-Твоего ж лешего, - завыла я, выкарабкиваясь из очередного сугроба.

Словно волк подвывал мне январский ветер. Сквозь пелену метели пробивался свет желтой луны. Пугающими тенями выделялись стволы деревьев на фоне заснеженной земли.

Какого черта меня понесло в лес?! Да еще и ночью? Так это к моей учительнице. Припекло же знахарке именно сейчас варить зелье поиска. А для него нужно трава, которая растет под снегом, да где ни где, а именно на кромке святого омута. Да еще и цветы распускаются под вечер. Ну и где это чертово озеро?!

Протяжно завыл волк. Ну да я почти знахарка, но что я против хищника сделаю?! Почему почти? Потому что не дается мне травознавство. Хоть убей, даже эликсир здоровья не удается сварить. А это самое простое.

Невдалеке блеснула гладь Черного Омута. Самое удивительное, что вода в нем никогда не замерзала. Идеальной круглой формы, оно всегда меня привлекало. Метель успокоилась, и в мелких волнах отражалась луна. Присев на корточки, стала разгребать руками снег. Вот они, фиолетовые цветочки, из-за которых я топала в несусветную даль.

-Какого черта?! – зашипела я, отряхиваясь от брызг воды, - Кому тут жить надоело?!

Я выпрямилась во весь рост, растирая замерзшие ладони и уставилась на небольшого старикашку зависшего в воздухе. Седая с зеленым отливом борода была переплетена водорослями и нитями перлов. Черные глаза как колодцы воды затягивали в свои глубины. В этих водах проступили смешинки, и старец захихикал:

-Позабавила, девица, - уставился на меня, пунцовую, водяной.

-Я вас не заметила, - проблеяла я в ответ, краснея.

Водяной посмеиваясь в кулак, вдруг встрепенулся и, тряхнув головой, отчего вода с волос и бороды полетела в разные стороны, вопросил ко мне:

-А чего это, ты дитя, в праздник Живы по лесам шастаешь?

Я опешила:

-Но праздник ведь только завтра.

-Нет, - покачал головой дедок.

За один момент в моей голове пролетели сотни мыслей. Одна страшнее другой. Ведь знахарка просила напитанные энергией цветы, а во время праздника вся энергия высвобождается. Русским языком, говоря, эти цветы были не пригодны для приготовления зелья.

Сообразив это, я всхлипнула носом и зарыдала в голос:

-Ну всё! Не жить мне!

-Знахарка, - понимающе поднял бровь висящий в воздухе.

-Меня теперь выгонит Лирья! И куда мне сиротинушке деваться!

-Погодь, Лирья? – переспросил водяной.

Я, всхлипнув, кивнула головой.

-Если эта та о ком я думаю, передай, - в руке старика образовалась нереально красивая золотистая лилия.

Я приняла сие хрупкое создание из его рук, полюбовалась изгибом стебля и странным сиянием лепестков и подняла голову. На языке крутилось парочка вопросов. Но задать их было некому. Водяного и след простыл.

На опушке леса меня прошиб пот. Скользя по снегу, я побежала в сторону деревни. Плохое предчувствие подтвердилось. Столб дыма вспарывал своим черным пузом облака и устремлялся в небо.

Разбойники! Или просто пожар! Я беспомощно оглядела дома, которые были видны как на ладони. Крайний дом, Лирьин дом, уже догорел. Эта халупа прослужила мне домом, сколько себя помню.

Возможно, другой бы на моем месте побежал бы на помощь, искать выживших. Но не я. Моих сил хватило лишь на то, что б сползти на снег и окунуться в мысли.

Ведь на самом деле это не моя родина. Пятнадцать лет назад чрез эту деревеньку проезжала семья. И я в двухлетнем возрасте потерялась. От волка меня спасла местная знахарка. По словам Лирьи, моя семья направлялась в сторону столицы. Теперь это и мой путь.

Спасибо, тебе Лирья за все, что ты для меня сделала.

Я не хотела смотреть на все то, что сотворил огонь, посему обошла деревню стороной. Проваливаясь по колено в снег, я вышла на протоптанную дорогу. В воздухе до сих пор летали хлопья пепла и запах гари. Стараясь не вдыхать противную смесь, направилась в сторону соседней деревни. По вытоптанному тракту топать до нее мили две.

