Наверху, в номере, Росс задвинул ящик письменного стола и осмотрелся. Интерес представляло не то, что он обнаружил, а то, чего обнаружить ему не удалось. В шкафу, к примеру, ни плаща, ни зонта. На ручке пустого чемодана не болтались обрывки багажных квитков, как бывает у тех, кто летает самолетом. Между тем чемодан явно велик, чтобы его не сдавать в багаж. И главное, в номере не нашлось ни портфеля, ни блокнота, ни карманного калькулятора; в записной книжке, лежавшей на тумбочке у изголовья кровати, не было записано ни одного телефонного номера. Словом, ничего из того, что составляет непременную атрибутику коммивояжера. Ясно: этот Стив Томас не имеет ни малейшего отношения к недвижимости или к штату Колорадо. Не был он и репортером. Но кто же он тогда? Росс тщетно искал хоть малейшую зацепку.

Он подошел к кровати. На ней лежал свежий номер "Пентхауса". Отпущенное время кончалось, а он так ничего и не выяснил.

Официант поставил перед ними по новой порции виски. Салли посмотрела на часы: было без четверти двенадцать.

— Это последняя,— сказала она.— Кому-то из нас завтра предстоит рабочий день.

Алкоголь уже ударил Стиву в голову.

— А я рассчитывал, что это только начало,— он вальяжно откинулся на спинку кресла.— Так не пойдет! — Он поднял рюмку, расплескав часть содержимого на стол.— За наши длинные ночи! — Осушив рюмку, Стив положил руку ей на колено.— Послушай, Салли! У меня идея. Пошли ко мне наверх — и пусть нам подадут туда по новой. Посидим, поговорим…

Мягко, но вместе с тем решительно Салли убрала его руку со своего колена.

— Не думаю, что это нам надо.

Он уже почти облокачивался на нее, упрашивая все настойчивее:

— Пошли! Всего на полчасика. Ну что тут такого?…

В отчаянье она бросила взгляд в угол, где сидел Манкузо. А он, казалось, позабыл о ней. Заказал себе виски и в ожидании поклевывал соленые орешки. Вот гад! Заманил ее, попросту использовал. Какой же слепой она оказалась, настолько недооценила этого Манкузо! Что ж, впредь надо быть осмотрительней…

Стив между тем пытался разглядеть время на своих часах: он был изрядно пьян.

— Только половина двенадцатого! До двенадцати-то ты сможешь у меня побыть?

— Нет, Стив. Пять минут — и я побежала, а то…

— Тогда зачем же ты, черт подери, пришла? — В его голосе звучали разочарование и раздражение.— Постой… А может, ты просто выманила меня из номера, чтобы…

Он осекся и посмотрел на нее так, словно видел впервые. Вскочил, резким толчком отпихнул столик — рюмка перевернулась, весь лед высыпался на скатерть. Бесцеремонно распихав толпившихся в баре участников форума, он выскочил из дверей.

Салли с тревогой посмотрела в сторону Манкузо. Тот слез с табурета, положил на стойку десятидолларовую бумажку и, буркнув: "Дерьмо собачье!" — двинулся следом за выбежавшим Стивом. А тот уже протискивался к лифту. Оттолкнув двоих пассажиров, он успел влететь в кабину. Через секунду подоспел Манкузо, но двери уже закрылись, кабина поползла вверх.

Он кинулся к телефонам: все заняты! Жены участников форума облепили аппараты, как мухи.

— … твою мать! — Манкузо посмотрел на стрелку: обе кабины двигались вверх. Он бросился к запасному выходу и налетел на Салли.

— Я ничего не могла поделать. Он…— пролепетала она.

— Марш домой! И забудь, что ты тут была!

И пустился бегом вверх по лестнице.

Росс не обнаружил ничего ни под матрасом, ни под подушками. Вынул из ящика тумбочки Библию, перевернул и потряс. Ничего! Задвинул ящик и направился в ванную комнату…

Манкузо бежал по серым от пыли железным ступеням, для скорости хватаясь за перила. Его шаги гулко отдавались в лестничной шахте. Совсем рядом поскрипывали тросы лифта: кабина со Стивом возносилась на седьмой этаж.

— Едрит-твою мать! — рычал он, перепрыгивая через две ступеньки.— Пусть я буду последней блядью, сукиным недоноском, хреном дерьмовым…

Каждое из этих проклятий сопровождало очередной прыжок по лестнице.

