Самая главная заповедь «Воблы» - не предавать ее капитана, что бы это ни значило. А она предала. Значит, у Ринни будет полное право подвергнуть ее самому страшному наказанию из всех, предусмотренных Пиратским Кодексом.

- Ух! – Корди хотелось даже не дернуть себя за хвост, а хорошенько оттаскать за все сразу, - Ну что же я за дуреха, а, «Малефакс»? Не случайно меня Габби корюшкой называет, да? У меня и верно мозгов как у глупышки-корюшки из стишков!

Она не пошла на гандек. Вместо этого она поднялась по трапу на верхнюю палубу, уже залитую чернильной ночью, прислонилась к кофель-нагелям[92] и свесила голову за борт. Лихой ночной ветер тут же принялся баловаться с ее хвостами, заставляя их трепетать и танцевать на ветру. Корди не мешала ему, даже шляпу сняла, чтоб было удобнее.

Под брюхом «Воблы» можно было разглядеть тяжелые вереницы дождевых облаков, катящихся куда-то на юг и похожих на тяжело груженные фрегаты-бомбардировщики. Облака были под стать мыслям – черные, как сама ночь, тяжелые, мокрые и холодные даже на вид. Корди тоскливо провожала их взглядом, не обращая внимания на усиливающийся ветер и норовящий забраться под рубаху ночной холод. Там, внизу, не было ни островов, свет которых мог бы стать искоркой в ночи, ни рыб. Там была только молчаливая ночная пустота и стылые ветра, разрезаемые тяжелым килем баркентины.

Прямо как у нее в душе. Она попыталась улыбнуться, но у этой улыбки был вкус сгоревшего бисквита.

- Я никогда не стану настоящей ведьмой, - прошептала она в наполненную густой ночью пустоту, - От меня Ринни больше бед, чем проку. Когда-нибудь я действительно превращу ее корабль в огромную сырную голову. Лучше бы она высадила меня на необитаемом острове. Меня и Мистера Хнумра, от него тоже не очень-то много толку, но он хотя бы ничего не портит, правда, мистер ведьминский кот?..

Она протянула руку за спину, чтоб потрепать вомбата по загривку, но замерла, не донеся ее. Только сейчас она поняла, что не ощущает привычной тяжести на плечах, а ухо не щекочут чужие усы. Мистера Хнумра на ее плечах не было. Корди мысленно рассмеялась. Вот уж точно дуреха. Правильно Дядюшка Крунч говорит, у тебя только ветер в голове. Сама же оставила его в… в…

Корди почувствовала, как в горле медленно опускается холодный-прехолодный ком, как будто она целиком проглотила политый мятным сиропом шарик ледяного пломбира.

В штурманской.

Она оставила Мистера Хнумра в штурманской. Одного - среди разбросанных карт.

- Тюльки-сопелки! – Корди бросилась бежать, забыв про шляпу.

Она неслась сквозь такелаж как ветер, не обращая внимания на хлещущие со всех сторон леера и канаты. Сердце оглушительно колотилось в груди, толкая ее вперед, точно само было крошечным магическим котлом, раздувшимся от давления. Прыжок. По трапу через три ступени. Прыжок в бок. Перебраться через бочки. Еще один трап…

К штурманской она подлетела запыхавшаяся, с лицом того цвета, который Алая Шельма приберегала для особенных случаев. Дрожащей рукой толкнула дверь и почти тотчас испустила горестный вздох.

Штурманская больше не была похожей на штурманскую. Скорее, на общежитие ведьм накануне праздника, которое кто-то старательно украсил большим количеством конфетти и фигурных аппликаций. А еще это было похоже на снег. Корди лишь однажды видела снег, когда «Вобла» поднималась на двенадцать тысяч футов. Только тот снег был колючим и холодным, а этот шелестел и летел со сквозняками по всей штурманской.

Карты Ринриетты – они все превратились в снег и конфетти. Дорогие типографские, в три цвета. Самодельные, нанесенные чернилами и тушью, составленные, должно быть, еще Восточным Хураканом. Карты дальних островов и воздушных течений. Карты блуждающих рифов и рыбьих косяков. Все они обратились бумажными клочками, которые сквозняк гонял по штурманской подобием метели. Мистер Хнумр даже не заметил, что открылась дверь. Впившись в бумажный лист обеими лапами, он упоенно урчал, разрывая ее на мелкие кусочки.