Бледный диск на небе, именуемый ясным солнышком, практически не светил. В полутьме, да еще и с плохими мыслями, ой как идти весело.

Когда я подумала, что превращусь в ледышку, на горизонте замелькали домики. Прибавив шагу, я поспешила к еде и теплу. В этой деревеньке жила моя лучшая и единственная подруга – Лика. Сколько мы с ней дел натворили. Все пакости и не припомнить. Хотя, нет! Помню, как мы с помощью разрыв травы выворотили все огурцы на огороде злющей бабки Серафимы.

Озябшими пальчиками постучала в дверь и замерла. На порог выскочила Лика в одном сарафане и сапогах на босу ногу:

-Исса! – запищала та, прижимая меня к себе.

-Привет, - прохрипела я, еле передвигая языком.

-Ну, ты и холодная, подруга! – цокнула та языком, втягивая меня в хату.

Я попыталась возразить, что я не на лошади, а собственными ножками, с самого вечера по бренной земле топала. А потом махнула рукой и кое-как уселась на лавку.

Лика отпоила меня чаем, и только после этого я смогла рассказать ей всё, что произошло. Подружка покачала головой и самым серьезным голосом проговорила:

-Сегодня ты остаешься у меня. А там видно будет.

-А муж?

Не смотря на то, что она меня старше всего на год, Лика уже успела выскочить замуж. И всё щебетала, что хочет детишек. В свои восемнадцать подруга выглядела на все двадцать пять. Высокая, с длинной русой косой, полное круглое лицо и яркие серые глаза.

-Ис, - жалобно протянула Лика, - я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но Верька опять за старое.

Верька первая красавица на деревне, у которой увели мужика. А увела то Лика, да еще и замуж за него выскочила. Верька даже к Лирьи в нашу деревеньку бегала, что б та приворот сильнейший навела. Или порчу на разлучницу. Но Лирья ей отказала. А обиженная девка всё мстить пытается.

-Что на этот раз? – вздохнула я.

-Домового подговорила, - тряхнула косой подруга.

У меня челюсть отпала. Что бы подговорить домового, или хотя бы выйти с ним на контакт, надо неплохую силушку иметь. Я, например, смогла говорить с духами дома, только после трех лет тренировок. Глянув на заплаканное личико подруги, махнула рукой:

-Ладно, переговорю я с Хозяином. Ты мне только объясни, что именно она ему наговорила, и самое главное как? Ведь доступа в твою хату у нее нет.

-Сама не знаю, - всхлипнула та. Я поспешно протянула ей платочек. Лика протерла выступившие слезы и продолжила:

-Шумит по ночам, по хозяйству не помогает. Мелкие вещички ворует. Бае-е-ечника подговорил. Мне такое приснилось, думала, помру на месте.

Я присвистнула про себя. Баечника? Где же он его откопал. Не похоже это на домового.

-Ты когда последний раз его задобряла? – глянула я на Лику.

-А что надо? – вопросила та.

Я, удивляясь глупости подруги, стала ей втолковывать, что домовой тоже член семьи. Его надо кормить и относиться к нему хорошо. Разговаривать, даже если он тебе не показывается. Иначе столько нечисти в дом набежит, что продыху не будет.

Успокоив подругу, что всё решу, велела ей спать. Муж сегодня был у друга на мальчишнике. Тот из соседней деревни самую красивую бабенку сосватал. Теперь пить, как минимум дня три будут.

За этими разговорами и не заметили как ночь подкралась. Лика легла спать на полатях. А я допила чай и стала ждать домового. Даже подремать немного умудрилась, а потом понеслось. Задрожал стол, затряслась посуда.

-Хозяин? – тихонечко позвала я, наклонившись под стол.

-Ну чего тебе? – хмыкнул мужичек ростом в два локтя.

-Ты чего шумишь, спать никому не даешь? – я заползла под стол и села там по-турецки.

-Дык, не любят меня тут.

-Если ты про подношения, то Лика об этом не знала, - попыталась выгородить я подругу.

Мужичек как-то непонятно хекнул. А я продолжила: