— Далековато… Литас, а ну-ка дай сюда стрелу. — Святой отец выхватил у охотника из колчана стрелу и зажав ее наконечник между ладоней, что-то беззвучно зашептал. И вновь я увидел яркие искорки, заплясавшие на пальцах священника. Прищурившись, отец Флатис осмотрел стрелу и, удовлетворенно кивнув, передал ее Литасу со словами: — Постарайся в глаза угодить — туда, где душа безвинная томится.

Литас, не задавая лишних вопросов, убрал прежнюю стрелу в колчан и наложил на тетиву поданную священником, который уже занялся следующей стрелой. За прошедшие несколько минут гномы и следующие за ними по пятам пауки успели преодолеть изрядное расстояние. Стоявший в центре стены здоровяк взглядом измерил расстояние и проревел:

— Бей!

Звонко зазвенели спускаемые тетивы, и к паукам устремился десяток стрел и арбалетных болтов. Больше половины просвистели рядом с мечущимися пауками, но две стрелы все же нашли свою цель. Впрочем, без особого результата — на моих глазах тяжелый арбалетный болт врезался одному пауку в сочленение ног — одна костяная лапа отлетела словно отрезанная, но паук этого будто и не заметил, лишь немного сбавил скорость. Еще одна стрела ударила одного из пауков в лоб и, не причинив вреда, отскочила в сторону — сказывалось расстояние. Над стеной пронесся гул разочарованных возгласов и злобных ругательств.

— Бей! — вновь заорал Рикар, и навстречу наступающим паукам понесся следующий залп.

Стрелки пристрелялись, и на этот раз залп лег гораздо кучнее. Троих пауков откинуло на шаг назад, одна тварь потеряла сразу три лапы и беспомощно закрутилась на месте. Слаженное движение пауков было сорвано — воспользовавшись передышкой, гномы поддали и вырвались из зоны, где пауки могли воспользоваться своей магией. Еще мгновение, и коротышки скрылись за гребнем скалы.

— Да! — завопил я вне себя от радости. Воины подхватили мой крик, и по ущелью понеслись восторженные вопли.

Поняв, что добыча ускользнула, пауки замерли на месте и перевели взгляд пылающих глазниц на стену. Будь на их месте живые существа из плоти и крови, они давно уже улепетывали бы восвояси, спасая свою шкуру. Но паукам бояться было нечего — они и так давно мертвы.

Выстроившись в ряд, пауки одновременно сверкнули глазницами, и в нас ударил яркий зеленый свет. Такой ласковый и теплый… в ушах послышалось успокаивающее бормотание… «шагни вперед» «всего один шажок»…

Рывком придя в себя, я истошно завопил:

— Отец Флатис!

И словно ожидая моего окрика, священник выкрикнул:

— Давай, Литас!

Повернув голову к охотнику, я еще успел увидеть, как он спустил тетиву и отправил стрелу в полет. В следующую секунду один из пауков издал пронзительный скрежещущий визг и, повалившись на землю, бешено замолотил лапами, взбивая снег. В это мгновение тварей накрыл следующий залп — воспользовавшись тем, что пауки застыли на месте, стрелки не упустили свой шанс и успели хорошенько прицелиться. А затем нам всем пришлось зажмуриться — в ущелье сверкнула ослепительно яркая вспышка, и пораженный стрелой Литаса паук буквально взорвался — во все стороны разлетелись куски черепа и костей. Стоящих рядом тварей раскидало в стороны, и хотя они тотчас зашевелились и начали вставать, вид у них был уже не столь грозный — утыканные стрелами, потерявшие часть своих мерзких лап, да еще и основательно потрепанные отдачей от взрыва. И вновь я поразился разуму этих мертвых тварей — поняв, что им не удастся достать нас своей магией, пауки слаженно развернулись и заковыляли к лагерю шурдов. Твари позорно бежали, и видя это, я почувствовал, как в моем сердце вновь зарождается надежда на успешную оборону.

