– Господин Президент! В СССР – плановая экономика, для того, чтобы резко увеличить производство, требуется включить это увеличение в план, выделить дополнительные средства предприятиям, аккумулировать материальные ресурсы, и прочая, прочая, прочая. Довольно сложный процесс, особенно в период войны, когда вся экономика работает с предельным напряжением. Так что, два месяца – это нереально большой срок. Две недели. Если через две недели после Вашего прилёта в Вашингтон, Вы не сообщите о принятых решениях, мы загрузим имеющиеся у нас заводы другой продукцией. Я сожалею, но, война требует принятия быстрых решений! В противном случае враг опередит нас.

Затем Президент и Сталин перешли к другим вопросам, которые касались послевоенного устройства Европы. Рузвельту не терпелось оставить след в истории! И так наследил выше крыши! Я взглядом попросил у Сталина разрешения идти. Он кивнул в ответ. В кулуарах попал под перекрёстный допрос американской делегации.

– Я говорю только по–русски! Я сожалею, господа! – насилу оторвался, они уже начали звать переводчика. – Обо всём будет заявлено на совместном заседании.

Совместное коммюнике содержало много общих слов, лозунгов, но конкретика совершенно отсутствовала. Было заметно, что американская сторона отчётливо поняла, что 'срубить по–быстрому' здесь не получится, речь идёт о том, чтобы тратить деньги. Госдолг США и так рос с невероятной скоростью, но, все помнили о дивидендах, полученных Америкой в прошлую 'великую войну', поэтому правительство легко получало деньги на войну, тем более, что обещали много: весь тихоокеанский регион, Австралию, Новую Зеландию, Индию, большую часть Африки и всю Европу в качестве рынков сбыта и полное отсутствие таможенных барьеров. Уже сейчас шли неплохие барыши в виде лицензий на производство лучших английских поршневых двигателей, вся английская наука уехала в США и продуктивно создавала Америке новое оружие. 'Старушка' уже в долгах, как в шелках, а то ли ещё будет! А расплачиваться ей придётся ещё полвека, по самым скромным оценкам. 'Старушку' можно уже списывать со счетов. А вот с Россией так не получается: во–первых, далеко, во–вторых, Гитлер и японцы мешают, в–третьих, оказалось, что их немногочисленные инженеры, которых и в расчёт не брали, создали оружие много лучше, проще и надёжнее, чем хвалённые английские конструкторы. Приобрести у них ничего не удалось, единственное, на что согласились русские, это на проведение испытаний на полигоне в Кубинке. Ради этого пришлось отправлять туда по воздуху сводный батальон из бронетанковой дивизии из Англии. Под Полтавой открылась авиабаза для выполнения 'челночных рейсов' В17–тых, туда на Консалидейтах и был переправлен этот батальон. Испытания прошли успешно, но, в отведённый срок Президент не уложился, поэтому вопрос о приобретении техники был снят русской стороной. А в России гремела Великолукско–Таллинская битва. Русские прорвали фронт на стыке групп армий Север и Центр, отрезали более миллиона солдат под Ленинградом, и успешно сдерживали попытки деблокирующих ударов немцев. 1–го июля был освобождён Таллин. Огромный мешок захлопнулся.

К этому времени, Канарис получил ответ Черчилля о готовности к проведению сепаратных переговоров. Адмиралу оставалось только найти предлог для посещения Базеля. Настроение генералитета резко поменялось: ничто так не прочищает мозги, как поражения, которые следовали одно за другим. Плюс усиливающиеся бомбардировки самой Германии английскими и американскими самолётами не давали возможности усилить восточную группировку люфтваффе. Без воздушного прикрытия, несмотря на значительное усиление ПВО сухопутных войск, противник, практически безнаказанно, срывал поставки подкреплений, топлива и боеприпасов в войска.

