Чайлдс выпрямился и, опершись о фюзеляж, стал протирать руки ветошью.

— Ну что, мисс Пиншер, давайте поговорим. Итак, что мне известно об убийстве Кларенса Сазерленда? Немного, заметно меньше, я уверен, чем вам и вашим коллегам. Когда труп обнаружили в зале суда, я сидел с другими судьями на совещании и был наравне со всеми потрясен как самим фактом убийства клерка в Актовом зале Верховного суда, так и тем, что в момент убийства он сидел в кресле председателя.

— Потрясен — очевидно, мягко сказано о реакции ваших коллег на происшедшее в суде?

— Пожалуй. Далее, я от имени верховных судей присутствовал на похоронах.

— Я прочла об этом в газетах. Интересно, почему они не явились на церемонию в полном составе?

— Из-за массы неотложных дел в суде, разумеется.

Она замялась, потом все же решилась:

— Может быть, судьи… не все, конечно… как бы поточнее выразиться… наверно, кое-кто из судей…

— Не пожелал приехать на кладбище из-за неприязненного отношения к Сазерленду? Лично я сомневаюсь…

— Тогда почему выбор пал на вас, судья Чайлдс? Разве вы больше остальных были связаны с ним по службе? Насколько я знаю, Сазерленд работал клерком у председателя суда Поулсона.

Чайлдс ухмыльнулся и швырнул ветошь на заваленный инструментами стол.

— Объяснение простое, мисс Пиншер, — 3.И.С.П.

— 3.И.С.П.?

— Звание Имеет Свои Преимущества. Я младший среди верховных судей. Поэтому спросили, есть ли желающие, и послали меня.

— Прямо как в армии.

— Один к одному.

— И все-таки каково ваше мнение о Сазерленде? — переспросила она. — Я стараюсь сложить из обрывков сведений и впечатлений хотя бы приблизительный его портрет.

— Кларенс? Загадочный был молодой человек, с двойным дном, если хотите. Вот почему воссоздать его настоящий облик — дело нелегкое. — В открытые двери ангара ворвался пронизывающий октябрьский ветер, сдув со стола наземь стопку спецификаций по двигателю. Чайлдс поднял с пола листки, бережно сложил и опустил в карман комбинезона. Посмотрев наружу сквозь раскрытую дверь, сказал: — Сегодня утром я собирался урвать часок для полета. Сожалею, но другого свободного времени у меня не предвидится, только час, мисс Пиншер. Учитывая это, может быть, продолжим нашу беседу на борту самолета?

— Вот этого? — спросила Сюзанна, тыча пальцем в ткань крыла.

— А что вас в нем не устраивает? «Пайпер Колт» 1964 года выпуска. Устойчивая, надежная машина. Впрочем, решайте сами.

— Да что вы, я с радостью… раз нет другого выхода…

Они полетели на север на высоте около двух тысяч метров. Чайлдс пространно рассказывал ей о машине: что на ней стоит двигатель «Лайкаминг», позволяющий развивать скорость до двухсот километров в час при рабочем потолке порядка четырех тысяч метров и дальности полета 520 километров.

Много лет назад, в годы своей юности, Сюзанна брала уроки вождения самолета и лишь немного не дотянула до получения прав. В нынешнем полете с Чайлдсом к ней возвращались ощущения той поры: переполняющее душу чувство полной свободы от земных пут и пьянящий восторг… Она посмотрела вниз, на землю, напоминающую доску для игры в монополию; точно пластмассовые кубики, толпились крохотные домишки и в прорезях шоссе сновали автомобильчики, будто по трекам, которые уместились бы у нее на ладони.

Чайлдс обернулся к ней:

— Нравится?

— Не то слово, — прокричала она в ответ, перекрывая гул мотора.

— В небе я — счастливейший из смертных, мисс Пиншер. Отсюда легче разбираться в земных делах, в перипетиях нашей жизни.

— Понятно, но моя задача — разобраться в смерти Кларенса Сазерленда.

— Я не забыл. Валяйте, спрашивайте.

— В суде его не любили. Кто конкретно?

Чайлдс усмехнулся, посылая машину в крутой левый вираж.

— Пора возвращаться, — сказал он.

— Из-за моего бестактного вопроса?

