Бросив на Яну рассеянный взгляд, Вовка на мгновение задумался, но твёрдо произнёс:

— Яна, успокойся! Мы не знаем, что на самом деле приключилось с Нидом и его капсулой. Сигаретный окурок, найденный нами на лужайке и предположительно принадлежащий соседскому Гарику, ещё не повод, чтобы подозревать последнего!

— А если они, там у себя, мучат нашего бедненького Нида? И заставляют его выполнять всякие недобрые дела, тогда что? Ты так и будешь продолжать починку этой железяки, когда наш добрый и доверчивый Нидик в опасности? Ты — бездушное чудовище, Вовка!

— Ну, знаешь… А ты, ты в таком случае, бестолковая паникёрша!

— Спасибо тебе на добром слове!

— И тебе огромное спасибо! За бездушное чудовище!

— Ну, Вовка… Давай не будем ссориться! Сейчас не время…

— Зато ты всегда, на удивление, находишь время для ссор!

— Хорошо… Прости меня, пожалуйста, и выслушай.

— Нет, это ты меня выслушай! Если мне удастся починить нейрошлем, то мы сможем очень быстро обнаружить и Нида и его аварийную капсулу!

— Как это?

— А вот так! С помощью исправного нейрошлема мы сможем вызвать транспортное средство Нида с любой точки Земли, попросту задумав это событие! Ежели в капсуле будет находится Нид, то, естественно, что и он найдётся! Всё очень просто!

— А если в капсуле его не окажется, что тогда? Вдруг его прячут где-то в другом, потайном месте?

— Хорошо! Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю проникнуть в дом этого подозрительного Гарика и всё основательно рассмотреть! А тогда уже…

— Надеюсь, ты понимаешь, что всё это незаконно?

— А подло красть нашего Нида, это, по-твоему, законно?

— Ох, Яна… Да ты ещё та авантюристка!

— Ради спасения Нида я готова на всё!

— Браво! Какие красивые фразы! А ты крыс, часом не боишься? Или летучих мышек, а?

— Боюсь, конечно… Но, ради Нидика я пойду в огонь и воду!

— Ещё раз тебе — браво, Яна!

— Кончай паясничать! Можно подумать, что ты крыс не боишься!

— Крыс побаиваюсь, это верно…Особенно, когда представлю, как длинные жёлтые зубы этих милых грызунов впиваются в мою плоть, заражая её в мгновение ока кучей болячек наподобие какой-нибудь чумы, бешенства и столбняка!

— Ну, Вовка! Перестань каркать! Мне и так не по себе! Может, Элен с собой возьмём? Она быстро крыс разгонит! Да и нюх у неё шикарный, ей бы только дать нейрошлем Нида понюхать, и она…

— Поздно ей нейрошлем обнюхивать! Он уже полностью моими запахами пропитался! Да и ты его касалась…

Обиженно умолкнув, Яна продолжала упрямо разглядывать мрачную мансарду соседского дома. Вовка тем временем отрешённо рассматривал внутренности нейрошлема, пытаясь вспомнить — как же он его изобрёл? Такое необычное состояние человеческой психики, когда нужно вспомнить то, чего ещё не было, повергло Вовку в тревожное дежавю. Это когда человеку кажется, что всё это с ним уже когда-то было! Самое время сходить потихоньку с ума…

Очнулся задуманный Вовка от удара острого локтя Яны, сопровождаемого её шипящим шёпотом:

— Ты что, не слыш-ши-шь? Вовка! Они, похоже, собрались куда-то ехать!

Во дворе Гарика раздались: суетливая возня и чьи-то торопливые шаги. Затем хлопнула автомобильная дверь, и донёсся шум запускаемого мотора. Тут же закряхтели, сухо скуля, несмазанные ворота и любопытная Яна, оставив Вовку сидеть отрешённым истуканом возле нейрошлема, метнулась на улицу.

Когда Гарик, с трудом закрыв ворота, важно усаживался в красный автомобиль, за баранкой которого восседала пышная Зинаида, Яна прошло мимо, беззаботно и по-детски размахивая руками. Гарик дружелюбно оскалился ей вслед, зато сосредоточенная Зинаида рванула свой автомобиль с места и прогнала его так близко от девочки, что та едва успела отпрыгнуть в сторону. Краешком глаза Яне всё же удалось осмотреть заднее сидение автомобиля, на котором лежало что-то достаточно большое, тщательно укрытое сверху пёстрым диванным покрывалом! Яна остановилась и, развернувшись, помчала во всю прыть к Вовке.

