— Сандра…

Когда же они перестанут мучить ее?

— Сандра…

Она не ответит.

— Эй, Сандра, я с тобой разговариваю!

— Что? — Сандра тряхнула головой.

Люк ущипнул ее.

— Ай!

— Это, чтоб ты очнулась и не издавала звуки.

— Я что — храпела?

— Нет, пищала, будто зверюшка, как обычно во сне.

— Я видела кошмар.

— То есть фильм ужасов, но без попкорна. Разве ты не любишь фильмы ужасов?

— Нет.

— А я люблю. Что произошло?

— Не стоит вспоминать. Глупости. Бессмыслица.

Но ей было не по себе. Больше всего ее беспокоило отсутствие Люка в этом сне. Она не хотела с ним расставаться. Хоть он и совершенно посторонний человек, но гораздо ближе ей, чем те, кого она знала много лет. Сандра не могла представить будущее без Люка. А что, если это предупреждение: Люка поймают, ее будут допрашивать, или даже пытать… Она крепко схватила сон за горло, протащила его через все тело и заключила в пятке вместе с другими кошмарами.

Ночью они остановились в домике Люка, в котором была только одна комната, диван, стол, два стула и кресло-качалка. Люк не внес ее в дом на руках. Все было менее романтично. Одно грубое предложение, чтобы она усвоила новые правила:

— Я всегда сплю на диване, тебе придется спать на полу.

Ладно, Сандра решила, что новый купленный в магазине спальник и надувной матрас намного удобнее, чем одноместный скрипучий старый диван.

После нескольких порций спиртного его грубость передалась ей, она взбесилась и швырнула о стену стакан — он пролетел всего лишь в полутора футах от головы Люка. Любой другой разозлился бы или обиделся на нее за такую, пусть и скромную, но все же демонстрацию насилия, к которому она прибегала весьма редко, однако на Люка это произвело обратный эффект. Казалось, только когда стакан ударился о стену, он окончательно успокоился, как будто ступив на твердую землю. Она продолжала кричать на него, а он расплылся в дружелюбной улыбке.

— С какой это стати я должна делать, что ты велишь? — Сандра потянулась за бутылкой пива, которую он выхватил у нее из рук. — Что вообще происходит? Когда ты успел купить частичку моей души, так, что я чувствую тебя под кожей… Слышу, что ты говоришь, даже если ты молчишь?

— Когда? Ты по-прежнему делаешь вид, что не помнишь ту ночь?

Ее раздражал его подразнивающий, полный чувств голос.

— Нет, не помню. Ты ведь знаешь, я отключилась.

— Ладно. Защищай себя сколько угодно.

Он подошел и обнял ее за плечи. Прикосновения Люка рассеивали гнев.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она, прижавшись к его груди.

— Ни о чем не беспокойся, я все улажу. — Люк приблизил свои желтые глаза к ее лицу. — Вот что я хочу сказать… Я люблю тебя. — Неожиданно он опустил руки и сделал шаг назад. — Никогда не заставляй меня повторить это. — Он взмахнул ладонями перед собой, как будто сражаясь с невидимым насекомым.

Когда они собирали осколки стакана, Люк снова обнажил кривые зубы в широкой улыбке:

— Разве тебе не нравится чувствовать меня под кожей? Я ведь не делаю тебе больно?

Она не отвечает, и он снова обнимает ее, желая добиться ответа.

— Ведь нет?

— Нет, — выдыхает Сандра, целуя его. Он кусает ее нижнюю губу и отпускает. — Ты не причиняешь мне боли, — говорит она и отталкивает Люка. А потом, глядя прямо ему в глаза, с той же улыбкой на губах добавляет: — Ты его убил.

Люк не двигается.

— Да. — Он наблюдает за ней. — Подонок заслужил это.

— А парня в Лас-Вегасе?

— У парня в Лас-Вегасе просто разболелась голова. Я хотел проверить, убежишь ты или останешься со мной.

— Врешь. Я видела, как ты психанул. Говорил, что за тобой гонятся копы и тому подобное.

— Я был под кайфом, — ухмыльнулся он.

— Но ведь это ты убил Дональда. Я сама видела.

— Знаю, что видела.

— За что?

