Что объединяет эти случаи? Мартынов очень хотел попасть под Феодосию. Знакомая Марка Твена думала о встрече с ним и с волнением ожидала ее. Байрон, болея вдали от родины, очевидно, вспоминал о ней и о Лондоне, который покинул. Общее для всех этих случаев — сильный эмоциональный настрой, желание оказаться в тех местах. Не этот ли настрой послужил тем импульсом, который породил двойников, вызвал их к жизни?

Среди свидетельств о прижизненных призраках-двойниках особое место занимает эпизод, связанный с П.А.Вяземским[9]. Случай этот важен не только тем, что Вяземский встретился с собственным двойником, но и тем, что двойник этот оставил князю некий текст, то есть реальный, физический след своего присутствия. Рассказ записал петербургский епископ Порфирий (Успенский) со слов самого поэта. «Однажды, — рассказывал Вяземский, — я ночью возвращался в свою квартиру на Невском проспекте у Аничкова моста и увидел яркий свет в окнах своего кабинета. Не зная, отчего он тут, вхожу в дом и спрашиваю своего слугу: «Кто в моем кабинете?» Слуга сказал мне: «Там нет никого» — и подал мне ключ от этой комнаты. Я отпер кабинет, вошел туда и увидел, что в глубине этой комнаты сидит задом ко мне какой-то человек и что-то пишет. Я подошел к нему и, из-за плеча его прочитав написанное, громко крикнул, схватился за грудь свою и упал без чувств; когда же очнулся, уже не видел писавшего, а написанное им взял, скрыл и до сей поры таю, а перед смертью прикажу положить со мною в гроб и могилу эту тайну мою. Кажется, я видел самого себя пишущего».

Встреча с двойником завершилась исчезновением (уничтожением) двойника и тем, что сам Вяземский потерял сознание. Обратимся к еще одной такой встрече. Случай этот произошел в гвардейском полку. Рассказ приводится со слов очевидца, офицера той части: «В полку ожидали приезда вновь назначенного полкового командира. В один из вечеров увидали, что приготовленная для него квартира освещена. Полковой адъютант, дав знать товарищам о приезде начальника, поспешил ему представиться. Его примеру последовали и другие офицеры. Когда все собрались в зале, полковой командир вышел из кабинета, поговорил с офицерами и, сделав некоторые распоряжения, отпустил всех домой. На другой день утром вновь дали знать о приезде полкового командира, и удивленные офицеры опять собрались по-вчерашнему в зале. Опять вышел командир из-соседних дверей, говорил то же самое, что и вчера, отдал те же приказания и в сопровождении адъютанта, продолжая разговор, направился в кабинет.

Подойдя к дверям, он вздрогнул и, остановясь, спросил адъютанта: «Видите ли вы?» Получив утвердительный ответ, командир сделал рукою знак офицерам подойти. Когда все приблизились, то увидели: за письменным столом сидел другой командир папка — его двойник. Тогда действительный командир быстро подошел к своему двойнику, и когда последний исчез, он мертвый упал на пол. Случай этот, записанный адъютантом и засвидетельствованный подписями всех присутствовавших офицеров, хранится в полковом архиве».

Как видим, события развивались по той же схеме, что и в первом случае. При встрече двойник исчезает, сам же «оригинал» подвергается какому-то сильному воздействию («упал без чувств», а в последнем случае умер).

