Их нет. В погребе никого! Где они? Маира ошиблась? Или я не так поняла? Но описание места, дома и погреба сходилось. Я попыталась принюхаться и уловить запахи, но не могла разобрать ничего. Все перебивал запах плесени.

Что мне теперь делать? Где искать моих мужчин? Куда идти? На всякий случай, я все же спустилась в погреб и проверила дно. С облегчением обнаружив, что тел моих охотников на дне нет, выбралась обратно. Можно надеяться, что они еще живы. Обыскивать все погреба в деревне? Возвращаться в домик Маиры и надеяться, что мой побег еще не обнаружился? Я растерялась. Одно я знала точно. Не уйду, пока не выясню, что с ними стало. Не смогу бросить их здесь, как и они не бросили бы меня. Значит они еще в плену, просто заперты где-то в другом месте.

- Вон она!!! - встретила меня криками охотников улица.

Обнаружили.

Убегать я не стала. Сейчас это было бесполезно. Меня окружили и в несколько рук поволокли куда-то по деревне. Когда меня вытолкнули в центр небольшой поляны, я почти не удивилась, прилетев коленями в землю прямо перед Рунтаром.

- Я так и знал, что поймаю тебя возле того погреба. Ты предсказуема, лисичка моя. Но, должен признать, охранника ты приложила знатно. Даже Маира не сразу поняла, что ты улизнула.

- Он жив? - почему-то спросила я. Какая мне разница?

- Как мило — переживать за того, кто лишил тебя свободы. Хотя, у тебя это уже привычное дело. Скажи, Яра, что с тобой не так?

Я попыталась встать, но меня толкнули в спину, и я снова упала.

 - Зря ты это затеяла. Ты думала, мы такие глупые?

- Где пленники, Рунтар?

- Живы. Знаешь, Яра, я восхищен. Они, конечно, тоже глупцы, но предприимчивые. Они попытались сбежать. Разыграли целый спектакль перед охраной.   Даже почти вырвались, но мои тени их поймали. Ой, не смотри на меня так, дырку прожжешь. Сидят твои охотники в более надежном месте и ждут свою казнь.

Если б я могла, с удовольствием бы прожгла в нем эту самую дырку.

Когда Рунтар натешился, меня уволокли с поляны. Только домик Маиры остался далеко в стороне.

Ночь показалась мне бесконечной. Я провела ее в погребе. В том самом, где держали Риагана и Айгира. Увидеть их мне так и не позволили. Пообещали, что утром я с ними непременно встречусь.  Спать я не смогла. Металась по узкому земляному мешку, утыкалась в темноте в склизкие от плесени и сырости стены, громыхала крышкой погреба и плакала. Сверху доносились голоса. Охранники переговаривались о чем-то и гоготали. Один раз кто-то из них подолбил ногой в крышку погреба и рявкнул, чтоб сидела тихо.

Порой мне казалось, что я задыхаюсь, и я не знала, от страха это или от духоты. Спертый воздух выворачивал грудь. Сырость пробиралась под одежду, оставляя на коже такие же склизкие следы, как и на стенах.

Когда силы кончились, я опустилась на грязный пол. В моей душе творился полный беспорядок. Я отказывалась верить, что эта ночь последняя. Слишком страшно. С настойчивостью мухи, бьющейся в стекло в попытке вырваться на свободу, в голове металась надежда, что произойдет чудо и нам подвернется возможность сбежать. Открыть форточку и выпустить эту муху значило сдаться. А я не могла. Не хотела.

Паника сменялась грустью. Грусть — страхом. Страх перерастал в панику и заново вырождался в слезы. Не знаю, сколько кругов этих превращений я пережила за эту ночь. Чем сильнее я уставала, тем все более яркие всплывали воспоминания. Мой родной клан. Наша деревня. Такие теплые посиделки у костра с тетушкой Улой и дядюшкой Фаддаром. Микан и Айгир, всюду бегавшие вместе. Микан… Его я вспоминала с особой теплотой. Как что-то бесценное и родное. Вспоминала, удивлялась и радовалась отсутствию боли или тоски. Только тепло - ласковое, всеобъемлющее. И принятие. Даже к Медведице. Без злости и обиды. Они с Миканом идеальная пара. И я им завидовала только в том, что они сейчас где-то там вместе. Рядом друг с другом.

