– Но вы не можете так поступить с ними! Не можете…

Первый голос расхохотался, что звучало очень неприятно. И внезапно воспоминания нахлынули на Хорна. Он понял, что рядом с ним находились Джинни и Ларсен. Он не пытался двинуться. Он знал, что в него выстрелили из парализующего пистолета, и что он должен был оставаться неподвижным, если хотел извлечь хоть какую-то пользу от своего пробуждения. Он мог сделать первое движение только после того, как восстановит полный контроль над своим телом. Тогда, может быть, внезапное, ошеломляющее нападение…

Он услышал отдаленный грохот, и понял, что это такое. Он сам точно так же грохотал у люка шлюза, когда Джинни и остальных загнали в корабль и заперлись изнутри, а он был снаружи. Теперь в запертый «Тебан» не могла войти его собственная команда. Они вышли, чтобы поубивать серо-зеленых чудовищ, схвативших первых двух человек, отправившихся за Хорном. Хорн сам захлопнул люк перед ними, запершись изнутри, – он хотел дать бой Ларсену в одиночку.

Члены команды все еще были снаружи. Ларсен не впускал их вовнутрь. Ларсен был здесь, вместе с Джинни, ожидая, пока Хорн придет в себя после попадания луча парализующего пистолета. А команда безрезультатно колотила в люк шлюза.

Хорн почувствовал, как оживают его ноги. С ними что-то было не совсем в порядке, но он подстегнул свой мозг и заставил себя контролировать дыхание, чтобы нарастающая ярость не выдала его.

– Но… но… – отчаянно говорила Джинни, – может быть, он просто не может сделать то, что вам нужно. Допустим, это просто невозможно. И если это так, вы… вы не можете обидеть людей, особенно детей.

– Здесь нет ничего невозможного, – прорычал Ларсен. – Во всяком случае, для него!

Хорн пошевелился. Внутри «Тебана» было очень-очень тихо. От люка воздушного шлюза доносились приглушенные, почти истерические удары, но здесь не было слышно даже шепота воздухоочистителя или какого-либо другого шума.

– Все сложилось в мою пользу, – ворчание Ларсена было почти добродушным. – Я забрал деньги с «Данаи». Я избавился от своей команды, так что мне не нужно ни с кем делиться, и я заполучил инженера, который сможет заставить эту кучу металлолома пролететь хоть через всю галактику.

– Но…

– Все складывается по-моему! Все! Все, что мне еще нужно сделать, это заставить Хорна знать свое место. Он увидит тебя здесь, со мной. Ты ему объяснишь, что к чему. Ты будешь умолять его выполнить все, что я от него захочу.

– Я попрошу его уничтожить корабль.

– Да? – Ларсен внезапно заговорил монотонно. – Мне даже не придется прикладывать к тебе руки, а то он действительно взбесится! Есть ведь и другие. Если он попробует что-нибудь устроить, я возьму в трюме кого-нибудь из этой публики с «Данаи» и покажу на нем, что я умею, – просто для демонстрации своего умения. Ты будешь умолять его выполнить все, что я ему скажу.

Хорн рискнул чуточку приоткрыть веки. Он увидел, где находится – на полу, возле двигателей «Тебана», и где Джинни – бледная и отчаявшаяся, она прислонилась к стене, и Ларсена, с удобством развалившегося в кресле, которым пользовался Хорн во время своих вахт у двигателей.

– Но вы не должны! – протестовала Джинни. Она вся была переполнена ужасом. – Только… только не дети!

Ларсен издал довольный звук. Затем он прорычал:

– Не смей мне говорить, что я не могу что-то делать, а то я тебе покажу!

Он встал, потянулся и немного отвернулся в сторону. Одним быстрым, бешеным движением Хорн перекатился и кинулся вперед в длинном прыжке.

Прыжок не удался. В середине полета он почувствовал резкую, агонизирующую боль в лодыжке. Что-то рвануло его назад. Он остановился в середине прыжка и рухнул на пол. Его нога была прикована к двигателям «Тебана». Ларсен со смехом повернулся к нему.

Хорн подобрался. Одна нога отказалась повиноваться. Ледяным голосом он сказал:

– Что ж, я пытался!