В ночное время дальняя авиация невероятно точно бомбила коммуникации немцев. Причём с горизонтального полёта, так как установленные новые прицелы 'Рубин1А', связанные с навигационно–бомбардировочным автоматом «НБА», позволяли точно обнаруживать мосты, движущиеся поезда, забитые войсками станции. Кутахов настучал по головам директорам и генеральным конструкторам различных авиационных КБ, которые быстренько предоставили ему всю документацию по переоборудованию самолётов АДД на новую технику. 'Чудит Командующий!' Попытались пожаловаться на него Генеральному Секретарю Романову, но получили от него втык ещё больший. 'Вам сказали? Исполняйте! Не авиация для вас! А вы для авиации!' 'Так ведь заставляют поднимать архивы, и работать с несуществующими машинами!' 'Как не существующими? А музей в Монино для кого создавали! Тренируйте людей!' Так как 'товарищ приказ' был самым главным в иерархии советского рынка, то количество предложений, задокументированных в конкретных технологических схемах, просто превышал все разумные пределы. Были бы люди! Но людей не было. Шесть центров обучения. И каждый месяц открываем новый. Но, всё равно, людей не хватает. В Ейск пришли 32 Ту16. Собрали, тех лётчиков, которые научились летать на Ил28, перебросили на Ту16, учим штурманов и стрелков. Рекорд переучивания был поставлен в 56 году, когда полк Ил28, без аварий, переучился за 4 месяца к ноябрьскому параду. Здесь требуется быстрее. Самая большая сложность: борт–инженеры и техники! К июню сформировали первую эскадрилью. Всего 9 машин, 54 человека лётного состава и 106 наземного. Кто бы знал, чего это стоило! Но мы ударили по Пенемюнде пятитонными ОДАБами, похоронив надежду Гитлера на 'вундервафлю'. Мы точно знали, что бомбим.

Самая сложная ситуация возникла с Су25–ми. Это была новейшая машина, только что принятая на вооружение. Там без инженеров–электронщиков делать особо нечего, но сборка блочная, поэтому в СССР81 сказали:

– Будет очень интересна наработка на отказ каждого из блоков. При минимальном обслуживании. У нас 'лепят', и заставляют работать даже отказавшее оборудование. Привычка скрывать сказывается. В принципе, при наличии хорошего авометра и осциллографа, ремонт сложности не представляет. Но требуются детали. У Вас их нет, поэтому все блоки возвратятся назад, а у нас 'отремонтируют' и будут работать. Общая картина сильно изменится.

К сожалению, из?за ликвидации штурмовой авиации в СССР в 57 году, на складах этой техники не осталось. А здесь она требовалась, и немедленно. А кроме Сушек, ещё не обкатанных и немного сырых, больше ничего нет! У Ил2 немного изменился нос, радиус действия, он теперь таскает тридцать две 82–мм эРэСки, превратился в довольно грозный штурмовик, но до Су25 ему, конечно, очень далеко. Заканчиваем обучение первой очереди обучения. У этих летчиков налёт на Элках – 35 часов, и 30 часов на Су25. 'Зелёных' летчиков в первой очереди нет. У всех солидный налёт на Илах и на истребителях. Те немногие, которые уцелели в боях. Их всего 50 человек. Половина техников, которые обслуживали эти машины в Оренбурге, пойдут во вновь сформированные два полка. Смотрел списки полков, из которых прибыли эти лётчики: четыре–пять полных составов сменилось. Надо ломать ситуацию. И есть чем. Кроме прямого попадания 88мм зенитки, Сушке ничего не страшно. 20 и 37 мм она держит. Подали эшелон на Медовый Двор, первые пятьдесят самолётов грузятся на Волховский фронт. А 'мой' Ан26 берёт курс на Черкасск. Уже в воздухе приходит сообщение, что необходимо следовать в Москву. Верховный получил сообщение разведки, что генерал Канарис выехал в Базель для прохождения лечения от выявленного у него туберкулёза. Гитлер панически боится заразы, поэтому довольно свободно отпустил 'страдальца' лечиться в клинику великого Карла Теодора. Сталина, в основном, интересовал вопрос: каким образом аннулировать угрозу объединения Германии и Великобритании.

– Я не знаю, товарищ Сталин. Мне кажется, что общего у них больше, чем разницы. Да, Черчилль не любит Гитлера, из?за которого ему пришлось вступить в войну. Но, нас он не любит гораздо больше. Ради нас он готов дружить с чёртом.

– Что можно предпринять?

– Надо отрывать Америку от них. И дело не в том, что мы не можем победить Америку. Можем, но… Захватить её мы не можем. У нас нет флота.