В 1974-м один из сотрудников муниципалитета в Филадельфии вступил в героическую борьбу с губернатором штата, покрывавшим неполадки в работе пожарного управления. Перипетии этого противостояния оказались столь захватывающими, что Тед Уикофф буквально поглощал все появлявшиеся в "Инкуайрере" репортажи, тогда как "Трентон таймс" оставалась лежать нечитаной на парадном крыльце родительского дома, куда по утрам бросал газеты почтальон. Наконец он отправился в Филадельфию, остановил свою машину перед одной конторой и, войдя, дождался, когда из кабинета вышел внушительных размеров мужчина — тот самый, что единоборствовал с губернатором.

— Что тебе, черт подери, нужно? — рявкнул на него Дэн Истмен — а это был именно он.

Однако Тед все-таки успел втиснуться вместе с ним в кабину лифта.

— Работы.

— А что ты можешь?

— Разузнавать все про всех.

— Например?

— Кто докладывает про вас "Инкуайреру".

Истмен тут же нажал на кнопку "стоп": дернувшись, кабина повисла между этажами.

Обернувшись к Теду, Истмен угрожающе потребовал:

— Говори, кто это?

— Если я скажу, мне нужна будет новая работа. Потому что это будет стоить мне моей нынешней.

Истмен смерил его взглядом.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать три.

— Скажешь правильно, и я тебя беру.

— Паола Тэрнер.

— Иди подотрись!

— Ну, как хотите.

Уикофф нажал на кнопку спуска, лифт поплыл вниз. Но Истмен снова ткнул пальцем в "стоп":

— Откуда ты знаешь?

На шее у него вздулись жилы, он был в гневе. Да, на это чувство он способен и тогда бывал страшен. Но Уикоффа это не испугало. Наоборот, даже возбудило.

— Но я же сказал, что умею все про всех разузнавать,— ответил он, не повышая голоса.

— Посмотрим,— бросил Истмен, и лифт поехал вниз.— Позвони мне на следующей неделе. Как тебя зовут, детка?

— Скажу, когда позвоню.

На следующий день, в пятницу, "Инкуайрер" поместила короткую заметку на двенадцатой полосе: "Паола Тэрнер, сотрудница аппарата Дэна Истмена, уволилась по собственному желанию в связи с переходом на службу в частную компанию". В понедельник Уикофф позвонил Истмену и попросил о встрече.

— Что я должна сказать патрону, на что сослаться? — спросила секретарша.

— Сошлитесь на нашу поездку в лифте.

Снова взяв трубку, она передала ему, что встреча назначается на ближайшую пятницу. Когда в указанный час Уикофф явился, его сразу провели в кабинет: Истмен уже ждал его.

— Ты учился в колледже "Бодуэн", работаешь в "Трентон таймс" и мечтаешь стать великим романистом.

— Вижу, вы наводили обо мне подробные справки. Весьма польщен.

— Что еще мне остается узнать?

— Я гомосексуалист.

Истмен презрительно скривился.

— Понимаю, что это на любителя. Ладно, а почему я должен тебе доверять?

— По двум причинам.

— Ну?

— Я намерен преуспеть в жизни.

— А во-вторых?

— У меня отсутствует совесть.

— В свои двадцать три ты редкостное дерьмо,— фыркнул Истмен.

— У меня, между прочим, есть и другие бесценные качества.

— Например?

— Никогда не заметишь: вру я или нет.

— Ладно. Но чтобы в офисе этими твоими педиками и не пахло!

— Идет.

— Сто пятьдесят в неделю. Хочешь — начинай, не хочешь…

— Когда приступать?

— Считай, что ты уже приступил.

Как только о его переходе к Дэну Истмену стало известно, ему позвонил Дик Стэнтон:

— Слушай, ты, педераст вонючий. Я знаю, кто продал Паолу Тэрнер.

— Но тут политика, Дик. Лично я против нее ничего не имею.

— А моя политика — вышибить из тебя мозги вместе с дерьмом!

— Да? А как ты отнесешься к тому, если твои друзья по кегельбану узнают, что ты в свободное время занимался тем, что подставлял свою задницу?…

На другом конце после долгого молчания трубку со всего маха швырнули на рычажки.

Теперь, четырнадцать лет спустя, Тед Уикофф был в Хьюстоне, где пытался разыскать в архиве "Хьюстон пост" хоть что-нибудь, что могло бы заставить замолчать Терри Фэллона.