— Он мне не нравился.

— Тебе заплатили?

— Нет.

Сандра молчит. Она знает, что он врет. Молчание затягивается. Она знает, что он знает, что она знает… Вокруг одна ложь, ветка выскальзывает из рук, и звезды падают.

Его губы растянулись в дружеской улыбке.

— Во всяком случае, это лучше, чем убивать честных людей для своей страны.

— Ты был в армии? — спросила она, хватаясь за ветку.

— На флоте. Меня отпустили.

— За невыполнение приказов? — смеется Сандра.

— Нет. Я выполнял приказы. Командиры, черт побери, любили меня, потому что я все делал как надо. Ничего не боялся. Глупый был.

— Что же случилось?

— Мне не нравились мои сослуживцы. Я сказал, что, если меня не отпустят, я за себя не ручаюсь. Все расстроились. Я был у них чем-то вроде ручного тюленя.

Странный он все-таки. Каждый раз, когда Сандра предполагала, что сейчас произойдет, он выкидывал что-то новенькое. Насколько она могла видеть, он жил в кошмарном мире — послевоенной зоне.

Наиболее востребованными вещами в доме были отвратительного вида железные гири — Люк использовал их для медитации. Он даже не знал толком, как нужно отключаться, и либо напивался, пока хмель не ударял в голову, либо слушал специальные кассеты, которые убаюкивали его и качали на волнах реки теней. Он никогда не снимал одежду, а стоило взойти солнцу, раздевался и, как котик, прыгал в ванну или любой доступный водоем.

Сандра всю ночь слушала ужасный рассказ о том, что специальные войска ЦРУ вооружены армейским оружием, но не подчиняются армейскому командованию. Что Рокфеллер использует миссионеров, чтобы разделить Амазонку на сферы влияния. Что США постоянно поддерживают войну на Ближнем Востоке, чтобы поднимать цены на нефть. Что на самом деле Израиль хочет перекрыть гидру нефтепровода, чтобы цены контролировали танкисты, а не арабы. Что Америка распространяет СПИД, отравляет нас радиоактивными отходами, уничтожает собственные войска снарядами с обедненным ураном, завезла черных и поработила их, — и за всем этим стоят организации, создающие, как казалось Сандре, только полезные вещи, вроде стиральных машин и «кадиллаков», а на самом деле душащие мир торговыми директивами и патентами; именно они планируют разработки месторождений на Марсе, которыми будут управлять клоны, питающиеся генетически измененными растениями, именно они жаждут контроля над миром, который будет осуществляться в рамках проекта «Альфа» сверхзвуковыми системами, способными обесточить всю Землю… Так продолжалось, пока разговор не перешел на тему о том, кто же на самом деле убил Кеннеди, — тут Сандре стало совсем скучно, и она наконец уснула.

Сандра чувствовала себя ужасно, все болело, невозможно было пошевелиться. Постепенно до нее дошло, что это похмелье. Она была не в состоянии ни встать, ни даже выбраться из спального мешка, который, казалось, стал ее защитным коконом, — и как это другие могут спать без него?

— Собираетесь проваляться в постели весь день, леди Кассандра?

— Жду не дождусь, когда превращусь в бабочку, — буркнула она в ответ. — Откуда ты знаешь мое настоящее имя?

— Ты сама вчера сказала.

Сандра судорожно стала вспоминать, что еще сделала этой ночью. Одно она помнила точно: они не трахались. Интересно, кто в этом виноват? Кто-то ведь виноват. Сандру напрягало, когда мужчины с ней не трахались. Не то чтобы ей самой это было очень нужно, просто она комплексовала, если им от нее этого не нужно.

Люк стоял у стола и что-то мешал в миске очередной шедевр здоровой кухни, на которой они с братом буквально сдвинулись. Сандра попыталась вспомнить запах бекона. Голос Люка звучал очень бодро. Люк был одним из тех, кто неизвестно почему каждое утро просыпается в прекрасном расположении духа.

— Вот, — он протянул ей тарелку овсянки с изюмом, орехами, льняным маслом и холмиком из пыльцы. — Вставай. Мы едем на толкучку, я куплю тебе пистолет.

— Круто, — проговорила она с набитым ртом. — То, что нужно.