– Верно! – сказал Ларсен. – Верно! Но судьба решила в мою пользу. Сам посуди, что ты можешь мне сделать. Немного. И подумай, что я могу сделать с ней и со всеми остальными. Но ее я оставлю напоследок. Итак, как там с двигателями?

– Они совсем износились. Я уже говорил об этом, – ровным голосом сказал Хорн.

– Что нужно, чтобы они снова заработали?

– Вы же мне не поверите.

– Все равно расскажи, – пробормотал Ларсен. – Может быть, я смогу проверить.

– Когда эти двигатели были новыми, – с непоколебимым спокойствием начал рассказывать Хорн, – катушки Рикардо были сбалансированы. В процессе эксплуатации они старели, и старели неодинаково. До определенного момента различие между ними еще можно скомпенсировать. Но эти катушки уже в таком состоянии, что никакая компенсация невозможна. Вам нужны новые. Но таких катушек уже больше не делают. Так что пока вы будете использовать эти, они будут вибрировать, вибрации будут приводить к новым проблемам, и рано или поздно они взорвутся.

Ларсен что-то пробормотал про себя.

– Да, – сказал он, – покойный инженер говорил то же самое. Но они все-таки работали. Ты их заставил. – Он ухмыльнулся, как будто предвкушая что-то приятное. – Если ты не заставишь их работать, я возьму кого-нибудь из этой публики с «Данаи», и покажу тебе, что будет с ней, если двигатели не заработают. И она никуда не убежит!

Хорн долго кусал губы, а затем горячо заговорил:

– Есть один трюк. Но это выглядит полным безумием. Вы можете подумать, что я хочу вас обмануть.

– Так я и думаю, – согласился Ларсен. – Но все-таки расскажи мне об этом. Я не такой уж и тупой, каким кажусь. Рассказывай!

Хорн сглотнул слюну. С бесконечной осторожностью он начал объяснять. Иногда то, что он говорил, не убеждало Ларсена, и он начинал хмуриться. Хорн повторял снова и снова, выбирая другие выражения, пока то, что он говорил, не становилось совершенно очевидным. По сути, это была великолепно ясная лекция по принципам работы двигателя Рикардо. В конечном счете стало очевидно, что двигатель «Тебана» безвозвратно изношен сверх всякого допустимого уровня. Он мог взорваться в любое мгновение.

Ларсен снова начал свирепеть. Затем он весело сказал:

– Что ж, тем хуже! Я возьму кого-нибудь из этой публики с «Данаи»…

– Есть шанс, – в отчаянии сказал Хорн. – Не очень хороший, но если сработает, то мы можем не волноваться. Но это не очень хороший шанс.

Покрывшись потом, он чертил пальцем в воздухе диаграммы. На каждом корабле в трюмах были балансировочные катушки, фактически, миниатюрные двигатели, которые использовались для регулировки положения центра тяжести корабля и груза, чтобы корабль летел вперед, несмотря на отсутствие в космосе руля, а не двигался боком, как краб, и чтобы его не сносило в сторону. Хорн объяснил, в чем заключался трюк. Если генератор смещающего луча – то есть миниатюрный двигатель Рикардо – установить так, чтобы его мощный импульс стремился деформировать катушку Рикардо в противоположном направлении, компенсируя последствия старения, то это может заставить двигатели проработать еще какое-то, хотя и очень ограниченное время.

– Это тонкое дело, – горячо сказал Хорн, – но если получится; то двигатели перестанут шуметь. Я не уверен, что смогу это сделать. Я не могу обещать, сколько времени такая штука может проработать. Если я вообще смогу это сделать, то я смогу поддерживать такую систему в работоспособном состоянии. Но, будь я проклят, это все, что я могу сделать.

Ларсен, казалось, размышлял. Хорн наблюдал за его лицом.

Наконец, шкипер «Тебана» коротко рассмеялся лающим смехом:

– Все идет по-моему, – не мог сдержать себя Ларсен. – Не каждый нашел бы такого парня, который знает этот трюк! Да, все идет по-моему! Я принесу одну из этих катушек. Ты заставишь ее работать. Но если нет…

Он поднялся и пошел к трапу. Там он задержался.

– Ей нечем меня убить, – пошутил он. – И не пытайтесь что-нибудь затеять. Все складывается по моему!

Он пошел вниз по трапу. Джинни заломила руки. Она печально спросила:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: