Императрица вскрикнула и упала без чувств. С этой минуты здоровье ее расстроилось, и два дня спустя апоплексический удар прекратил ее жизнь.

Описанное событие имело стольких свидетелей, что было невозможно скрыть его, и я был одним из первых, кто узнал об этом».

Приведя эти эпизоды, я вовсе не исчерпываю ими случаи появления двойников исторических личностей. Есть, например, запись современника о том, что «недавно до кончины Императрицы Елизаветы Петровны, Шуваловы Петр Иванович и Иван Иванович и многие другие видели призрак Императрицы Елизаветы Петровны гуляющей в Летнем саду и в других комнатах, когда наверное знали, что она в своих покоях находилась…» И опять мы видим, что за появлением двойника императрицы следует ее смерть.

Появление двойника, особенно когда это относилось к царственной особе, не могло не ставить окружающих в некоторое затруднение. Единственное, что осталось им, это констатировать, что происшедшее выходит за рамки понимания. Утверждение это остается справедливым и по сей день.

В отличие от русских императоров, веривших в существование души и в иные формы бытия, коммунисты, столкнувшись с подобной ситуацией, попали в большое затруднение. Я имею в виду случай, когда на глазах у многих очевидцев по залам и служебным помещениям Кремля прошелся безгласный двойник вождя. А вскоре Ленин умер.

Изложу версию этого события, как слышал ее ребенком. Рассказывал все это нашему соседу какой-то его родственник. Появление его сопровождалось всякий раз застольем. Так было и на этот раз. Не помню, почему оказался я тогда в их комнате. Может, играл с соседским сыном, а может. мои родители, уйдя куда-то по делам, оставили на это время меня на попечение соседа.

Я не слушал, о чем говорили они за столом, и, наверное, не услышал бы и этого рассказа, если бы сосед не стал шумно убеждать своего гостя, что, мол, можно не опасаться говорить и при мне; «Он мал еще и ничего не понимает!» Именно эта фраза, видно показавшаяся мне обидной, и насторожила меня, заставив прислушаться. Когда же потом по детской непосредственности я пересказал дома услышанное, родители встревожились и попросили никогда этого не говорить. Наверное, и эта реакция помогла мне запомнить то, что услышал я в комнате соседа.

«Я служил тогда курьером, — говорил гость, — развозил пакеты на велосипеде из Кремля и обратно. На улице холодно уже было, я зашел в караульное помещение, встал за печкой погреться. Начальник, наверное, не видел меня. А мне слышно было оттуда, как он по телефону говорил. Спрашивает: «Почему Ленин без охраны в Кремль прибыл?» Потом, видно, сам отвечает кому-то, на том конце: «Нет, никакой с ним охраны нет. Один он. Я проверял. Хорошо. Позвоню в Горки». Говорит, чтобы соединили его с Горками, откуда Ленин приехал. Что ему там сказали, не знаю, только опять он звонит тому, с кем разговаривал: «В Горках сказали, что Ленин никуда не уезжал! Говорят, на месте он. Да. Точно». И назвал фамилию, с кем говорил в Горках. Забыл я, известная тогда фамилия. Что тут началось! Я за печкой стою ни жив ни мертв. Лишь бы не увидели меня. Подумают, что нарочно подслушивал, подослал кто. Но не увидели. Я улучил минуту и выскочил. Такое вот дело».

«А что, — подхватывает сосед более понятную ему тему. Увидели и шлепнули бы. И правильно бы сделали, — заключил он. — Не слушай чего не надо!»

Таков вот скудный проблеск информации о событии, которое не могло, очевидно, не вызвать величайшей растерянности среди тех, кто окружал Ленина. Двойника Ленина, внезапно объявившегося в Кремле, видело, очевидно, достаточно много свидетелей, чтобы случай этот можно было бы просто утаить. Но люди, видевшие его в тот день, не догадывались и не могли знать, что в действительности настоящий Ленин безвыездно находился в Горках. Чтобы правда о странном этом нематериалистическом эпизоде не вышла наружу, нужно было утвердить всех в мысли, будто это был действительно Ленин. Так появилась официальная версия внезапного бесцельного приезда его в Москву и появления в Кремле. Версия эта отражена в воспоминаниях вдовы Ленина Н.К.Крупской и личного его охранника А.Бельмаса. И Крупская, и Бельмас сопровождали якобы Ленина во время этого визита. Если бы это было действительно так, логично было бы ожидать, чтобы их рассказы совпали. Однако кричащие несовпадения наводят на мысль о не очень согласованной попытке построить некую версию события, которого в действительности не было.

