Хапу испугался и скрылся в берлоге, а Харт завизжала и чуть было в костер не прыгнула.

— Почему вы меня боитесь? — спросила девочка.

— Потому что ты страшная, некрасивая и можешь нас погубить, — заплакали существа.

— Нет, все наоборот! — ответила девочка.

Существа переглянулись и обрадовались.

— Конечно, наоборот. Это мы страшные, некрасивые и можем тебя погубить!

— Для этого я к вам и пришла, — объяснила девочка.

— Но девочки обычно от нас убегают, — задумался Хапу.

— А я наоборот! — воскликнула девочка.

— Наоборот, наоборот! — закивали существа и давай разжигать костер.

— Вы что, меня спалить хотите? — с интересом расспрашивала девочка, подкидывая в пламя веточки.

— Да, — улыбаясь, отвечал Хапу.

— А может быть, вы меня просто съедите.

— Нет, ты слишком похожа на полоску, — отмахнулась Харт, — и к тому же вертлявую.

— Хотя я лично голоден, — заикнулся было Хапу, но быстро взял себя в руки.

— Тогда… — задумалась девочка, — разорвите меня на части.

— Ну мы же не звери! — возмутился Хапу. — К тому же я крепко устал.

— Полезай в костер, и дело с концом, — начала раздражаться Харт.

— Но я в костер не хотела, — засомневалась девочка, — у меня юбочка новая.

— Ну и не надо, — обиделась Харт, села на костер и затушила его. А потом откинулась набок и захрапела.

Просыпается, а рядом ни Хапу, ни девочки, только зола раскидана. Набила Харт брюхо землей и золой и пошла бродить одна по лесу. Бродила, бродила и набрела на просеку, а по просеке — на дорогу, а по дороге — в город. А в городе том вместо правителя сидит Хапу, а рядом с ним — нарядная девочка. А народ прямо на улицах от радости пляшет.

Засучила Харт ручками, завизжала, но тут к ней как подскочит какой-то дядечка да как начнет с ней танцевать. Через пару кругов Харт уже влюбилась. И стала с этим дядечкой жить женою. И народились у них детки. А у Хапу с девочкой — свои. И стали эти детки самыми прекрасными детками на свете. А может быть, и совсем наоборот. Где уж тут разберешь.

Сказка о том, что Лопух может исчезнуть так же, как появился.

Внутри мальчика Васи поселился цветочек, и его звали Лопух. Он это понял, когда проснулся. Пошел в ванну, посмотрел на себя в зеркало и узнал, что внутри него живет Лопух. С тех пор он часто разговаривал с Лопухом. А мама с папой его тут же ругали, мол, как же так, Васик, перестань разговаривать с Лопухом. Но Вася не унимался и разговаривал с Лопухом.

Однажды он вышел погулять во двор и встретил там мальчика Геру. У мальчика Геры болел палец, поэтому он сидел на скамейке, а не кидался песком в девочек. Мальчик Вася подошел к мальчику Гере и сел на скамейку. Мальчик Гера посмотрел на мальчика Васю и показал ему свой палец. «Посмотри, как у меня болит палец», — гордо сказал Гера. «Зато у меня на прошлой неделе болел, — сказал Вася, — и вообще во мне сейчас Лопух живет». «А он говорящий?» — спросил Гера. «Он слушающий», — ответил Вася. «А что он слушает?» — спросил Гера. «В основном меня, — ответил Вася, — ну иногда телевизор. А мама с папой его не любят».

Гера постучал по Васиному животу. Потом приложил к нему ухо и спросил: «А когда Лопух вылезет?» Вася задумался: «Это внутренний Лопух, он никогда не вылезает». Гере сразу стало неинтересно. «Не разговаривает, не вылезает, — пробурчал он себе под нос, — и зачем он тогда нужен?» Вася расстроился. «Но вчера он немножко разговаривал», — начал врать Вася. «И что он говорил?» — быстро спросил Гера. «Говорил, что знает одно место, куда я его должен посадить. А потом из него вырастет дерево, а в дупле — клад». «Из цветка не вырастает дерево», — сказал Гера. «Вырастает», — сказал Вася. «Не вырастает», — сказал Гера. «Вырастает», — сказал Вася.