В этот момент Росс нашарил в ванной выключатель. На полочке крем для бритья и бритвенный прибор "Этра", тюбик с пастой и зубная щетка в стакане. И черный кожаный несессер. Росс взял его — штука довольно тяжелая, внутри перекатываются какие-то металлические предметы. Росс расстегнул молнию.

Манкузо между тем добежал до площадки четвертого этажа и, с трудом переведя дыхание, загромыхал по ступеням пятого. Он еле дышал, воротничок прилип к шее.

— Б… буду… Едрит-твою мать… Жопа дерьмовая… Недоносок говенный…— Так он добежал до лестничной площадки между четвертым и пятым этажами.

Дверь кабины открылась, и Стив Томас вышел в безлюдный холл. Он быстро направился по коридору к своему 724-му номеру. Дойдя до двери, прислонился, прислушался.

Росс в этот момент как раз высыпал содержимое несессера на тумбочку рядом с раковиной.

Звук был смутным, едва различимым, но Стив все же расслышал его через тяжелую дверь. Он вытащил револьвер из кобуры, висевшей на ноге у щиколотки, вынул из кармана пиджака глушитель и насадил его на ствол. После чего бесшумно вставил ключ в замочную скважину.

Росс как раз начал собирать содержимое несессера: крем после бритья, дезодорант, французское мыло в пластмассовой упаковке, коробочка с набором для починки одежды. Оставалось положить обратно пять жестких уголков для воротничка, две запасные пуговицы и какие-то четыре значка, что носят на лацкане пиджака.

Он сгреб их в кучку: один имел форму американского флага, другие три были соответственно кружком, квадратиком и буквой "S". Росс тупо уставился на них, у него отвисла челюсть — будто кто-то влепил ему оплеуху. Тем временем, потный и запыхавшийся, Манкузо как раз добрался до седьмого этажа. А Стив Томас, неслышно повернув ключ, вошел в 724-й и захлопнул за собой дверь.

— Ни с места! — крикнул он Россу.

Тот обернулся и увидел: вошедший нацеливает свой пистолет прямо ему в грудь. Не раздумывая, он со всего маху швырнул в него тяжелый несессер. Стив отпрыгнул в сторону, несессер попал ему в руку — револьвер выстрелил. Звук выстрела был почти неслышным, но у Росса тут же заложило уши. Пуля ушла резко вверх, продырявив шею Стива как раз под челюстью, снесла верхушку черепа возле самой макушки и, забрызгав кровью и кусочками мозговой ткани потолок, отскочила от цементного потолка на пол, пробив толстый ковер. Затем, отлетев от цементного перекрытия пола снова в потолок, наконец-то угомонилась, увязнув в постельной перине. Тело Стива рухнуло на кровать, извиваясь в конвульсиях, разбрызгивая кровь на покрывало, настольные лампы и тумбочки. Сотрясаемое мучительными спазмами, оно еще несколько раз подпрыгнуло и скатилось на пол.

Прерывисто дыша, в потной, прилипшей к спине рубашке, Манкузо добежал до двери 724-го. Услышав глухой звук упавшего тела, он тут же вытащил револьвер, затем со всей силы ударил ногой в дверь. Она с треском распахнулась — Манкузо пригнулся, готовый к возможному нападению.

Росс стоял, прислонившись к дверному косяку ванной: при виде своего напарника Манкузо тут же захлопнул за собой дверь комнаты. Прямо у его ног подергивалось тело Стива Томаса.

— Господи Иисусе! — хрипло прошептал Манкузо, едва успев увернуться от густой капли крови, упавшей с потолка, оглядывая заляпанную мозговой жижей штукатурку.— Господи Иисусе!…

Росса продолжала бить нервная дрожь.

— Подонок… говно… сука поганая… чуть меня не убил!

Манкузо уже вложил револьвер в кобуру, достал из кармана пару резиновых хирургических перчаток и стал их натягивать.

— Черт бы тебя!…— наконец переведя дыхание, проговорил Росс.— Где же ты, черт подери, болтался?

Манкузо расстегнул ворот рубашки:

— Не достал билета на курьерский, пришлось добираться пригородным…

Он наклонился над остывающим трупом, обыскал все карманы, вынул деньги и снял с руки часы.