И последнее замечание. Нетрудно увидеть, что «психологический портрет», полученный на основе анализа речевого поведения автора, несколько более привлекателен, нежели «психологический портрет» на основе собственно индивидуально-психологических черт личности. Далеко идущие выводы из этого делать не хотелось бы, но не исключено, что здесь мы обнаруживаем справедливость афоризма: «Сказанное есть ложь».

Мы проследили, насколько это было возможно, путь развития проблемы спорного авторства. Причем полный путь: от «А» (авторство) до «Я» (автор). Это сделано впервые, во всяком случае — на страницах массового издания. Перспективы того направления атрибуции, которое изложено в этой работе, грандиозны. Ведь атрибуция — не что иное, как прочтение «духовного» в «материальном». Мы привыкли слышать: «память истории», «следы прошлого», «культурное наследие», но все это представлено предметно, материально. Мы отчасти персонифицируем произведения искусства (находим в них духовное начало). Но почему этого лишен остальной рукотворный мир, не относящийся к столь высокому рангу? Любой предмет, когда-либо созданный человеком, уже одухотворен своим творцом, и надо лишь «прочесть» дух созидателя. Возможно, тогда нам не придется с тихой грустью думать о своих космических прародителях и сожалеть, что человечество не очень удачный их посев. Все, что когда-либо на Земле испытало воздействие Разума, может стать нашим достоянием.

Совсем близкие перспективы открываются также с неочевидной стороны: атрибуция — это естественнонаучный аналог… экстрасенсорного восприятия. При атрибуции мы взаимодействуем с духом творца, причем исключая непосредственное общение с ним. При этом отсутствует опора на какие-то мистические механизмы: текст, математическая модель, компьютер — все это лежит в границах понимания даже современного ребенка.

Мы попытались прочесть лишь несколько букв в книге запечатленного человеческого духа, но, как говорил В. С. Высоцкий: «Еще не вечер».