Я снова плакала. Сильнее всего я тосковала сейчас по Риагану. Как я лихо залезла к нему в палатку в нашу первую встречу, как тряслась от страха, соглашаясь поехать с ним, нашу глупую войну и обиды, пакости, которые мы устраивали друг другу. Я даже улыбалась сквозь слезы, вспоминая, как пришила его к постели. А его торжественный и гордый выход из реки, когда уплыли его штаны! Я до сих пор помнила как блестели капельки воды на его спине. А потом было чудо! То время, когда мир принадлежал только нам двоим. Наш старый домик на склоне горы, зеленовато-голубая лента реки с белыми бурунами, мокрые и блестящие камни на берегу. Наши деревья, наше небо, наша жизнь! И деревянная лисичка, выстроганная Риаганом, хранила тепло нашего солнца и рук моего любимого.

Нас с ним вырвали друг у друга. Бесцеремонно. По чьей-то прихоти, из-за чьей-то жадности, из-за того, что кто-то решил, что он вправе ломать чужую жизнь, как ему хочется. Скоро нес казнят. Тоже ради чьей-то выгоды. И я, и Риаган, и Айгир, все мы будем принесены в жертву ради спокойствия глав клана Ма-Тару.

 Найрани тоже одна. И малыш Яридан, наверное, каждый вечер спрашивает у нее, когда вернется папа. Что она скажет ему, когда поймет, что Айгир не вернется. Как скоро нас перестанут искать, потеряв надежду найти? Каково сейчас брату? Мне и представить это было страшно. Понимать, что оставил свою жену и маленького сына ради того, чтоб умереть в чужом клане в угоду чьей-то глупости.

Давно стих говор охранников наверху. Может, уснули? Вокруг меня наступила настоящая тишина. И стало еще страшнее.

Меня вытащили на свет утром. Яркий свет больно ударил по отвыкшим глазам. Меня куда-то вели. Порванный подол юбки мешался под ногами. Я то и дело наступала на него и спотыкалась. Росчерки грязи унылым незамысловатым узором покрывали мои руки и платье. Волосы темно-рыжими сосульками свисали со лба, мешая смотреть. Я, наверное, выглядела ужасно. Да, какая разница? Оцепенение намертво стискивало душу.

За ночь в погребе я словно иссушилась. Измоталась. Устала. Почти отчаялась. И моя надежда - муха уже не билась в окно. Она ползала по раме обессилевшая и еле живая.

Меня снова дернули куда-то в сторону и я увидела впереди поляну с огромным костровищем в центре. По собравшейся на поляне толпе прошел ропот. Все обернулись ко мне и заерзали на своих местах, оживленно переговариваясь. Я обшарила взглядом толпу, но не увидела ни Риагана, ни Айгира.

Я вдруг встрепенулась. Словно проснулась от спячки. Меня вели прямо туда — в середину толпы. К месту казни. Это случится здесь!

Мне вдруг с новой силой захотелось жить. Я рванулась назад. Охранники чуть было не выпустили меня из рук. Я дернулась еще раз, пытаясь сорвать руки, мертвой хваткой вцепившиеся мне повыше локтей.  Меня держали крепко. Слишком крепко. Выхода нет! Спасения нет!

Рунтар не торопился. Сегодня он собирался особенно тщательно. Новые штаны, новый камзол, новый ремень. Все лучшее. Любимые ножны из дубленой кожи на поясе. Он был неотразим. Собственное отражение в зеркале ему очень нравилось. После моечной его волосы были еще влажными и блестели. Охотник был гладко выбрит, намыт и надушен. Выглядел он не хуже, чем любой богач с Равнины.

Девчонку, должно быть, уже забрали из погреба. Она, должно быть, выглядит изможденной. Одежда и лицо, несомненно, грязные. Взгляд потухший. Замечательно, если так! Она наверняка сломлена, раздавлена. Она отчаялась. А, в прочем, сама заслужила все это. Могла бы сейчас готовиться к обряду и радоваться жизни.

Пусть на нее посмотрят все жители клана и увидят, какая она жалкая. Все те, кто выступал вчера за ее освобождение пусть увидят, что она не достойна их милости. И пусть увидят, что тем, кто осмелится причинить Рунтару зло, не будет пощады!

Приговоренных охотников приведут следом за девчонкой. Пусть посмотрят на свою любимую Яру в последний раз. Рунтар готов оказать им эту последнюю милость.