Глава 27

Бездыханное тело старого профессора Тада блаженно упокоилось в комфортном пульт-кресле. А где-то далеко в космическом пространстве в это время продолжалась трудная борьба за жизнь экипажа комплекса Берса, осуществлялись сложные ремонтно-восстановительные работы на его борту, с трудом воссоздавались информационные и аварийные каналы медиасвязи. В строй возвращались астронавты и, по мере возрастания их количества, всеми забытый межзвёздный комплекс постепенно оживал и дарил своим пленникам всё больше и больше надежд на спасение.

Душа Тада, легко освободившись от старой телесной оболочки, в мгновение ока оказалась в затерянном межзвёздном комплексе. Тело командира Берса, сидящего за пультом управления медиасвязи МК-408 неожиданно вздрогнуло, будто его пронзили миллионы сверхбыстрых нейтронных частиц, а в голове, отдавая тягучей волной в сердце, раздался дивный, тревожно-сладостный толчок.

Ничтожная масса информационной материи тончайшего и сложнейшего уровня, которую ещё первобытные люди благоговейно величали «душой», произвела мгновенную и необъяснимую законами физики телепортацию, всколыхнув при остановке инерционным импульсом такую же субстанцию в теле Берса. На краткий миг эти две загадочные субстанции проникли одна в другую, словно лёгкий туман в белый дым. Этого им оказалось вполне достаточно, чтобы осуществился мгновенный взаимообогащающий энергоинформационный обмен сверхвысокого уровня. Закончив эту необычную процедуру, невидимый микросгусток под условным названием «душа Тада», тотчас исчез, увлекаемый к своему прежнему знакоместу во Вселенной.

Перестав улавливать биения человеческого сердца, кардиодатчики пульт-кресла тотчас передали тревожную команду реанимационному блоку системы жизнеобеспечения. Включился в работу дефибрилятор, и пульсирующие гравитационные микроволны заменили отказавшее сердце профессора Тада. Пульт-кресло плавно выровняло свою спинно-головную часть, придав ей горизонтальное положение, и вывело подножку на уровень сидения. Пневмоманипуляторы бережно уложили руки старика в образовавшиеся углубления в подлокотниках и после этого развели их под прямыми углами в разные стороны.

В отличие од древнего, карающего, вертикального распятия, медленно лишавшего жизни многих людей-мучеников, горизонтальное «реанимационное распятие» возвращало человеку жизнь. Шею и руки старика охватили широкие «ежовые пояса» и сквозь их полые иглы в кровеносные артерии человеческого тела стали впрыскиваться спасительные микродозы лечебных препаратов. Центральный биоанализатор пульт-кресла чутко отслеживал реакцию систем тела на их введение и корректировал процесс восстановления всего макроорганизма.

Прошло без малого несколько минут. Лицо старого Тада, до этого имевшее бледно-восковый цвет, постепенно розовело. Пакеты ионных импульсов, неустанно отправляемые устройством искусственного дыхания в район легочной диафрагмы, вынудили организм старика произвести, наконец, собственный судорожный вдох! Вслед за этим хриплым вздохом раздались первые, быстро нарастающие по амплитуде, пока ещё аритмичные удары сердца…

С трудом открыв болезненные веки, Тад сквозь вязкую глазную пелену смутно определил несколько человеческих фигур, расположившихся справа от пульт-кресла. Старик несколько раз открыл и закрыл глаза — фигуры стали чётче и превратились в стройные тела двух молодых мужчин и женщины. Люди эти были облачены в лёгкие золотистые комбинезоны без шлемов. Черноволосая женщина удивительной красоты трогательно улыбнулась ему и провела несколько раз перед его лицом своей раскрытой ладошкой. Старик, почувствовав от этого действа необыкновенный прилив сил, приветливо улыбнулся всем. Совершенно неожиданно для себя, старый Тад, присел на своём пульт-кресле энергичным восемнадцатилетним юношей!

— Приветствуем вас, уважаемый профессор! — услышал Тад знакомый мужской голос. Вглядевшись в лицо заговорившего, старик удивлённо обмер — перед ним стоял не кто иной, как выросший, но всё такой же вихрастый, мальчишка Нид! Не может этого быть!