Тут к ним подошла некрасивая девочка с ведерком песка и высыпала песок Гере на голову. «Это за то, что ты на нас кидался», — сказала некрасивая девочка и убежала. Остальные девочки вдалеке завизжали и тоже убежали. Гера начал громко плакать. Его слезы смешивались с песком, и получались комки. Вася хотел посмеяться над Герой, но тут ему стало скучно, и он пошел куда глядят глаза. И когда он обернулся, чтобы посмотреть, как плачет Гера, то увидел, что скамейка пустая. И еще он понял, что Лопух из него исчез. «Это Гера украл моего Лопуха», — подумал Вася и пошел со двора.

Тут грянул гром, и начался сильный дождь. Люди на улице сразу куда-то побежали, а некоторые открыли зонтики. Вася весь вымочился и стал мокрым. Он забежал в магазин, где продаются всякие вкусности. Но мама обычно покупала не вкусности, а разные неинтересные и ненужные вещи. Сейчас Вася мог бы купить себе вкусность, но он был мокрый, и у него не было денежек, и у него не было Лопуха. «Можно было бы обменять Лопух на шоколадку, — подумал Вася. — А еще можно напугать продавщичек, чтобы они мне бесплатно дали шоколадку. Или жвачку». Но он не был страшный и не мог напугать продавщиц. Поэтому он стал плакать. Но на мокром мальчике слезы вообще незаметны, так что никто на него не обратил внимания.

Тут к Васе подошла добрая тетя. На ней было пышное золотое платье, как у принцессы. А в руках она держала золотой Лопух. «Здравствуй, Вася», — сказала тетя. Вася очень удивился, но больше никто не смотрел на тетю и не удивлялся. «Зачем ты, Вася, думаешь плохие мысли? Никого нельзя пугать. И плакать тоже нельзя», — сказала она. «А что можно?» — спросил Вася. «Можно аккуратно ходить по тротуару, не наступать на ноги прохожим, улыбаться маме и папе, мыть руки перед едой, быть послушным, складывать свою одежду перед сном, читать книжки, рисовать рисунки, петь песни, но не очень громко, мечтать о подвигах и сражениях, есть все, что дают, прыгать на одной ножке, если это не опасно…» «А можно насыпать песок на голову Гере?» — спросил Вася. «Нельзя, — сказала тетя. — Но если Гера — не настоящий, а пластмассовый, или снежный, или деревянный — то можно». «Нет, Гера, кажется, настоящий», — сказал Вася.

Тетя взяла Васю за руку, вывела его из магазина и спросила: «А что такое настоящий?» Вася задумался. «Это когда, если засунуть в человека ножик, из него польется кровь и он умрет», — сказал он. «А зачем засовывать в человека ножик? — спросила золотая тетя. — Этого делать нельзя». «Но ведь принцы засовывают ножики в злодеев, и все их за это любят», — сказал Вася. «Ну и что? — сказала тетя. — Они же сказочные. А ты нет. И люди, которые здесь ходят, тоже несказочные». «А ты?» — спросил Вася. «Я — сказочная, — вздохнула золотая тетя. — Поэтому я хожу в золотом платье, а в руках у меня золотой Лопух». «А зачем?» — спросил Вася. «Так положено. Вот если бы я была несказочная, я могла бы ходить в красной юбке и в белой блузке, с часами на руках и с собакой на поводке, и мне приходилось бы ходить в магазин, ездить на работу, и там бы я встретила красивого человека, и он бы в меня влюбился, и у меня родилась бы дочка, и я заплела бы ей две косички с одной стороны и две с другой, а потом я бы иногда ссорилась с красивым человеком, и мы бы не разговаривали, а потом снова разговаривали», — сказала золотая тетя. «А теперь?» — спросил Вася. «А теперь я сказочная, прихожу к разным детям, гуляю с ними и делаю всякие чудеса, и еще у меня есть хрустальный дворец, и серебряные павлины, и говорящие фонтаны, и мне скучно».

«Странная вы тетя, — сказал Вася. — А я бы не хотел ходить на работу и заплетать косички какой-то там девочке. Я бы хотел все время есть шоколад и чтобы меня все боялись». «А ты не хочешь, чтобы тебя все любили?» — спросила золотая тетя. «Нет, тогда все будут ко мне приставать, расчесывать мне волосы, кормить меня кашей, сюсюкаться и зашнуровывать мне ботинки. А я уже большой», — ответил Вася. «Большие тоже хотят, чтобы их любили, — сказала золотая тетя, — вот, например, я». Но Васе надоела золотая тетя. Он попросил ее: «Наколдуй шоколадку». «Не хочу», — сказала тетя обиженно и растаяла. И золотой Лопух тоже исчез. «Надо было хоть Лопух у нее забрать», — подумал Вася.