Однако моя радость длилась недолго. Стоило мне бросить взгляд на разгромленную стоянку шурдов, мое настроение резко упало. Я ошибся. Пауки отступили не из-за страха. Нет. Им приказали отойти от стен — на краю лагеря виднелся громадный силуэт черного сгарха, на котором восседал давешний старый гоблин. Тот, кто несколько дней назад осматривал наше поселение с безопасного расстояния и после чьего визита в ущелье остался жезл, который едва не свел Лени с ума. Самого шурда я едва видел, но вот сгарха спутать не мог — он разительно отличался от своих сородичей. Иссиня-черный окрас шерсти, огромные размеры и налитые красным глаза. Облик этого зверя я не забуду до самой смерти. Слава Создателю, что поселение отгорожено не хлипким деревянным частоколом, а мощной защитной стеной. Пусть каждый камень полит нашим потом, но оно того стоило — без стены мы уже были бы мертвы.

Пока я мрачно всматривался в ущелье, Литас зря времени не терял и, тщательно прицелившись, отправил вслед отступающим паукам еще одну зачарованную отцом Флатисом стрелу. Вновь сверкнуло, и еще один паук закрутился на месте, а затем разлетелся обломками костей. Остальные твари припали к земле и еще шустрее зашевелили лапами. Через несколько секунд они уже были вне досягаемости для наших стрел.

Да и плевать — ведь мы старались отвлечь пауков от преследования отважных гномов-разведчиков, и нам это удалось. Хотя после того погрома, что пятерка коротышек учинила в лагере гоблинов, вернее будет сказать — гномы-диверсанты. На вершине скалы уже вовсю грохотала лебедка спускаемой платформы — гномы торопились доложить об увиденном. А мне не терпелось услышать их доклад — от количества шурдов, прочих тварей и наличия штурмового снаряжения зависел мой дальнейший план действий.

К слову говоря, планов было всего два, и все они отличались предельной простотой — либо дать шурдам отпор, чтобы раз и навсегда отвадить их от нашего поселения, либо без боя отступить в подземные переходы Подковы, оставив поселение на разграбление захватчикам — чего мне ужасно не хотелось делать. К тому же, если шурдам не преподать урок, то они будут возвращаться раз за разом, пока не уничтожат нас полностью. Опять же, запасы дров, почти законченная церковь, обустроенная пещера с жилой пристройкой — без сомнения, шурды сожгут все дотла, не оставят камня на камне. Весь наш полугодовой труд пойдет насмарку.

Платформа ударилась о гребень стены, и гномы заторопились прямиком ко мне. Через пару секунд они уже стояли рядом и, согнувшись в три погибели, пытались отдышаться. Койн подался вперед и заговорил на гномьем языке — судя по тону, расспрашивал об увиденном. Гномы разогнулись и наперебой загалдели на своем языке, и с каждым их словом Койн все больше поднимал брови в недоумении. Нам же приходилось в нетерпении дожидаться перевода.

— Ну?! — не выдержал здоровяк. — Чего говорят? Чего увидали?

— А! Простите друзья, — спохватился Койн и торопливо принялся пересказывать слова разведчиков: — Им удалось незаметно подобраться к нависающему над стоянкой шурдов скалистому гребню. Шурдов около двух сотен. Пауков пересчитать не удалось — они постоянно в движении, не замирают ни на миг. Твари поганые! — уже от себя добавил гном и продолжил: — Но и их никак не меньше тридцати, а то и больше. Зато сгархов точно пересчитали — девять пепельно-серых зверей и один черный, как сама ночь, — настолько свирепый, что к нему сами гоблины подходить боятся. Все, кроме старого шурда, облаченного в белый мех и увешанного костяными побрякушками. Похоже, он же и самый главный среди гоблинов.

— А что это за грохот был? — встрял Литас, внимательно слушающий пересказ гнома. — Обвал?

— Да, — кивнул Койн и довольно ощерился. — Обвал. Тот гранитный гребень, оказывается, давно уже потрескался и просел — разведчикам осталось лишь попросить у Великого Отца заступиться и обрушить на головы врагов свою каменную длань. Великий Отец никогда не отвернет лицо от чад своих, что в скорбный час обратились за помощью к нему! Подгорный народ всегда чтит и…

— Ясно, — остановил я гнома. — Поблагодари от нас Великого Отца, что не оставил наши мольбы без внимания.

Услышав мои слова, отец Флатис недовольно засопел, но, как это ни удивительно, сдержался и промолчал.

— Многих шурдов накрыло обвалом? — спросил я у Койна.

Гном перекинулся парой слов с разведчиками и, повернувшись ко мне, беспомощно развел руками: