы не шокировать древних сородичей, Нид отдал соответствующий приказ нейрочипу и в мгновение ока его лёгкий золотистый костюм принял подобие джинсов и зелёной тенниски. Сам же его шлем с нейрочипом, похожий на золотой рыцарский шлем древнего полководца, тотчас превратился в обыкновенную серую бейсболку.

— Ты… ты кто? Откуда? Инопла…планетянин? Как ты здесь оказался? — превозмогая естественный страх, выдавил из себя забавный парнишка, и Нид неожиданно для себя сделал открытие неимоверной важности! Запросив у нейрочипа все известные образы и убедившись в собственной правоте, Нид виновато улыбнулся и сделал грациозный поклон детям. Едва сдерживая радостную дрожь в голосе, Нид заговорил на старорусском языке землян…

Глава 11

Выслушав сбивчивый и эмоциональный рассказ Берса о загадочном и трагическом случае на борту комплекса, Мил и Доас некоторое время удручённо молчали. В тоже время их диагностические устройства неустанно сканировали пространство внутри комплекса, но ничего подозрительного не находили. Состав воздуха, радиационный, гравитационный и электромагнитные фоны МК-408 находились в пределах нормы, а обнаруженные Доас мощные психовсплески вскоре привели к их естественному источнику — нервному Берсу. Бесспорно, командир этого странного межзвёздного комплекса нуждался в срочной эмоциональной помощи. Доас включила свой гипнобраслет, и тело Берса тотчас размякло в командирском кресле. Лицо бородача, искажённое многолетней болью, приняло беззаботно-мечтательное выражение, — он безмятежно уснул…

Доас настроила для Берса индивидуальную реабилити-программу психической коррекции. Через несколько часов он проснётся и будет вести себя спокойно и непринуждённо, как и до того печального события. Все его отрицательные психоэмоции, пройдя сквозь специальный суггестофильтр, вернуться к нему с положительным знаком. Сама же трагическая, внезапная и пугающая смерть его экипажа, будет отныне восприниматься им как обычный полётный анабиоз.

Оставив Берса в помещении центра управления комплексом, Мил и Доас отправились в криогенную камеру и приступили к предварительному осмотру тел. Криокамера представляла собой большой сферический зал с десятком реанимационных столов в центре. В прозрачных стенах зала криокамеры были устроены закрытые ниши-баротрубы в количестве сорока единиц. Во всех нишах, кроме одной, в холодном безмолвии покоились человеческие тела. Их изображения транслировались на индивидуальные голографические шары, размеры которых регулировались, а сами шары можно было легко перемещать. Внизу каждого шара светилась диагностическая табличка с указанием биофизических параметров замороженного человека. Благодаря специальному составу, вливаемому каждому человеку перед полётом, кровь астронавта теряла способность замерзать и могла существовать как биосубстанция сколь угодно долго, получая энергетическую подпитку от мощного коллективного биореактора.

Мил и Доас приступили к тщательному сканированию тел, ожидая найти хоть какие-нибудь общие признаки их летального биоотказа, — неожиданной и необъяснимой смерти. Однако, сканирование только затруднило диагностическую задачу спейсбиологов. Все тела находились в неповреждённом состоянии, а результаты их тканево-органных анализов, услужливо выдаваемые высокоточным бортовым биосканером, попросту радовали своей идеальностью!

— Ничего не понимаю, Доас… — первым заговорил Мил, с недоумением рассматривая итоговый отчёт биосканера, выведенный на центральный голографический шар. — Смертоносных вирусов, бактерий и паразитирующих организмов в телах не обнаружено, микрофлора слизистых оболочек в норме, ткани и органы целы…