Сложнее было с верхом. Риаган спал без рубашки. Но и тут удача была на моей стороне. Я смогла и накрыть его одеялом почти по самое горло, и пристрочить одеяло к постели.

Один раз я чуть не умерла со страха, когда Риаган вдруг пошевелился, натянул одеяло, и стал поворачиваться на бок. Сейчас проснется, решила я и подхватила свечку, готовая удрать. Но Риаган посучил немного ногами, простонал что-то сквозь сон и затих снова.

Уже успевшая добежать до двери я, на трясущихся от страха и возбуждения ногах вернулась к лежаку.

Оставалось самое рискованное. Последним этапом я пришила волосы Риагана к подушке. Я не была уверена, что хватит их длины, но мне все же удалось прихватить довольно много прядей.

Стараясь не хихикать в голос, обрадованная и взбудораженная я забрала свою свечку и на цыпочках посеменила в свою комнату, чтоб немного поспать. Пробуждения Риагана я ни в коем случае не пропущу. Я его услышу даже сквозь крепкий сон.

Я не ошиблась. По дому раздалось раскатистое: «ЯР-Р-Р-РА-А-А-А!»

Я кубарем скатилась с кровати и понеслась в соседнюю комнату. Распахнув дверь, я чуть не задохнулась от смеха. Риаган сидел на кровати спеленутый и пытался высвободить руки. Подушка словно изысканная корона венчала его голову, намертво пришитая к волосам.

Пока волна моего смеха нарастала, Риаган смог высвободить одну руку. Он попытался помочь себе вытащить вторую руку, но запутался в беспорядочных швах одеяла и простыни, скатился с кровати на пол.

- Ты чего натворила, лиса?

Я утирала слезы, выступающие на глазах от смеха.

- Мы же договорились! Ты сказала, что согласна! Мы руки с тобой пожали!

- Я ведь не сказала, что розыгрышей больше не будет, - сказала я сквозь смех, наблюдая, как багровеет от злости лицо Риагана. -  И ничего не обещала. Я сказала, что верю тебе, что ты честен. А руку я пожала просто потому, что это было приятно.

Риаган делал попытки выбраться, извиваясь всем телом, отчего стал напоминать гигантскую личинку.

Я согнулась пополам от нового приступа смеха.

- Ты понимаешь, что я все равно выберусь отсюда и тебе будет плохо?

- Ага!

- Ты страх потеряла?

- Ты сначала выберись! Аха-ха-ха!!! А оно того стоило, - смеялась я показывая на него рукой.

Раздался треск, швы поддались и Риаган с торжествующим воплем выпростал вторую руку. Он выругался, сорвал с волос подушку и запустил ею в меня. А в следующий миг эта гигантская белая гусеница поползла в мою сторону, одновременно орудуя руками и высвобождаясь из своего кокона. Одеяло и простыня уступали в неравной борьбе и довольно быстро пали к ногам Риагана. Ну, то есть сползли до уровня бедер.

- Иди сюда, милая! - рычал Риаган, сдирая мои швы со своих штанов. Смотреть дальше, как вылупляется эта бешеная бабочка или, скорее, шершень, я не стала. Риаган на четвереньках рванул в мою сторону, все еще стреноженный простыней. Я взвизгнула и выскочила за дверь. Прижав ее плечом, а огляделась по сторонам и не нашла, чем ее подпереть. Дура! Нужно было заранее это продумать!

Риаган толкнул дверь. Я толкнула ему навстречу со всей силы. Дверь хлопнула об косяк, закрывшись, но почти сразу медленно поехала под напором Риагана вместе с моей мелкой тушкой. Я уперлась сильнее, навалившись всем телом и все равно съезжая пятками по полу. Бесполезно. Я отскочила и бросилась к входной двери.

Дверь со всего размаху хлопнула об стену и белозадый шершень вывалился в коридор следом. Риаган поймал меня за подол ночной рубашки, но не смог удержать. Я дернулась и, откинув засов, выскочила на улицу, оглядываясь назад. По коридору за мной, сшибая плечами дверные косяки, неслось само возмездие.

Я сбежала с крыльца и угодила в ловушку. В свою собственную. Я запнулась об кадушку с водой, которую сама же и забыла занести накануне в дом. Я зацепилась ногой за ручку кадушки и полетела вперед, обдирая об землю колени, ладони и бедро. Кадушка перевернулась и вниз по склону потекла холодная с ночи вода. Прямо под меня. Я мгновенно оказалась барахтающейся в грязном ручейке.

Риаган больше не преследовал меня. Он смеялся.

