Случившееся Комура переживал очень тяжело. Он, правда, перестал пить, но замкнулся в себе. Гордость мешала ему жаловаться, добиваться справедливости. Он был слишком молод, самолюбив. Да и надеялся сначала, что все образуется, начальство поймет — без него нельзя. Но годы шли, и Комура смирился.

От нервного напряжения, как у старика, стали мелко дрожать руки, и Комура привык прятать их в карманы. А когда начинал волноваться, то ощущал мучительное подергивание мускулов лица. Пытаясь справиться с тиком, Комура сжимал челюсти. Это вошло в привычку, и лицо (с припухлостью под глазами после запоев) приобрело жесткое, надменное выражение.

Полгода спустя после той операции в горах в газетах появились сообщения о том, что «экстремисты, производившие взрывы в офисах крупных японских компаний», приговорены к смертной казни. В управлении Комура узнал, что лишь двое помилованы: Юкио Кога, поскольку защита доказала, что он был ранен и не отстреливался, а следовательно, не оказывал сопротивления властям, и Хироко Сасаки, единственной виной которой был выстрел в Комура. Суд учел, что она была в состоянии аффекта из-за показавшегося ей смертельным ранения Юкио Кога, который был ее любовником. И оба осуждены на небольшие сроки.

Теперь Вада хорошо вспомнил Комура. Довольно способный, но абсолютно непонятливый парень. Лез не в свое дело, мешал. Выполнял бы только то, что ему говорили, и, может быть, сидел бы теперь в соседнем с Вада кабинете.

Начальник управления даже поморщился, вспомнив, сколько пришлось возиться, чтобы подготовить материалы, доказывающие связь «Боевого знамени» с компартией. Правда, получилось это, если говорить честно, не очень удачно. Газеты-то, конечно, их поддержали, но депутаты-коммунисты подняли шум в парламенте, заявив, что документы фальшивые. В разгар шумихи как раз и убрали в отставку предшественника Вада, благо он достиг пенсионного возраста. А вскоре тихо, незаметно это кресло перешло к нему. Его готовность повиноваться и не задавать лишних вопросов была оценена. «Вот чего не хватало этому Комура», — позволил себе улыбнуться Вада.

Джордж Мортон, сотрудник нью-йоркской «Дейли геральд», прилетел в Японию через неделю после того, как подкомиссия американского сената по делам транснациональных корпораций сообщила, что суммы выплат компании «Джонсон», иначе говоря, взяток, в Японии превысили 14 миллионов долларов. Ревизор компании Хилсмен заявил, что, по его сведениям, деньги получали как представители авиакомпаний, закупавшие у «Джонсон эйркрафт корпорейшн» самолеты, так и высокопоставленные чиновники правительства. С этого сообщения, помещенного в крупнейшей токийской газете, начался грандиозный скандал, пик которого еще был впереди. Президент корпорации «Фудзи кабусики кайся» признал, что он получил в качестве комиссионных за покупку пассажирских самолетов «Элефант-211» 3 миллиона долларов. Кому достались остальные деньги, пока было не ясно. Мортон вылетел в Токио с заданием написать о реакции японцев на эти события.

— Нам нужен широкий спектр мнений, — напутствовал его редактор отдела. — Поговорите с бизнесменами, политиками, с простыми людьми. Ну, и попробуйте покопаться в этом деле. Если повезет — попадете на первую полосу.

Ради этого стоит постараться, решил Мортон. Он впервые прилетел в Японию. И был ошарашен бесконечным количеством поклонов, которыми обменивались ее жители. Никаких рукопожатий, похлопываний по плечу и прочей европейско-американской фамильярности. Он с изумлением наблюдал, как на улице двое уже пожилых японцев, встретившись, почтительно склоняются друг перед другом, на мгновение застывают и, не промолвив ни слова, расходятся. Незнакомые обмениваются визитными карточками. Но вскоре восточная экзотика перестала интересовать Мортона. Дело «Джонсон» становилось все более сложным, и журналист, не лишенный детективной жилки, начал «копать».

Помимо пассажирских самолетов, управлению национальной обороны Японии (УНО) продан был истребитель «С-110». На одной из пресс-конференций выведенный из терпения вопросами журналистов заместитель начальника управления вдруг заявил, что ради этой покупки правительство отменило решение о производстве отечественных истребителей. Новая сенсация!

