Второй ряд полицейских барьеров перегораживал подступы к самому дому: здесь стояли уже не обычные "копы", а "пай-мальчики" из секретной службы, ведавшей охраной президента и его окружения, — бдительные няньки при великих мира сего.

Манкузо молча взирал на роскошный особняк, построенный в колониальном стиле минувших времен. Как-то так получалось, что конгрессмены и сенаторы вроде бы работали за умеренную зарплату, а купались в роскоши.

Когда пухлый коротышка Крис Ван Аллен ввел их в библиотеку, Манкузо сперва отказался поверить собственным глазам.

Подобно какому-нибудь кронпринцу, Терри Фэллон возлежал на большой кожаной софе в дальнем конце просторной комнаты. На нем была голубая шелковая пижама, а поверх, тоже голубой, шелковый халат, пояс которого увенчивался длинными махровыми кистями. Его домашние бархатные тапочки с загнутыми носами были расшиты золотом.

За ним, посвечивая жемчугами, стояла Салли Крэйн в дорогом сером костюме.

Едва дождавшись, когда за ними закроется дверь, Терри начал:

— Я хочу дать вам ясно понять, что недоволен тем, что — по вашей вине — произошло вчера вечером. Вы поставили мисс Крэйн в весьма щекотливое и потенциально опасное положение.

Манкузо и Росс остановились посреди комнаты — там, где застала их эта тирада.

— Да, конечно…— промямлил Манкузо.

— Я хочу, чтобы вы знали, я сегодня же позвонил в отель "Четыре времени года", чтобы принести свои извинения мистеру Томасу.

Росс беспокойно переступил с ноги на ногу.

— Ручаюсь, что этот тип был прямо-таки тронут,— промолвил Манкузо.

— К сожалению, мистер Томас уже покинул отель.

— Н-да? Жаль.

— Вот именно, агент. И если вы сделаете еще что-нибудь, что могло бы скомпрометировать мой офис, я позвоню директору О'Брайену, чтобы он отстранил вас от ведения этого дела. Вам ясно?

— Да, сенатор. Нам ясно.

— Что вы еще хотите?

Манкузо подтолкнул Росса.

— Сенатор,— начал тот,— у нас имеется фото человека, который, возможно, стрелял в вас.

— Дайте взглянуть.

— Но это сугубо конфиденциально,— заметил Манкузо, глядя на Салли.

— Джентльмены, меня это все начинает утомлять.— Терри говорил раздраженно.— Мисс Крэйн имеет доступ ко всем секретным бумагам, поступающим ко мне в офис.

Росс вынул фото Петсрсена из папки и передал Крису. Тот пронес его через комнату и вручил боссу. Салли тут же наклонилась над его плечом.

— Вы видели когда-нибудь этого человека, сенатор?

Терри покачал головой:

— Нет, никогда.

Он посмотрел на Салли. Она тоже покачала головой, пожав плечами.

Росс не мог оторвать от нее взгляда. Ее кожа как-то таинственно светилась. Или, быть может, то было сияние ее волос или глаз (а может, сегодня ее груди по-особенному лежали под шелковой блузкой?). Вчера ночью она была просто хорошенькой, сегодня — восхитительной.

— Почему вас интересует, знаю я этого человека или нет? — спросил Терри.

— Он работал в ЦРУ,— ответил Манкузо.— Как вы полагаете, мог Мартинес иметь какие-нибудь личные конфликты с ЦРУ?

Терри сразу подобрался:

— Вы хотите сказать, что Октавио Мартинес был убит агентом ЦРУ? Так?

— Не совсем. Этот тип сейчас сам по себе, вольный стрелок. И вообще на нем еще окончательно не остановились. Пока что он лишь "баллотируется" в убийцы.

Шутка показалась не смешной, и Терри был уже готов отчитать Манкузо. Но тут заговорил Росс:

— Как по-вашему, сенатор, Ортега настолько жаждал гибели Мартинеса, что готов был пойти на риск прямых ответных мер со стороны американской администрации, если бы той удалось выявить его участие?

Манкузо поглядел на Росса: вопрос ему понравился. Терри же взглянул на Салли — похоже, и они его оценили.

— Не знаю,— ответил Терри после паузы.— Любопытная постановка вопроса. Но я просто не знаю.

— А кто, по-вашему, может знать? — не унимался Росс.

— Рамирес.

— Кто, кто?

— Хулио Рамирес,— ответила за Терри мисс Крэйн.— Он был государственным секретарем у Сомосы до того, как Ортега его свергнул. А сейчас он член их правительства в изгнании. Кстати, это он просил сенатора Фэллона выступить с приветствием по случаю прибытия полковника Мартинеса в Вашингтон.

Росс улыбнулся: она, оказывается, не только хороша собой, но и говорить умеет. И какой голос — грудной, свободный…

— Где можно этого человека найти? — спросил Манкузо.

— Сейчас он скрывается. Где-то во Флориде.

— Н-да,— поскреб подбородок Манкузо.— Может, вы могли бы подсказать, как нам его искать?

Салли покачала головой, но Терри, видимо, решил иначе:

— Да. Мы можем войти с ним в контакт. Мисс Крэйн организует для вас встречу с ним.

— Но сейчас у нас столько дел,— занервничала Салли.— Осталось всего шесть дней до…

— Убит великий человек,— твердо отчеканил Терри.— Я хочу, чтобы его убийцы получили по заслугам. Мы все этого хотим.

— Хорошо. Как скажешь…

Росс не отрываясь глядел на нее: боже, до чего хороша, когда она вот так злится…

— Благодарю, джентльмены,— заключил Терри.— Оставьте ваши визитные карточки. Мы свяжемся с вами, как только договоримся об этой встрече.

— То есть сегодня? — уточнил Манкузо.

— Как только договоримся. Всего наилучшего.

Наконец-то Росс смог взглянуть Салли в глаза. И улыбнуться ей. Она же просто кивнула в ответ: никаких эмоций, все по протоколу. Крис Ван Аллен проводил их.

9.15.

Нередко, когда ему предстояло принять важное решение, Сэм Бейкер садился в лифт и нажимал кнопку П-3[56]. Кабина опускалась все ниже — с "семейного" этажа на правительственный, затем цокольный, где располагались приемные для церемониальных встреч и с самого утра вилась бесконечная очередь туристов, допускавшихся для осмотра Восточного крыла Белого дома. Вот первый этаж, вот нулевой; далее лифт начинает погружение под землю. Нет нужды смотреть на световое табло над дверью кабины: президент всякий раз и так ощущает, что лифт пересек эту отметку и начал спуск на первый из подземных этажей. Прохлада и сырость земли каким-то непостижимым образом проникают в кабину, спускающуюся сперва туда, где расположен Центр оперативной секретной службы, и еще ниже, туда, где в звуконепроницаемых комнатах оставался во время карибского кризиса 1961 года ночевать Джон Кеннеди. Когда же лифт наконец достигает третьего подземного этажа, кабину слегка встряхивает, на табло зажигается соответствующая клетка: глубина тридцать футов, холодная сырая земля, омываемая водами Потомака.

Вставив серебряный ключ в замочную скважину, он повернул его вправо, и двери лифта с шипением отворились. Президент ступил в тускло освещенный узкий бетонированный коридор, куда воздух нагнетался через мощные фильтры. В конце его находилась затемненная, полностью звукоизолированная комната. Вся обстановка — тяжелые ковры и три привинченных к полу кресла. Бейкер устроился в среднем.

Прямо перед ним большие окна, сквозь них виден Центр управления противовоздушной обороной Белого дома. Специальные стекла позволяют самому президенту оставаться невидимым, но наблюдать за тремя огромными ярко светящимися электронными табло, изображавшими нашу планету в трех ракурсах.

На телефонном аппарате возле его локтя замигал красный глазок. Он поднял трубку.

— Говорит генерал Гейнор, мистер президент. Могу ли я чем-нибудь быть вам полезен?

Президент поглядел в темное стекло. За ним в Центре управления стоял навытяжку генерал Гейнор, прижав к уху телефонную трубку.

В свои пятьдесят с лишним он дослужился до генерал-майорского чина, его грудь украшали пять рядов орденских планок. Сэм Бейкер лишь однажды виделся с ним на коктейле в честь начальников штабов.

— Вы тот офицер, который сидит в Центре управления? — спросил президент.— И вы будете там в том случае, если…