"Он не может уделить капельку своего внимания для того что бы разобраться с другой мелкой проблемой, даже если это может быть полезным ему" — мрачно подумал дипломат.

— Я говорю о скоплении Талботта, Раджани, — сказал он вслух, позволяя следу иссякающего терпения остаться в его голосе. — Я говорю о инциденте между адмиралом Бингом и Манти.

— Что такое? — Тон Раджампета вдруг стал более внимательным, глаза настороженными, — сработали инстинкты, воспитанные веком бюрократических схваток.

— Кажется Манти действительно так обозлены, как это указано в официальной ноте, — сказал Колокольцев.

— И что? — глаза Раджампета стали ещё более насторожеными, и он, казалось, сильнее откинулся в кресле.

— И они не шутили насчёт того что пошлют своего адмирала Золотого Пика, что бы провести расследование на месте на Новой Тоскане.

— Не шутили? — Вопрос задала Водославская, а не Раджампет, и Колокольцев взглянул на неё.

Она была на 25 стандартных лет моложе него, реципиент пролонга третьего поколения с тёмно-рыжими волосами, серыми глазами и довольно привлекательной фигурой. Она также совсем недавно заняла своё место реального главы министерства финансов, причём получила его после смерти своего предшественника только в качестве компромисса между другими постоянными заместителями. Она отлично знала, что была для всех запасным вариантом — ведь каждый из её теперешних коллег имел союзников, которых бы хотел увидеть на её должности. Но она была на должности уже практически десять месяцев, и уже в достаточной мере утвердилась.

Она больше не была младшим временным членом квинтета постоянных заместителей, которые на самом деле управляли Лигой из своих вотчин в Министерстве иностранных дел, Министерстве торговли, Министерстве внутренних дел, Министерстве образования и Министерстве финансов. Однако, она была единственной, кто был вне системы и недоступен на тот момент, когда поступила первая дипломатическая нота Мантикоры. Таким образом, она легко могла отказаться от ответственности за то, как эта нота была обработана и, по её выражению, кисло подумал Колокольцев, она отлично понимала этот факт.

— Нет, Агата, — ответил он, переводя на неё свой взгляд. — Нет, они не шутили. Более стандартного месяца назад — 17 ноября, если быть точным — адмирал Золотой Пик прибыла на Новую Тоскану… и обнаружила, что адмирал Бинга всё ещё там.

— Вот чёрт, — пробормотал постоянный заместитель министра внутренних дел Натан МакАртни. — Только не говорите, что Бинг открыл огонь и по ней тоже.

— Если и да, я уверен, что только потому, что его спровоцировали! — резко отреагировал Раджампет.

— При всём уважении, Раджани, я не поставил бы на это своей жизни, — едко заметил постоянный заместитель министра образования и информации Малахай Абруцци. Раджампет зло уставился на него, но Абруцци пожал плечами. — Насколько я могу судить из первой ноты манти, ни один из их кораблей ничерта ни сделал, чтобы спровоцировать его убить несколько сотен их людей в первый раз. А если так, есть ли какая то причина предполагать, что он не убьёт с такой же радостью ещё несколько тысяч без особой на то причины?

— Я хотел бы напомнить вам, — ещё более едко начал Раджампет, — что никто из нас не был там, и единственные доказательства которые у нас есть, щедро предоставлены нам самими манти. Я считаю что нет причин верить, что они не прибегли к помощи небольшого манипулирования с предоставленными нам базами данных, полученных от сенсорных массивов. Более того, один из моих оперативных аналитиков заметил, что данные подозрительно качественные и детализированные.

Абруцци только фыркнул, хотя Колокольцев подозревал, что он собирался сделать что-нибудь более резкое. Большинство звездных систем входящих в Солнечную Лигу самостоятельно контролировали свою систему образования, что означает, что Министерство образования и информации в первую очередь занималось именно информацией. Таким образом, должность Абруцци фактически означала, что он является главным пропагандистом Солнечной Лиги. В этой роли, его работа и заключалась в том, что бы найти оправдание действиям Джозефа Бинга, чем он собственно и занимался с момента когда первая дипломатическая нота Манти достигла Старого Чикаго.