На следующий день генерал, правда, отрекся от своих слов, сославшись на то, что его «неправильно поняли». Но тем не менее колесо завертелось.

(В свое время после встречи с президентом США премьер-министр Касаи на заседании Совета национальной обороны предложил отменить принятое ранее решение о производстве собственного истребителя и закупить вместо этого американские самолеты «С-110». Вскоре компания «Джонсон эйркрафт корпорейшн» и получила заказ.)

Первый большой репортаж Мортона, помещенный хотя и не на первой полосе, но на достаточна видном месте, начинался так: «Общеизвестно, что стоит американцам чихнуть, как у японцев начинается грипп. Доклад, в котором подкомиссия американского сената сообщала о 14 миллионах долларов, израсходованных «Джонсон эйркрафт корпорейшн» в качестве комиссионных, вызвал у японцев чувство стыда. Правда, многие, особенно консервативные политики, не видят в этом ничего дурного. В конце концов подобные скандалы случались и раньше, и почти всегда их удавалось замять, виновные исчезали, заменялись другими лицами, факты и свидетельские показания забывались, терялись. Такова традиция. Здесь говорят: в мире японской политики деньги являются той смазкой, без которой не принимается ни одно важное решение.

Но вокруг решения премьер-министра Касаи о покупке «С-110» развернулась такая обширная кампания критики и в прессе и в парламенте, что он был вынужден подать в отставку. Ни один человек не ожидал этого».

Когда Мортон собирал этот материал, он и не подозревал, что уже через неделю бывший премьер окажется за решеткой.

В очередном репортаже, отправленном в редакцию «Дейли геральд», Мортон пытался передать то странное чувство, которое вызвал у него этот арест. Говоря о желании неких могущественных сил убрать Касаи с политической арены, он проводил параллель с Уотергейтским делом. В нарушение всех традиций премьера сделали обыкновенным уголовным преступником. Почему это произошло? Какие цели преследовались?..

— Во-первых, не преувеличивайте, — отрезвляюще заметил Мортону Уолтер Бенджамин, представлявший в Японии американское информационное агентство, — не принимайте слишком всерьез заключение Касаи в тюрьму…

— Что же это шутка, по-вашему? — возразил Мортон. — Подержат его немного и выпустят с извинениями?

— Ничегошеньки вы еще не поняли, — покачал головой Бенджамин, весело посматривая на молодого журналиста, — Вы в Токио меньше месяца. А я здесь с сорок пятого.

Бенджамин в совершенстве владел японским, считался одним из лучших специалистов по стране и даже женился на японке, дочери известного художника.

К этому человеку Джордж Мортон прибыл с письмом от мужа своей старшей сестры, которого связывало с Бенджамином дальнее родство.

Впервые они встретились в ресторане «Суэхиро», расположенном на Гиндзе, в центре Токио. Суэхиро — это складной веер. Другое значение этого слова — обстоятельства, сулящие счастье и удачу.

Они сидели на втором этаже в обеденном зале, где все было подобрано о тон: мягкая мебель, картины, светильники.

— Хотите, попробуем скияки? — спросил Бенджамин. — Это очень забавно, уверяю вас. Приносят большую тарелку тонко нарезанного сырого мяса. И вы сами палочками бросаете его, овощи и грибы на сковородку с кипящим маслом. Через мгновение блюдо готово. С соевым соусом и прочими приправами очень вкусно.

Но Мортон предпочел традиционный бифштекс.

— Давайте проанализируем ситуацию, — вслух размышлял Бенджамин. — Касаи обвиняют в том, что он получил взятку от компании «Джонсон эйркрафт корпорейшн» за помощь в продаже самолетов «Элефант-211». Прокуратура пытается доказать, что в силу занимаемого положения Касаи контролировал решения компании «Фудзи». Следствие опирается на показания бывшего президента «Джонсон», который рассказал о встрече с председателем совета директоров «Фудзи» Ояма. Во время переговоров Ояма дал ему понять, что пора сделать Касаи «политическое пожертвование». Иначе, заявил он, компании трудно будет что-либо продать Японии. 3 миллиона долларов были вручены Ояма, который позднее сообщил, что деньги переданы Касаи. Правда, не было упомянуто, где именно это происходило, в служебной резиденции премьер-министра или у него дома.