Корди прислонилась к дверному косяку – ноги вдруг стали слабыми и мягкими, как сладкая вата.

- Ох, Мистер Хнумр…

Услышав ее голос, вомбат поперхнулся. С виноватым видом вытащил из пасти непережеванный бумажный клок и аккуратно положил его на пол. Потом смутился, фыркнул и, поджав куцый хвост, поспешно вышел из штурманской, оставив Корди созерцать последствия своего пиршества.

Штурманская была разгромлена, словно в ней хозяйничала стая голодных акул, а не маленький вомбат. Мистер Хнумр, несмотря на свой рост, дотянулся до всех навигационных столов, где заметил добычу, и не оставил после себя ни единого целого листа. Острова, воздушные течения, рифы и рыбьи косяки теперь являли собой единое целое, превратившись в россыпи бесформенных лохмотьев. Ошеломленная Корди опустилась на колени и зачем-то стала сгребать их руками вместе. Тщетная попытка. Даже будь у нее галлон клея и год времени, ей не сложить воедино все кусочки. Корди подняла один из обрывков, показавшийся ей знакомым – это был кусочек острова Эклипс. Она даже не удивилась этой насмешке Розы.

- А вот теперь ты оказалась в действительно скверной истории, юная ведьма, - пробормотал над ухом «Малефакс», - Даже не представляю, что скажет на это наша прелестная капитанесса.

Корди ойкнула от неожиданности.

- Я не хотела! Это Мистер Хнумр!

- Это твой кот, Корди. И ты знала, что он неравнодушен к картам. Но оставила его в штурманской.

- Это случайно получилось! – Корди бессильно выпустила кусочек с Эклипсом, точно он весил тысячи тонн, как настоящий остров, и тот, переворачиваясь, спланировал на засыпанный обрывками пол, - Я всего на полчаса его оставила! Ты же знаешь!

- Дело не в том, хотела ты этого или нет, - голос «Малефакса» был непривычно строг, - И не в том, на сколько ты про него забыла. Ты несколько месяцев подряд пыталась доказать капитанессе, что ты ведьма, а не ребенок в большой шляпе. Что способна выполнять обязанности ведьмы и нести ответственность за свои поступки, как и прочие члены экипажа. Но твои оправдания – все еще оправдания ребенка.

Корди стиснула кулаки. В глазах отчаянно защипало, как от запаха жгучего лукового соуса, губы задрожали.

«Не заплачу. Ведьмы не плачут».

Но сейчас она и не чувствовала себя ведьмой. Скорее, провинившейся девчонкой, стоящей перед строгим учителем. И даже ведьминская шляпа ничем не могла здесь помочь.

- Я… Я же просто…

Голос гомункула был холоден, как ледяной шквал.

- Ты лишила корабль не только секстанта, но и карт. Позволь тебе напомнить, юная ведьма, что «Вобла» сейчас находится в дальних краях, где судоходство сложно и опасно, где дуют малоизученные ветра и промышляют хищные рыбы. Ты не просто совершила оплошность. Ты поставила под угрозу жизни членов экипажа и саму жизнь «Воблы».

Корди вжала голову в плечи. Несмотря на то, что голос гомункула был негромок, от него пробирало морозом даже сильнее, чем от хищных ночных ветров.

- Мы все исправим! – она умоляюще подняла глаза вверх, точно надеясь рассмотреть под потолком штурманской призрачную фигуру «Малефакса», - Ну давай! Ты же помнишь все карты наизусть, верно? Я сбегаю за бумагой и мы быстро перерисуем карты. Ринни даже не узнает!

- На твое счастье я действительно помню все карты в мельчайших подробностях, - на миг в голосе «Малефакса» послышалось неприкрытое самодовольство, - Так что нашей навигации ничего не угрожает. Но ты сильно ошибаешься, если думаешь, что капитанесса останется в неведении. Ты сама расскажешь ей, что совершила. А если не расскажешь, это сделаю я.

Корди в сердцах пнула ногой россыпи бумажных обрывков, подняв настоящую волну.

- «Малефакс»! Пожалуйста, не рассказывай Ринни! Только не ей! Я все сделаю! Все-все-все! Я перерисую все карты до единой, я буду драить каждый день палубу, я буду дежурить на марсах, я никогда больше не возьму ее приборов!..