В дальнем конце отдела была отгорожена застекленная каморка: спущенные жалюзи не позволяли сотрудникам видеть, что там происходит. Сев за стол, Эшли включил терминал "Ай-Би-Эм" и дождался, когда засветится экран (в зеленоватом свете было что-то потустороннее). В контрольной строке появилась надпись: "ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ КОДОВЫЕ ДАННЫЕ".

Повинуясь команде, Эшли набрал цепочку букв и знаков. Прокрутив их в своем мозгу, машина отозвалась: "ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА".

Эшли тут же напечатал: "ФЭЛЛОН ТЕРРИ — СЕНАТОР".

Экран заморгал, на нем появился список газетных материалов в хронологической последовательности, начиная с 1976 года. Заголовок первого из них, сопровождаемого, как и остальные, кратким резюме, гласил: "ПРЕПОДАВАТЕЛЬРАЙС-КОЛЛЕДЖА ДОБИВАЕТСЯ МЕСТА В МУНИЦИПАЛИТЕТЕ".

— Ну вот,— Эшли встал, уступая Уикоффу свой стул,— теперь отметьте то, что вас интересует, нажмите кнопку ввода — и нужная вам статья появится на экране. Если понадобится ее текст, нажмите другую кнопку — "печать"…

— Спасибо,— поблагодарил Уикофф, садясь за компьютер.

Эшли, улыбнувшись, вышел и прикрыл за собою дверь клетушки.

9.40.

— Куда? В Майами? — переспросил Барни Скотт.— Какого хрена вам там надо? Отпуск у вас, что ли? — И он с отвращением взял командировочное удостоверение, словно это была не бумага, а завонявшаяся рыбина.

— Там находится некто Рамирес,— объяснил Манкузо.— Нам надо с ним переговорить. Чего ты ко мне привязался?

Росс, прислонившись к стене в углу кабинета, молча наблюдал за происходящим.

— А на что вам эта "мокрая спина"[61]?

— Он знает, кто подослал убийцу к Мартинесу,— ответил Манкузо.— Он у них губернатор в изгнании или что-то в этом роде.

— Не нравится мне это,— процедил Скотт, изучая удостоверение.— Четыреста десять баков на ветер!

— Послушай, Скотт, по мне — пусть этим займутся ребята из нашего отделения в Майами. Мне на это вообще наплевать!

— Нет уж,— возразил Скотт.— Дело это ваше, вам двоим его и расхлебывать. А парней из Майами сюда нечего впутывать.

Он подписал бумагу и передал ее Манкузо.

— Спасибо,— поблагодарил тот.— А вот еще удостоверение. Для девушки.

— Какая еще девушка?!

— Пресс-секретарь. Она будет связной. Без нее нам не обойтись.

Скотт нехотя подписал вторую бумагу.

— Дерьмо это все, ребята! Вам, конечно, наплевать, что наши налогоплательщики вынуждены раскошеливаться на такое говно!

— Да я ночь не спал, все горевал об этом!

И Манкузо направился к двери. В холле он передал обе бумаги Россу.

— Поедешь ты.

— Я? Почему?

— Ей, видишь ли, не ндравится, как я выражаюсь.

— Кому? — Росс попытался изобразить на своем лице обиду, хотя на самом деле предложение Манкузо привело его в восторг.

Манкузо вызвал лифт.

— Езжай домой, пакуй чемодан. А я скажу нашей Джин Большие Сиськи, чтобы она заказала авиабилеты.

Росс положил удостоверение в карман.

— А ты чем займешься?

— Фэллоном. Слишком уж он идеальный для нормального смертного.

Белая стрелка указателя прыгнула наверх, Росс вошел в кабину.

— Знаешь, Джо, иной раз меня прямо тошнит от тебя.

Створки дверей, захлопнувшись, разделили их.

11.25.

Гамильтон Тэйт, заведующий протокольным отделом госдепартамента США, вел церемониальную процессию по направлению к Голубой гостиной на втором этаже Белого дома. Следом за ним шел президент, стараясь хоть как-то связать воедино те разрозненные сведения о Габоне, которые он почерпнул из прочитанных на ночь материалов об этой стране. Сейчас в его памяти осталось только одно: Габон расположен в ста пятидесяти милях к северу от Анголы, западноафриканской страны, где в тот момент находились тысячи кубинских военных советников.