«Ну-ну, — подумала Сандра. — Добро пожаловать во взрослую жизнь. Я буду твоим свидетелем, всем нужен свидетель во время обряда инициации. Я здесь, чтобы увидеть, как задрожит твое тело, рас-сыпятся мечты, чтобы услышать, как разобьется твое сердце. Разве не смешно? Никто и с места не двинется, чтобы тебя успокоить. Привыкай. Наверно, это осколки твоей тарелки и твой сэндвич валяются на полу. Жаль, собака уже съела мясо, но ты на диете, так что отдай и хлеб. Крепись, жизнь еще не до конца с тобой разделалась. — Каблуки зацокали, приближаясь к Люку. — Думаешь подползти и заскулить? Неверный ход сестричка, лучше не делай этого. Засунь свою гордость в задницу и иди домой. Когда все кончится, тебе станет лучше, обещаю. Иначе я отдам его тебе».

Люк встал на колени, чтобы взглянуть Сандре в глаза, чтобы привлечь ее внимание. Официантка напрягла ноги, разворачиваясь на непривычно высоких каблуках, и направилась к кафе. Люк положил одну руку Сандре на колено, а другую на поясницу, чтобы лучше ее чувствовать. За его спиной остановился автобус, сердце Сандры прижалось к ребрам клетки. На табличке было написано: «Лас-Вегас». Как раз то, что надо.

— Ты не можешь бросить меня, детка, особенно теперь, когда все видели, как я стою перед тобой на коленях…

Что за чушь он несет? Сандра вытянула ноги, и рука Люка скользнула ей под платье. Тем временем автобус изрыгнул двух очень бледных туристов с таким количеством снаряжения, что можно было открыть целый магазин. Они застыли на крыльце и, словно загипнотизированные, не могли отвести глаз от этой сцены. Голос Люка вился вокруг шеи Сандры, проникал ей в уши, а прикосновения заставляли ее сердце трепетать. Она старалась не замечать биения крылышек мотылька в запястьях и в горле.

— Сандра, та девочка ничего для меня не значит. Это просто старая уловка: я хотел, чтобы ты ревновала, как я ревную, когда смотрю на тебя и понимаю, что ты где-то далеко. Не уезжай. Я ведь не зверь. Я спас тебе жизнь и привез сюда, а сейчас прошу спасти меня. Ты слышишь?

Дверь автобуса была открыта, водитель выходил купить сэндвич и теперь кричал: «Посадка окончена!», как в каком-нибудь старом фильме.

Да, она слышала, но не могла двинуться с места. Голос Люка всегда так на нее действовал. Люк мог стоять в другом конце комнаты, но звук его голоса целовал ее в уши.

— Ты понимаешь, что я говорю? Я не хочу, чтобы ты уезжала, детка. Не уходи.

Люк вскочил и обернулся к туристам, которые по-прежнему стояли, будто зачарованные, и пялились на него. Сандра знала, что цвет его глаз превратился из карих в желтый, недобрый взгляд остановился на жертвах.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — Зверь внутри Люка рвался на свободу.

— Нет, спасибо.

— Тогда какого черта вы на меня пялитесь?

— Просто так. — Под его напором они отступили, как испуганные кролики.

— Какого хрена вы тут делаете? — Люк сжал кулаки.

— Мы просто… — В руках у несчастных туристов было столько вещей, что они бы даже не смогли защититься.

— Вы пялитесь на мою девушку? Да? На нее?

Чары разрушились. Сандра встала. Пока туристы суетились, она направилась к открытой двери автобуса. Внутри не было никого, кроме водителя, склонившегося над сэндвичем, и двух мух, которые даже не подозревали, что к полуночи окажутся в Лас-Вегасе.

Люк схватил ее за руку, его глаза оставались желтыми.

— Если хочешь в Лос-Анджелес, я могу тебя подвезти. Мне нужно вернутся сегодня.

Сандра не отвечала. Теперь он схватил ее обеими руками.

— Нам с ребятами надо сначала кое-что уладить. У меня в машине твой чемодан. Подожди здесь. Скажи, что дождешься меня, Сандра!.. Детка!..

Двери закрылись, и автобус уехал, унося с собой обрывки фраз. Люк улыбнулся и обнял ее, прижимаясь к ней, как счастливый пес.

— Ладно, отвези меня в Лос-Анджелес.

— Отвезу, вот только улажу кое-что.

