– Нет, в них были намёки на подобное развитие событий, но открыто товарищ Романов этого не предлагал.

– Он стесняется. У нас принято говорить иносказательно и читать между строк.

– Руководитель государства не должен допускать двоякого прочтения его слов!

– Вы правы, товарищ Сталин. Но этот секрет утерян нашим руководством.

– Надо будет напомнить! А это что за лёгкие танки и почему у них над орудием лежит ракета?

– Это боевая машина пехоты БМП. Вооружена 73мм–вым гранатомётом с дальностью огня 1300 метров и ПТУРС 'малютка2'. Теоретически из него можно попасть по танку на расстоянии до двух с половиной километров.

– Вы так саркастически о ней говорите…

– Она того заслуживает! Её снимают с вооружения и заменяют БМП2. Там вместо Малютки – Фагот или Конкурс. Конкурс – вполне нормальное оружие. Из него попасть по цели труда не составляет. И вместо гранатомёта 30–мм автоматическая пушка с высокой скорострельностью и бронепробиваемостью. Хотя лучше использовать обе модификации в подразделении, но 'малютку' в утиль, товарищ Верховный. Стрелять из неё невозможно.

– Совсем?

– Нет, я пару раз попал. Но, танк стоял, не было кустов, БМП тоже стояла и это было стрельбище. В боевых условиях удержать трассер и цель в перекрестии при помощи джойстика не возможно. Плюс, после пуска по тебе открывают огонь, а ракета летит медленно.

– То есть, вы хотите сказать, что эта машина нам не нужна.

– Вовсе нет, товарищ Сталин. Как транспортная машина пехоты в равнинной и равнинно–лесистой местности она вполне приемлема. Но, боевое применение сильно ограничено. В основном, используются только осколочные гранаты и пулемёт. И оружие десанта. Но может сопровождать танки в атаке и уменьшать потери в пехоте при прорыве обороны противника. Довольно неприхотлива и имеет большую скорость движения.

В этот момент раздался ревун, и из портала появился трейлер, на котором стоял 40–футовый контейнер. Солдат–водитель подбежал к МАЗу, запустил двигатель и отогнал его в сторону.

– Что это? – спросил Сталин.

– Не знаю, сейчас принесут документы. – подошедший сержант ГБ протянул Сталину документы, тот передал их мне. – Радиостанции SCR284–A, американского производства, самолётные, приёмо–передающие.

А из портала выходил уже седьмой трейлер, пошли самолёты Р63 'Кинг–кобра', то, что обещал Кутахов. Сталин повернулся к Берия:

– Лаврентий! Срочно обеспечь дополнительно водителями, отремонтируй дорогу. Сделайте так, чтобы техника здесь не застаивалась, а немедленно поступала в Черкесск. Там люди уже работают, а у нас – конь не валялся!

Он немного утрировал, трейлеры без задержки уходили по дороге вниз, на двух последних трейлерах были вертолёты Ми24ду. На борту одного белой краской было нанесено: 'Иосифу Сталину, с любовью'. И характерная подпись Кутахова. Я попросил товарища Сталина встать возле этой надписи и сфотографировал его.

– Кто на них летать будет?

– Это учебные машины, товарищ Сталин. Маршал Кутахов прислал их специально для обучения лётчиков. В документах указана литература для техобслуживания и обучения. Так что он об этом подумал.

Сталин прошёлся по городку, выросшему на склонах Клухора. Заглянул в столовую, затем зашёл в штаб.

– В общем, неплохо устроились. – он взял ручку и начал что?то писать. Примерно через час он передал мне письма Устинову и Кутахову.

– Передайте на словах мою благодарность за оперативность и продуманность поставок. Это важное обстоятельство и большой вклад в Победу.

Я подошёл к Власику и тихо сказал ему, чтобы ночью, а уже потемнело, он вниз не спускался. Место, где переночевать, есть.

– Я такого же мнения. – поэтому, когда Сталин засобирался обратно, мы дружно воспротивились этому, но он и слышать не хотел о задержке. Пришлось ему садиться в БТР и спускаться до Домбая на нём, там они пересели в свои машины, а я развернулся и поехал обратно. Утром передал письма полковнику Павлову. Он отдал мне график поставок, согласованный с Устиновым, и письмо Кутахова, в котором он просил меня прибыть в Москву. Я связался с ним, чтобы выяснить для чего это требуется.