Правда до сих пор он явно не смог достигнуть успеха. Что в общем-то не слишком удивительно, кисло подумал Колокольцев. Когда соларианский адмирал командуя семнадцатью линейными крейсерами приказывает открыть огонь по трём эсминцам без поднятых клиньев и гравистен, достаточно трудно убедить даже самих Солли в том, что он был прав. И вряд ли были хорошие шансы на то, что любые рапорта или данные сенсоров, которые наконец-то предоставят флотские, смогут что-либо изменить к лучшему — во всяком случае без серьёзной "коррекции". Раджампет мог говорить всё что угодно про данные, которые предоставили Манти, но сам Колокольцев соглашался с точкой зрения Абруцци. Манти никогда бы не послали им сфальсифицированные данные. Не в такой ситуации, когда Лига могла получить точную информацию от своих людей.

— Всё что я хочу сказать Раджани, — продолжил через секунду Абруцци, — это то, что я рад что Манти ещё не скинули эту информацию в новостные сети… по крайней мере пока. Потому что как бы мы не старались, у нас не получиться представить их в качестве агрессоров. А это, в свою очередь, означает, что в момент, когда вся эта ситуация станет достоянием общественности, мы окажемся в очень сложном положении. Нам скорее всего придётся извинится и, возможно, предложить компенсацию.

— Никогда, чёрт побери! — вспыхнул Раджампет, в секунду забывая свою осторожность, — Мы не можем создать подобный прецедент! Если каждый мелкий неоварварский флот решит, что ФСЛ не может указать на положенное им место, то скоро мы будем иметь чёртову кучу проблем в Пограничье! А если Бинга втравили в ещё один обмен залпами с ними, то нам надо быть ещё более осторожными с нашей реакцией на происшедшее!

— Я боюсь что вы полностью правы Раджани, — сказал Колокольцев, мгновенно переключая всеобщее внимание на себя, — И к несчастью, я так же боюсь, что Натан ошибается в степени свободы Манти в отношении прессы.

— Что, чёрт тебя дери, ты имеешь в виду? — выкрикнул Раджампет, — Объясни-ка!

— Хорошо, Раджани. Примерно девяносто минут назад, мы получили вторую ноту Мантикорцев. В этих обстоятельствах тот факт, что мы решили сделать выбор в пользу "обоснованного и взвешенного" ответа на их первую жалобу, что бы не показать никому, как мы обеспокоены требованиями Маникорцев, похоже не настолько хорош, как мы думали. Я не думаю, что королеве Елизавете и её премьер-министру понравиться наш ответ на их первую ноту через пару дней после того, как они нам отправили вторую.

— Причина, по которой они послали второю ноту, заключается в том, что адмирал Золотой Пик, достигнув Новой Тосканы, действовала именно так, как Манти предостерегали в своей первой ноте. Она потребовала, чтобы Бинг положил в дрейф свои корабли и разрешил мантикорским абордажным партиям переписать его сенсорные данные, которые относятся к уничтожению их трёх эсминцев. Она также проинформировала его, что Звездная империя Мантикоры намерена настаивать на открытом обсуждении фактов и, в соответствии с нормами международного права, привлечь к ответственности виновных в не спровоцированном уничтожении её кораблей и смерти их команд. И это был ещё не весь их пропагандистский ход, — Колокольцев мельком глянул на Абруцци.

Морщинистое лицо Раджампета потемнело, а глаза засверкали от ярости:

— Я не могу поверить, что кто-нибудь — даже Манти — может быть настолько глупым, чтобы предъявлять требования Соларианскому флоту! Они, должно быть, сошли с ума. Я имею в виду, что эта Золотой Пик вряд ли думала, что это сойдёт ей с рук. Если Бинг разнёс её чертовы корабли на орбитальный мусор, единственный человек, которого она может винить — это…

— О нет, Раджани. Он не взорвал её корабли, — сказал Колокольцев холодно, — Несмотря на тот факт, что она имела только шесть линейных крейсеров против семнадцати, она разнесла его флагманский корабль на… как вы это назвали? Ах, да! "Орбитальный мусор".