Так, Крупская пишет, будто они ночевали в Москве и вернулись в Горки только на следующий день. Охранник утверждает: вернулись в тот же день. Крупская: «Ехали мимо Сельскохозяйственной выставки». Только мимо. Охранник утверждает, будто Ленин посетил выставку.

Немаловажное обстоятельство — сама психологическая недостоверность такого немотивированного визита. Крайне маловероятно, чтобы Ленин, поступавший в жизни всегда целенаправленно, совершил эту поездку только для того, чтобы безмолвно пройти через многочисленные помещения Кремля, сесть в машину и тут же уехать. Да если представить себе все-таки, что это мог бы быть сам Ленин, то для него подобный поступок весьма не характерен.

Можно предположить, что, кроме создания легенды о посещении Кремля, были приняты и другие меры, чтобы люди, узнавшие об одновременном пребывании Ленина в Горках и в Кремле, не смогли разгласить этого. Какими могли быть эти меры, можно только догадываться.

Как и в других случаях, когда мы встречаемся с разного рода феноменами, способность по желанию создавать собственного двойника демонстрируют люди, так или иначе причастные к паранормальному, знакомые с магической практикой. Это может быть шаман, колдун, жрец или священник той или иной веры либо человек, живущий в миру, но обладающий такими способностями.

Император Веспасиан[12], рассказывает Тацит[13], будучи в Египте, решил вопросить божество о будущем империи. Приказав удалить всех и один войдя в храм, он с удивлением заметил позади себя неведомо как появившегося «одного из египетских сановников по имени Базилид, лежащего, как он знал, больным на расстоянии нескольких дней пути от Александрии. Он справился у жрецов, не был ли Базилид сегодня в храме, у прохожих — не видел ли кто его в городе, наконец, послав всадников, удостоверился, что Базилид был в это время за 80 миль».

Граф Калиостро тоже, очевидно, способен был по собственному желанию создавать двойника и даже отправлять его с какими-то поручениями. Догадаться об этом можно по некоторым бумагам, оставшимся после его смерти.

Другой не менее странной личностью, жившей в то же время, что и Калиостро, был человек по имени Пинетти. Он был известен при дворах прусских королей, шведского короля, короля Франции Людовика XVI. Для современников это был иллюзионист, человек, который вызывал изумление всех, кто присутствовал на его сеансах. Правда, многое из того, что делал Пинетти, и сегодня нельзя объяснить только ловкостью рук. Но какую еще личину, кроме личины фокусника, мог бы принять в ту эпоху человек, наделенный, как говорим мы теперь, паранормальными способностями?

В 1800 году Пинетти прибыл в Петербург и дал сеанс в присутствии самого императора. Желая испытать возможности этого странного человека, государь предложил ему на следующий день явиться во дворец в определенный час. При этом были приняты исключительные меры охраны, которые должны были помешать Пинетти сделать это. (Полтора века спустя другой правитель России, Сталин, даст такое же задание другой феноменальности личности, Вольфу Мессингу.) Вопреки всем мерам предосторожности Пинетти, как позднее и Мессинг, появился на пороге кабинета, где его ждали. Реакция императора Павла оказалась, однако, неожиданной. (Или, наоборот, ее можно было предугадать?) Он потребовал, чтобы Пинетти немедленно покинул Петербург.

Накануне отъезда Пинетти просил уведомить императора, что покинет столицу завтра в полдень через все пятнадцать городских застав. Весть об этом тут же стала известна жителям, и на другой день у каждой из пятнадцати застав полицейские чины и собравшиеся зеваки видели карету, увозившую именно Пинетти. Более того, в докладе, представленном императору департаментом полиции, сообщалось, что паспорт Пинетти зарегистрирован на всех пятнадцати заставах города. Надо думать, что, получив это сообщение, император лишь утвердился в правильности своего решения.