— Нет, из-за того, что время на исходе. У меня скоро деловое свидание. — Он скосил глаза, фиксируя показания приборов. — Так кто, спрашиваете, его не любил? Многие, по моим наблюдениям, очень многие.

— В том числе и вы?

— В том числе и я, не стану скрывать. Кларенс по сути своей был… я бы сказал, сильно испорченным отпрыском богатой семьи. Держался так, будто ему на роду было написано стать хозяином жизни — карьера, деньги и все прочее. Собственно, так оно и было: огромный капитал, большие связи, хорошая голова на плечах, симпатичная физиономия. Внешность неоперившегося птенца, незащищенного, ранимого мальчика с телом мужчины — вот за что его так любили женщины. Ну, и за огромное обаяние, этого у него тоже не отнять, мисс Пиншер.

— И за эти же качества вы его ненавидели?

Чайлдс посмотрел на нее изумленным взглядом.

— Ненавидел? Мне не за что было его ненавидеть! Невзлюбил — да, но ненавидел — ни в коем случае. Я вам скажу почему — потому что прежде всего испытывал к нему жалость.

— Жалость? — теперь настала ее очередь удивляться.

— Да, я жалел его, как жалею большинство современных молодых людей, за неприспособленность к жизни, мисс Пиншер. За неумение высморкаться самостоятельно, окажись они в сложном положении. До того их балуют, ограждают от забот, укрывают от настоящей жизни, что не дают несчастным ребятам вырасти в зрелых мужчин. Хотя сами они думают иначе — на том основании, что носят брюки и спят каждую ночь с новой женщиной. — Он ткнул пальцем в окно: — Вот и аэропорт… Вот как, значит, я о них понимаю, мисс Пиншер, дети они, несмышленыши, а давно пора бы возмужать. Малохольные они какие-то, мягкотелые, с моей точки зрения, хотя, наверное, негоже судье быть столь категоричным.

Чайлдс послал «Колт» на снижение. Сюзанна восхищалась тем, как мастерски он вел машину параллельно посадочной полосе, бросил ее вниз, зашел плавным левым виражом над дорожкой, выровнял самолет и посадил на широкую, убегающую вдаль бетонную полосу.

Когда Чайлдс подрулил к своей стоянке и заглушил двигатель, Сюзанна поблагодарила его за чудесный полет.

— Рад, что доставил вам удовольствие. — Он проводил ее до машины. — Можно дать вам один непрошеный совет? Мы, судьи, горазды на непрошеные советы, как вы знаете.

— Буду вам признательна.

— Ищите женщину, потому что скорее всего Кларенса убила женщина. Для прессы и телевидения «мужской» вариант, может быть, и привлекательнее, но для вас опрос мужчин, в том числе и членов Верховного суда, обернется пустой тратой времени, попомните мое слово. Бог свидетель, мы все, мягко говоря, далеко не ангелы, но Кларенс был из тех, кто дурно обращается с женщинами. Об этом, я догадываюсь, знают все, да помалкивают. У меня нет никаких улик, я не вправе кого-либо подозревать, однако все шансы за то, что его убила из мести доведенная им до безумия одна из его бывших любовниц.

— Вы кого-нибудь конкретно имеете в виду?

— Нет, да это и невозможно, поскольку из фамилий жертв можно, наверно, составить телефонную книгу.

Она пожала судье руку, повторно поблагодарив за полет.

— Приезжайте еще, мисс Пиншер, — добродушно откликнулся Чайлдс. — Летать с такой пассажиркой на борту — одно удовольствие.

— Ничего себе! Какое шикарное заведение! Даже не скажешь, что рядовой ресторан! — восхитился Мартин Теллер, усаживаясь напротив Сюзанны за столик в ресторане «У Жико». — Сразу чувствуешь себя венгерским князем!

Она рассмеялась.

— С роскошью, действительно, некоторый перебор, но зато есть ощущение праздника. Погодите, то ли будет, когда заиграет цыганский скрипичный ансамбль!

Перед ужином для аппетита он заказал ей кровавую мэри, себе — джин со льдом, но не водку. Откинувшись в кресле, обозрел зал: австрийские абажуры и шторы, начищенная до блеска медь, полированное дерево, потолки с пышной лепниной в стиле рококо и на каждом столике по гвоздике. Теллер остался доволен.

— Здесь очень приятно, — удовлетворенно подытожил он, потягивая джин. — А вы родом из Венгрии?