Петя сидел за рулем, испытывая всем существом то счастливое чувство внутренней свободы и власти над машиной, которое знают молодые водители. Все радовало, все веселило его: быстрая езда, ветерок, веющий с реки, сознание, что он помогает товарищу… Но чем дальше от станции уходила машина, тем острее сквозь счастливое возбуждение проступало чувство тревоги.

А вдруг поезд уйдет и он не сможет догнать состав? Он выручает товарища, это верно! Но разве это послужит для него оправданием, если что-нибудь случится с его машиной?

Когда Петя на секунду представил себе, как состав отправляют без него, и ясно увидел пустую, одинокую кабину своего грузовика, — его прошиб холодный пот. Сейчас дорога шла вдоль реки, впереди виднелись очертания стройки. И через несколько минут Петя вслед за головной машиной подкатывал к строительной площадке.

— Где будем разгружать? — торопливо спросил он своего знакомца в клетчатой рубахе. Но тот, как показалось Пете, равнодушно поглядел на него и, что-то пробормотав, пошел вперед.

Навстречу им шел плотный рыжий мужчина с коротко остриженной головой, одетый в парусиновый плащ.

— Где тебя носило, Андрей? — закричал он хриплым басом. — Бригада с утра простаивает, материала нету, а тебе и горя мало! Я с девяти утра жду, на дорогу смотрю, как дурак, глаз не спускаю. А ты где был? — Он потянул воздух носом и сказал горько: — Насвистался, я уже вижу!

— Иван Семеныч! — забормотал Андрей, прижимая обе руки к груди. — Я же не пьяный, только чуть-чуть выпивши. Разве я не понимаю, какое сейчас время? У Степана аппендицит признали, в больницу положили. Весь город обегал, шофера не нашел. Что было делать?

— Степан в больнице? — ахнул Иван Семенович. Лицо его еще больше помрачнело. — Ну что же, обставят нас первомайцы, теперь ясно! Они уже водосброс заканчивают, а мы всё над арматурой чешемся. — Он махнул рукой и пошел назад к стройке.

Андрей поплелся за ним.

— Иван Семеныч! — говорил он на ходу. — На Степанову машину можно Катю Кучеренко посадить. Она управится. Честное слово! А сейчас позвольте товарища на станцию отвезти, он помог машину сюда пригнать. Иван Семеныч!

— Какого еще товарища? — огрызнулся Иван Семенович и ускорил шаг.

Андрей тоже пошел быстрей. Петя, насупившись, зашагал вслед за ним.

— Слушай, друг, мне на поезд пора! — решительно сказал он.

Но Андрей только отмахнулся и продолжал что-то горячо доказывать Ивану Семеновичу. От постройки по направлению к ним, чуть припадая на правую ногу, быстро шла полная широколицая женщина с уложенной вокруг головы косой, в холщовой куртке, надетой поверх ситцевого платья, и спортивных тапочках.

— Привез? — коротко спросила она, уставившись на Андрея оживленными, блестящими глазами.

— Полюбуйся на него, Харитина Степановна! — закричал Иван Семенович, и мясистые щеки его еще больше побагровели. — В девять утра его ждали, а он, гляди, когда явился! Степана в больницу отвез, а себя — в кабак. Ни совести, ни разума!

— Вы на слова поаккуратней! — вдруг сказал Андрей, покраснев. — Как это совести у меня нет? Я вам толком объясняю, а вы обзываете. Криком брать легко, работой-то потруднее…

— Ты мне не указывай! — закричал Иван Семенович. — Подтягивать вас всех надо, работнички…

Харитина Степановна легонько отодвинула Андрея своей полной, крепкой рукой.

— Вечером все обсудим — где был, почему опоздал. Арматуру-то привез? — спросила она.

— Привез, — буркнул Андрей.

— Пошли разгружать, — твердо и спокойно сказала Харитина Степановна. Блестящие, оживленные ее глаза остановились на Пете. — А это кто? — без всякого удивления спросила она.

Петя только хотел объяснить, что он с поезда и торопится обратно на станцию, как за него ответил Андрей.

— Он здесь проездом. Помог мне машину пригнать. На станцию надо его доставить…

— Слушай, паренек, теперь помоги разгрузить машину, раз ты есть такой хороший человек, — сказала Харитина Степановна добродушно. — Андрей мигом тебя на станцию домчит. А?

Она с удивительной легкостью и быстротой зашагала к машинам.

