— Это тот пистолет. Все сходится: пуля, ствол. Однозначно.

— Отпечатки пальцев?

— Только частичные. Хватит для окончательного опознания или не хватит, пока сказать не могу. А вот что касается самого оружия, тут никаких сомнений, Марти. Сазерленда застрелили из него.

Резко повернувшись в кресле, Теллер посмотрел в окно на серый, промокший от дождей Вашингтон.

— Кто владелец? — спросил начальник лаборатории.

— Неважно, но лучше б он принадлежал кому-нибудь другому. Ты держи это при себе — мне надо сначала поговорить с Марсом, а пока никому ни слова, договорились?

— Не волнуйся, Марти. Но поспешай, потому что в нашем богоспасаемом ведомстве такие вещи долго в секрете не держатся.

Через десять минут Теллер вновь предстал перед Дорианом Марсом. Изложил во всех подробностях визит Сесили Коновер, особо подчеркнув факт выдачи пистолета. Марс выслушал его, не дрогнув ни единым мускулом. Когда же Теллер закончил, он раскурил трубку, пощелкал черенком о зубы и сказал, что припечатал:

— Недаром говорят, молчание — золото.

— Видимо, знают, что говорят. Значит, и дальше — завеса молчания?

— И самая плотная.

— До каких пор?

— А это как прикажут. Я сейчас же, в экстренном порядке, свяжусь с начальником управления. Не перестраховки ради, а потому что подозреваемый — член Верховного суда.

— Владеть оружием и применить его — две принципиально разные вещи, Дориан. Их нельзя путать. Кстати, и супруга судьи утверждает, что оружие выкрали из сейфа у него в кабинете. Кто? Не исключено, что сама же она и выкрала. А почему нет? Она, правда, намекала, что, мол, муж вполне мог пустить его в ход… ревность, состояние аффекта и тому подобное. На самом деле она этим отводила подозрения от себя. Разница в возрасте у них… несколько световых лет. Вполне может статься, что он ей мешал. Поигралась в судейскую жену и хватит — не то молодость минёт, сойдет цвет со щек…

Марс, положив на стол дымящуюся трубку, потянулся к телефону.

— Созвонимся позже, Марти. Не занимай телефон и будь наготове — ты можешь мне понадобиться.

Уже с порога Теллер услышал, как Марс напористо вещал в трубку:

— …А мне какое дело, где он и чем занимается, мне он нужен по делу, сейчас, сию минуту… Если еще и мне придется терять время из-за вашей нерасторопности, то будьте уверены: вы у меня завтра же станете первой строкой в списках безработных!

Уже в три часа Сюзанна Пиншер позвонила в ОУП Мартину Теллеру:

— Кто-то, помнится, обещал держать меня в курсе происходящих у вас событий в деле Сазерленда. Но, как выясняется, обещания не сдержал.

— Не понимаю о чем речь, Сюзанна.

— Вы прекрасно понимаете, — срываясь с шутливого тона, сказала Сюзанна. — Речь идет о пистолете, который попал к вам в руки сегодня утром.

Уличенный, он с минуту оторопело молчал, потом наконец сумел выговорить:

— Не может быть, этого не может быть…

— Бросьте, Марти, неужели вы в самом деле думаете, будто можно долго хранить в тайне улики первостепенной важности?

— Кто вам об этом сказал?

— Неважно, один коллега здесь, в министерстве.

— Нет важно, черт возьми! Потому что это предполагает утечку от нас, из ОУП, которую необходимо заткнуть любой ценой.

— Потом поговорим. Сейчас главное — у вас в руках орудие преступления. Что вы собираетесь делать дальше?

— Мы как раз сейчас обсуждаем свой следующий шаг. Все-таки речь идет не об обыкновенном орудии преступления, а о пистолете, принадлежащем судье Темплу Коноверу. Да и не только в этом дело — пистолет сдала в ОУП его дражайшая супруга, что, согласитесь, обыкновенным женам несвойственно.

— Вы можете со мной встретиться?

— Конечно. В какое время?

— Ужин, аперитив, как вы смотрите?

Он уже выходил в шесть часов из кабинета, весь в ожидании условленной встречи, когда на пороге его перехватил Дориан Марс.