Рядом с моими ногами валялась на боку опрокинутая кадушка. На дне ее оставалась пара пригоршней воды. Я зачерпнула в ладони воды, чтоб плеснуть Риагану в лицо. Я вскочила на ноги, но поскользнулась на грязи и снова рухнула на землю.

Я никогда раньше не ругалась. Но сейчас вдруг из моего рта вырвалось такое цветистое ругательство, что Риаган перестал смеяться.

- Ничего себе! Рот тебе с мылом вымою, если будешь ругаться!

- Тебе можно, а мне нельзя? - заорала я, потирая ободранную коленку и поднимаясь на ноги.

- Мне просто нельзя, а тебе вообще нельзя! Давай помогу, - он протянул мне руку.

- Иди к троллям! - послала я его, отпихивая его руку.

- Пойдем к реке. Нужно твои коленки промыть.

- Пусти! Сама пойду, - отказалась я от помощи и, прихрамывая, поплелась рядом с Риаганом к реке. Кончики моих волос слиплись в грязные сосульки. В них застряли песчинки и комочки земли. Весь бок, область коленей и рукав ночной рубашки вымокли. Мокрая грязная ткань липла к телу. Я придерживала ее рукой, чтоб она не слишком явственно обрисовывала мое бедро и зад.

На берегу Риаган усадил меня на камень у самой воды и, приподняв подол рубашки, принялся обмывать мои коленки. Зачерпывал воду, выливал мне на ноги и растирал ладонями, аккуратно смывая грязь. Я сжала на уровне груди грязные ладошки, следила за движениями его рук и млела. Против воли поджимались пальцы на моих ногах. Подол рубашки был закатан до середины бедер. Я сжимала коленки от умопомрачительного щекочущего ощущения внизу живота.

Риаган закончил с ссадинами на моих коленках и принялся обмывать мои ладони. Я нервно сглотнула. Он сидел передо мной на корточках, взъерошенный после нашей потасовки. Из швов его штанов до сих пор торчали нитки — напоминание о моей ночной вылазке. Широкие плечи двигались в такт движениям его рук. Загорелая кожа на вид казалась гладкой. Он наклонил голову чуть набок, сосредоточившись на моих ладонях.

- Риаган! - тихо позвала я и замерла, когда он поднял свой взгляд и встретился с моим. Он отпустил мои руки и они тут же сами собой легли ему на плечи. Он посмотрел на мои губы, порывисто выдохнул, и я его поцеловала.

Я прижалась губами к его губам. Крепко. В каком-то необычайно остром порыве нежности и потребности в нем. Он обхватил мое лицо ладонями прямо как тогда, после пикника, и мягко отстранил. Ровно на столько, чтоб хватило сделать вдох. Он покрывал мои губы короткими легкими поцелуями. И я поймала его ритм. Сначала неловко, но с каждым новым поцелуем все более слажено. Вместе. Мы истекали нежностью и обоюдным желанием, с каждым вдохом сливаясь все плотнее, словно две бурные реки, образуя единый мощный поток. Я гладила его плечи, обнимала его за шею, прижимая ближе к себе и забывая дышать. Он запустил руки под подол моей рубашки, погладил кожу бедер и сдвинул мои колени, которые я уже, сама того не заметив, раскрыла навстречу ему.

Он прервал поцелуй и опустил голову, прижавшись лбом к моей груди. Я гладила его голову, зарываясь пальцами в волосы, и пыталась справиться с головокружением. Мы оба пытались восстановить дыхание.

Риаган опустил подол моей ночной рубашки и поднял меня на руки. Он нес меня в домик, а я обнимала его, утыкаясь носом ему в шею. Он спустил меня на пол в моей комнате. Я потянулась к нему. Он остановил меня жестом и ушел. Совсем. Из домика.

Риаган избегал меня. Старался не подходить близко, не прикасаться, и, по возможности, не смотреть. Когда он был рядом, воздух между нами уплотнялся до такого состояния, что начинал потрескивать молниями. Как перед грозой.

Вечерами я по-долгу ворочалась в кровати, стараясь унять томящееся тело, сбрендившие окончательно чувства и рвущийся в соседнюю комнату разум.

Днем мне очень не хватало наших бесед, вечерних прогулок и чаепитий на крыльце. Я скучала по Риагану. Теперь я просиживала вечера с кружкой в руках на ступеньках одна в надежде, что он выйдет и просто посидит рядом. В последнее время в лице Риагана у меня появился друг. Человек, в обществе которого стало необычайно уютно и легко. Мы дурачились, шутили и разыгрывали друг друга, подтрунивали, смеялись.