И вот Петя, так и не успев объяснить, что он торопится, уже разворачивал вслед за Андреем машину, подавая ее ближе к котловану, а Иван Семенович озабоченно махал рукой и кричал своим хриплым басом:

— Ты правей, правей забирай! Да руль пошибче выворачивай. Стоп! Теперь вперед немножко… Стоп! Вот Она и вся…

Обе машины остановились возле стендов, где вязали арматуру.

— Вот она и вся! — повторил Иван Семенович, удовлетворенно поглядывая на грузовики. — В самый раз поставили…

Харитина Степановна, все так же припадая на правую ногу, обошла сзади машин. Весело поглядывая своими блестящими темными глазами, она спокойно, как будто ни во что не вмешиваясь, выбрала самое удобное место для разгрузки, на ходу присоветовала Пете, как ловчей снимать груз, а Ивана Семеновича, который топтался рядом с Андреем, беспрестанно указывая на неправильность его поступков, незаметно для него самого заставила складывать арматуру на место. И вскоре сгруженная арматура была сложена именно там, откуда ее удобнее всего будет брать на стенды, машины стояли рядком на дороге, а Петя с Андреем, отряхивая куртки, готовились в обратный путь.

— Ну, прощай, хороший ты человек! — дружелюбно сказала Харитина Степановна. — Ишь, толстые щеки какие нагулял… Домой едешь или еще куда?

— На работу! — сказал Петя, сияя всем своим круглым румяным лицом. Он радовался оттого, что работал споро и ловко.

— Счастливой дороги! — Харитина Степановна тряхнула его руку. — Когда мимо поедешь, заезжай к нам. Гостем у нас будешь… Обязательно приезжай!

Она улыбнулась Пете, суживая блестящие глаза, и пошла назад, на ходу смешно загребая маленькой полной рукой. По пути она заглянула на секунду в деревянное, стоящее у дороги здание, откуда доносился шум работающего движка. Из здания, взметнувшись, как петух в сенях, выскочил парень в замасленной робе и, не попадая в ногу, зашагал вслед за Харитиной Степановной, на ходу что-то ей виновато объясняя.

— Сильна! — сказал Андрей, усаживаясь в машину — Другого такого бригадира не сыскать…

Петя, по-прежнему сияя всем лицом, лез в машину. Все было ему интересно здесь, все его радовало и занимало. С завистью глядел он на Андрея, который останется здесь, на стройке, и будет работать вместе с Харитиной Степановной, водить машину по степным, славно пахнущим травами дорогам, слушать крик перепелов, с бульканьем, как пузырьки на воде, взлетающих в хлебах… И все вместе: и работа, и езда по степным дорогам, и свежий ветер, — все это входило в ту большую трудовую, кажущуюся Пете необычайно привлекательной, жизнь, которой жил Андрей.

Петя, как уже много раз, попытался себе представить свою будущую работу. И вдруг впервые подумал о ней не с той неопределенной надеждой, с какой думал раньше, а с новым, спокойным, хозяйским чувством. Он уже не мечтал о будущем и не робел перед ним, а спокойно примеривался к нему.

Андрей, управляя машиной, на ходу рассказывал Пете о станице, о своей командировке в район на курсы, о Фросе-библиотекарше, на которой он собирался жениться… Петя внимательно слушал, но часть его сознания по-прежнему была занята сложными и новыми для него мыслями. Он опять подумал о том, что может опоздать на поезд, но подумал тоже по-новому, не с озорством и не со страхом, а с незнакомой ему раньше осмотрительностью. И все же, когда машина, подпрыгивая по выбитому шоссе, подкатила к станции и Петя вместо знакомого длинного состава и платформы с грузовиками увидел одинокий блеск рельсов, — он ощутил в животе такое замирание, такую стужу, как будто наелся снега.

— Надо же! — всплеснул он руками. — Ушел все-таки, дьявол…

— Не робей, Петро! — сказал Андрей успокаивающе, хотя лицо его было серьезно. — У семафора в Кудинке ему путь перекроют. Поспеем.

Грузовик, прыгая и раскачиваясь, помчался по шоссе вдоль насыпи. Мелькнул домик обходчика, возле него на сложенных бревнах сидели две маленькие девочки и одинаковыми движениями укачивали завернутых в тряпочки кукол. Из-под колес машины, распустив крылья, выскочила курица. Беременная женщина в форменной железнодорожной куртке, облокотясь, задумчиво стояла у переезда. Все это мелькало перед глазами Пети, лишь на секунду отпечатываясь в его сознании, поглощенном сейчас одной мыслью: «Что будет, если они не догонят поезд?»