— Ты застал меня по дороге домой, — нетерпеливо буркнул Теллер.

— Я тебя надолго не задержу, — уверил его Марс. — Значит, такое дело, Марти. Во-первых, начальник управления от себя лично и ряда других больших начальников велел попридержать информацию об оружии Коновера хотя бы на несколько дней.

— Поздно, о ней уже весь город шепчется, — сказал Теллер, промолчав о своей беседе с Сюзанной Пиншер.

— Это не мое дело, — упрямо прервал его Марс. — Мое дело — проследить, чтобы эта информация не просочилась за стены нашего управления.

— Не просочилась куда?.. Ладно, Дориан, мне надо бежать…

— Одну минуту, Марти. Ты как-то обмолвился, что работаешь в тесном контакте с Министерством юстиции.

— У меня есть там свой человек.

— Тогда найди себе другого.

— С какой стати?

— По слухам, следствие министерства вышло на существенную зацепку в этом деле.

— Какую именно?

— Не знаю, а знать хочется, и даже очень. Поскольку за провал расследования по делу Сазерленда спросят именно с нас. По этой самой причине я не намерен сидеть сложа руки, пока ушлые ребята из министерства делают за нас нашу работу и нас же тычут в нее носом!

— Я попробую выяснить, что и как.

— Выясни и доложи мне завтра в девять.

— Слушаюсь!

С Сюзанной Пиншер они встретились в «Кулбризе» — небольшом баре на Одиннадцатой улице, ее же жителей в основном и обслуживающем. Из блюд, начертанных мелом на черной, типа школьной, доске, они заказали одно — итальянское и бутылку красного «Корво». Когда сели, Теллер изложил ей в подробностях визит Сесили Коновер. Сюзанна лишь поинтересовалась, как ОУП намерен поступить с этой важнейшей уликой.

— Да никак! Разве что придется повторно допросить Коновера. Сейчас, стало быть, мы собираемся с силами для поединка со старейшим членом Верховного суда по поводу того факта, что обладатель принесенного оружия — он!

— До чего же вы все-таки наивны в вашем богоспасаемом ОУП! — воскликнула Сюзанна.

— Вот уж не сказал бы!

— А я вам гарантирую, что завтра материал о сданном пистолете появится во всех вечерних газетах. Министерство уже полнится слухами, и, догадываюсь, в ОУП творится то же самое.

Теллер уныло кивнул.

— Что правда, то правда, но, даю вам слово, утечка идет не от меня. Но коль уж мы заговорили о вас и министерстве, то позвольте спросить, с какой стати вы, мадам, ругали меня по телефону за то, что сразу же не позвонил вам насчет пистолета Коновера. Вам словно бы невдомек, почему я так поступил?

Она замотала головой, потягивая вино.

— Но мне действительно ничего непонятно! То мы договариваемся обмениваться любой оперативной информацией, то при первой же реальной удаче вы вдруг затемняетесь. В конце концов, делиться со мной и с репортером «Вашингтон пост» — далеко не одно и то же.

— Избави меня Бог так думать, Сюзанна! Просто начальство чуть ли не взяло с меня расписку о неразглашении. А кстати, об обмене информацией, что это за «крупный прорыв» в следствии Министерства юстиции?

Она, недоуменно вскинув брови, переспросила:

— Какой еще крупный прорыв?

Теллер назидательно поднял указательный палец:

— О, Сюзанна, не хитрите со мной. Я от вас не утаил о пистолете, так будьте добры и вы…

— После того, как я вам устроила скандал по телефону!

— Суть от этого не меняется — я честно и добросовестно информировал вас об оружии Коновера. Теперь ваша очередь ответить взаимностью.

— Взаимности все равно не получится. То, что я раскопала, сущий пустяк по сравнению с пистолетом. Для помощи в проведении следствия ко мне прикрепили двух замечательных головастых ребят-стажеров. По моему поручению они подняли буквально все, что когда-либо писалось в прессе об основных действующих лицах по делу: Поулсоне, Коновере, Чайлдсе, самом докторе Сазерленде и прочих знаменитостях.

— С какой целью?

— Чтобы чем-то их занять. А если начистоту, то из-за безысходности своего положения. Не каждому же везет настолько, что орудие убийства ему приносят на блюдечке прямо в кабинет.