– С Вами хотят встретиться Романов и Брежнев.

– Я пока очень занят на организации перевозок и обучении личного состава, и хотелось бы знать круг вопросов, которые будут рассматриваться, для того, чтобы согласовать это с товарищем Сталиным. Я не самостоятельная фигура, и у меня круг своих обязанностей. Я не могу вступать в переговоры с высшими должностными лицами СССР без его указаний. Получатся сепаратные переговоры.

– Я им говорил об этом, но меня просили организовать эту встречу.

– Пусть передают бумаги!

Скорее всего, эти двое пытаются выяснить вероятность появления здесь Сталина. Идти на такую встречу не стоит! Я вернулся в сорок третий, но Сталин ещё в пути и будет только к вечеру. Отправил ему шифровку о предложении Брежнева и Романова. Кроме того, передал в ГенШтаб график поставок техники. Согласно ему, в ближайшие дни мы получим 200 новых Т80б, 500 Т54/55 на трейлерах, боеприпасы к ним, трейлеры оборотные, их надо будет возвращать. В ответ Василевский потребовал немедленно прибыть в Батайск, для ускорения обучения экипажей Т80Б. Первый танк уже там. Но, так как танк поступил без документации, то требуется моё присутствие. Начинают рвать на части, придётся изображать Фигаро. Выручил Страж! Оказывается, они собирали информацию о вооружении всех армий, в базе обучающих программ есть и вертолёт Ми24, и танк Т80Б.

– Я могу заложить Вам эти программы, Ваше Величество. Только Вы не должны сопротивляться обучению.

– Слушай, ты можешь называть меня просто 'Андрей'!

– Да, Ваше Величество. – 'Блин, баран!' Хрен с ним, пусть учит!

– Что требуется?

– Вам лучше лечь и расслабиться.

Я прошел к кровати лёг.

– Дышите глубже и думайте о чём?нибудь приятном.

Я подумал о том, что хочу пива! Мартовского. И раков. Хочу попасть в любимую пивную на Измайловском. Даже ощутил вкус холодного терпкого пива.

– Я закончил! По–моему, Вы думали об этом? – на столе стояла кружка темного пива на бумажном кружочке нашей 'домашней' пивнушки. Я потянулся к ней, но рука не захватила ничего. Это было голографическое изображение кружки. Эта сволочь еще и прикалывается. Хотя, это стоит использовать в целях разведки.

– Теперь Вы можете управлять любой техникой. Уровень владения: мастер, Ваше… Андрей. Я могу помогать Вам в получении боевой обстановки или управлять за Вас, если вы отдыхаете.

Я сообщил Полине о том, что еду в Батайск.

– Я с тобой!

На площадке стоял БТР, взяв пятерых автоматчиков, мы двинулись вниз в Черкесск. К вечеру подъехали к Батайску, свернули на аэродром бывшей Батайской школы лётчиков. Сейчас здесь танковый полигон. В бывшем клубе пытаются установить тренажёр, присланный из СССР81. Молодцы, шильдики все поснимали, ещё там. Но вот на схемах, несмотря на замазки, видны на просвет года. Срочно требуется собственная типография, но она ещё не прибыла. Помогли соединить и включить устройство. Опять пришлось обращаться к Стражу. С его и божьей помощью к утру тренажёр заработал. Генерал–лейтенант Катуков, снятый с фронта, был очень недоволен новым назначением, подъехал рано утром. С Клухора сообщили, что трейлеры с новыми танками пришли, и отправляются в Батайск. Я, после бессонной ночи, встретил генерала в клубе. Довольно ворчливым голосом он коротко поздоровался.

– В чем причина моего снятия с должности и почему я Вам должен подчиняться? Я – командующий танковой армии, и никакого отношения к НКВД не имею.

– Вы можете успокоиться, Михаил Ефимович?

– Я спокоен!

– Ознакомьтесь с вот этой формой допуска!

– Не понимаю, зачем это нужно! – сказал он, но заполнил форму.

– Вот теперь, идёмте со мной. – и мы прошли в работающий тренажёрный класс.

– Вот это да!

Он сходу уселся в кресло наводчика. Я включил 'движение' и мишени. 'Стрелял' Катуков быстро и точно.