Мысль об опасности, а может, и о гибельности таких встреч подтверждают и другие случаи. Приведу те из них, которые связаны с именами, хорошо известными в России. Из «Воспоминаний графини А.Д.Блудовой»: «Один из родственников деда моего, князя Андрея Николаевича Щербатова, рассказывал как очевидец об известном, неразгаданном явлении перед смертью Анны Иоанновны[10]. Вот как рассказывал мой дед. Его товарищ был дежурным со взводом солдат в карауле, вечером за несколько дней до смерти Анны Иоанновны. Это было во дворце на Фонтанке у Аничкина моста, в том самом доме, где теперь Троицкое подворье, в покоях митрополита Московского. Караул стоял в комнате подле тронной залы; часовой был у открытых дверей. Императрица уже удалилась во внутренние покои. Все стихло; было уже за полночь, и офицер уселся, чтобы вздремнуть, Вдруг часовой зовет на караул, солдаты вскочили на ноги, офицер вынул шпагу, чтоб отдать честь. Он видит, что императрица Анна Иоанновна ходит по тронной зале взад и вперед, склоняя задумчиво голову, закинув назад руки, не обращая внимания ни на кого. Часовой стоит как вкопанный, рука на прикладе, весь взвод стоит в ожидании; но что-то необычайное в лице императрицы, и эта странность ночной прогулки но тронной, зале начинает их всех смущать. Офицер, видя, что она решительно не собирается идти дальше залы, и не смея слишком приблизиться к дверям, решается, наконец, пройти другим ходом в дежурную женскую и спросить, не знают ли намерения императрицы. Тут он встречает Бирона и рапортует ему, что случилось. «Не может быть, — говорит герцог, — я сейчас от императрицы, она ушла в спальню ложиться». «Взгляните сами: она в тронной зале». Бирон идет и тоже видит ее. «Это какая-нибудь интрига, обман, какой-нибудь заговор, чтобы подействовать на солдат!» — вскричал он, кинулся к императрице и уговорил ее выйти,» чтобы в глазах караула изобличить какую-то самозванку, какую-то женщину, пользующуюся некоторым сходством с ней, чтобы морочить людей, вероятно с дурным намерением: императрица решилась выйти, как была, в нудермантеле; Бирон пошел с нею. Они увидали женщину, поразительно похожую на нее, которая нимало не смутилась. «Дерзкая!» — вскричал Бирон и вызвал весь караул. Молодой офицер, товарищ моего деда, своими глазами увидел две Анны Иоанновны, из которых настоящую, живую, можно было отличить от другой только по наряду и потому, что она взошла, с Бироном из другой двери. Императрица, постояв минуту в удивлении, выступила вперед, пошла к этой женщине и спросила: «Кто ты, зачем ты пришла?» Не отвечая ни слова, та стала пятиться, не сводя глаз с императрицы, отступая в направлении к трону, и, наконец, все-таки лицом к императрице, стала подниматься, пятясь, на ступеньки под балдахином. «Это дерзкая обманщица! Вот императрица! Она приказывает вам, стреляйте в эту женщину», — сказал Бирон взводу. Изумленный, растерявшийся офицер скомандовал, солдаты прицелились. Женщина, стоявшая на ступенях у самого трона, обратила глаза еще раз на императрицу и исчезла. Анна Иоанновна повернулась к Бирону, сказала: «Это моя смерть!» Затем поклонилась остолбеневшим солдатам и ушла к себе.

Это один из самых достоверных рассказов о приведении. Офицер, который был очень близок к деду, сам передавал ему все подробности этого неразгаданного случая».

Неизвестно, что поняла, что почувствовала императрица в миг встречи со своим двойником, но слова ее «Это моя смерть!» исполнились вскоре и точно. Точно так же завершилась встреча с двойником другой русской императрицы, Екатерины Великой[11]. Об этом со слов своих подданных, вхожих во дворец императрицы, упоминал Людовик XVIII в «Воспоминаниях».

«За 2 дня до смерти (следовательно, 2 ноября 1796 г.), — писал он, — фрейлины, дежурившие у дверей спальни ее Величества, увидели, что государыня, в ночном костюме и со свечой в руках, выходит из своей спальни и идет по направлению к тронной зале и входит туда. Сперва они были очень удивлены таким странным и поздним выходом, а вскоре начали тревожиться ее продолжительным отсутствием. Каково же было их изумление, когда услыхали из спальни государыни звонок, которым обыкновенно призывалась дежурная прислуга! Бросившись в спальню, они увидели государыню лежавшею на кровати; Екатерина спросила с неудовольствием, кто это ей мешает спать. Фрейлины замялись, боясь сказать ей правду; но императрица быстро заметила их смущение и в конце концов заставила-таки рассказать себе подробно все происшествие. Живо заинтересованная рассказом, она приказала подать себе одеться и в сопровождении своих фрейлин отправилась в тронный зал. Дверь была отворена — и странное зрелище представилось глазам всех присутствующих: громадная зала была освещена каким-то зеленоватым светом. На троне сидел призрак — другая Екатерина!..