— Что именно?

— Не могу сказать.

— Люк…

Он дал ей пятидесятидолларовую бумажку.

— Иди поешь. Я подоспею к десерту.

Конечно, он опоздал. Можно было уже раза два пообедать. Но Сандра вместо этого пошла на реку ловить рыбу. Вряд ли она действительно хотела что-нибудь поймать.

Рыбалка ее не интересовала, это был просто предлог для того, чтобы постоять с деревьями на берегу реки и посмотреть на черную воду. Удочка неожиданно согнулась, дрогнула, Сандра стала наматывать леску и вытащила маленькую блестящую форель, хватавшую ртом воздух в безмолвном крике о помощи. Но было уже поздно, она заглотнула крючок, и к тому времени, когда Сандра достала его, рыбешка превратилась в кровавое месиво. Не нужно было поднимать глаз, и так понятно, что черные птицы все видели. Сандра положила рыбку на землю, та сделала последний отчаянный рывок, и занавес опустился над ее короткой жизнью. Браво, рыбка!

— Сандра! — Люк кричал ей с моста. Он съехал с насыпи и проводил ее до машины. — У тебя был такой вид, будто ты сейчас прыгнешь в реку — застыла с удочкой как статуя. Опять приступ?

— Я убила рыбу.

— В этом и есть смысл рыбалки.

— Где ты был? — спросила она раздраженно. — В последний раз обедал с официанткой? Или посреди ночи ездил за солнечными батареями?

— У меня были дела.

— Ну конечно, дела, как же я не догадалась?!

— Давай, садись быстрее. — Люк впихнул ее в машину и захлопнул дверцу.

— Я торчала тут черт знает сколько времени, а теперь тебе ни с того ни с сего срочно понадобилось в Лос-Анджелес. Да пошел ты! — Сандра попыталась выйти, но Люк остановил ее:

— Не выходи из машины. Мы уезжаем.

Лишь когда Айдахо и официантка исчезли во тьме позади, Сандре немного полегчало. Она позволила дороге поглотить свой гнев и успокоилась, не думая о том, что впереди их ждал злейший враг — пустыня, которая стремительно приближалась. Они снова были вместе и мчались быстро, не разбирая дороги, как нравилось Люку. Приглядевшись к нему, Сандра поняла, что он пьян. Но обычно спиртное на Люка не действовало, здесь было что-то другое. От него странно пахло, как будто свежей кровью. Уровень адреналина в его крови зашкаливал, но лицо оставалось неподвижным — словно кусок пластика, застывший вокруг блестящих желтых глаз.

— Что случилось?

— Ничего.

— Что случилось? — Сандра прождала ответа пять минут. — Выпусти меня из машины. Я с тобой не поеду.

— Кто-то сдал нас легавым.

— То есть мы скрываемся от полиции?

— Расслабься, им нечего нам предъявить, у них нет свидетелей.

— Это тот парень, который застрелил змею, ты говорил, что не доверяешь ему? У него еще было такое щенячье лицо… — Сандра запнулась, осознав, что от щенячьего лица мальчишки осталось полкило бифштекса. Новые ботинки Люка были сплошь в его крови, вот почему она чувствовала, что в машине еще кто-то есть. Тот парень был с ними. Бился криком в голове Люка, раз за разом исполняя на бис арию боли.

— Где его пистолет? Вдруг он придет за нами, как снайпер, ведь этому его учили в армии?

— В багажнике, в сумке, имей в виду, а то полезешь за помадой и откроешь сумку прямо перед кафе.

— Я не пользуюсь помадой, ты забыл?

Люк ухмыльнулся, они оба вспомнили официантку, у которой на юных губах всегда лежало минимум два слоя красной, как пожарная машина, помады. Сандра встряхнула головой и подумала: «Что я здесь делаю?»

— Он умер?

— Кто?

— Тот парень.

— Нет. Никто не умер… но он никогда больше не возьмет в руки свой пистолет.

— Ну да, разумеется. И конечно же, он принимал удары, как настоящий мужчина, живущий по кодексу воина? — съязвила Сандра.

— Да.

— Это болезнь.

— Нет, детка, это жизнь… такая, какая она есть на самом деле. Глупо хотеть чего-нибудь другого. Той жизни, о которой ты читала в книгах, не существует на этой планете.

Сандра хотела дотронуться до его плеча, но ее руку отбросило, словно он был сжатой пружиной.