– Юля, ну хватит уже, поигралась и все. Нас ждут гости и…

– Я не Юля, – не открывая глаз, ответила его жена. – Я Лиля Остронег. И этот корабль мой.

– Вот именно, что Остронег!

– Вот именно, что пока еще не твой, милая, – раздался голос капитана, подоспевшего на корабль вместе с Дылдой.

А к бригантине по причалу уже тянулась цепочка гостей, которую возглавлял шустрый кастос, бодро размахивающий палкой и топающий вперед в надежде на веселую попойку.

– Что значит “не мой”? – нахмурилась Лиля.

– А то, – вылез вперед головорез. – Ты письмецо до конца-то прочла? Там госпожа все ясно написала…

– Где оно? – заволновалась девушка. – Анжи, у тебя?

– Ну там все просто, – несколько смущенно отозвался вместо юноши капитан. – Каюту для новобрачных приготовили, тетушка Жози постаралась, но это… надо еще того…

– Короче, – подмигнул Дылда и протянул сверток Лиле. – Вот, держи. Как тока докажешь, что женой его стала, так сразу и корабль твой. И это, поторопитесь, там уже столы накрыты, преподобный шуметь начинает…

Девушка вспыхнула от гнева и стыда, разворачивая кунью сороковку.

– Как она может! Ведь Густав!.. Опять!

– Господи, Дылда, что ты несешь! – Анжи забрал меховую подстилку и ткнул обратно головорезу. – Мы сами разберемся! Юля, успокойся, это просто очередная блажь сестры…

– Ну блажь или не блажь, а без крови на сороковке дела не будет… – покачал головой Дылда. – Так что давайте, топайте в каюту, вам капитан свою уступил. Я жрать хочу…

– Вот и убирайся жрать! Мы сами разберемся!

– Не могу, мне и так из-за ваших прошлых похождений в борделе от госпожи попало.

– Что? – подняла голову Лиля, ее глаза опасно сверкнули. – В каком еще борделе?

– Дылда, заткнись!

– Дык, в столичном, – довольно поддакнул мерзавец. – Ну когда мы до берега добрались, пошли мы, значится, в самый лучший бордель…

– Ах, так ты в борделе развлекался… – девушка сжала кулаки и сделала шаг к Анжи.

– Юля, ты все не так поняла! Дылда, заткнись, я сказал, и пошел вон!

– … пока я из-за тебя с ума сходила… ты в борделе кутил… – ее голос опасно дрожал.

– Двоих выбрал…

– Ну конечно, зачем мелочиться!.. – она вырвала кунью сороковку из рук головореза.

– Одну грудастую такую…

– Ах, грудастую!..

– Юля, ну кого ты слушаешь! – Анжи увернулся от сороковки. – Подожди! Ну послушай меня!

– А вторая блондиночка…

– Хватит подзуживать! Пошел вон! Юля!..

– Я не Юля! – топнула она ногой и опять хлестнула его сороковкой. – Я Лиля Остронег! Это мой корабль! А ты мой муж!

– Ну пока еще не твой… – опять влез головорез, за что тоже получил по морде сороковкой.

– Мой! Пошел вон! – взгляд девушки сейчас был таким, что даже Дылда мигом заткнулся. – Все мое! Ты тоже мой! Иди сюда! Давай!

Анжи по-разному представлял их первую брачную ночь. В сладких грезах он заводил молодую жену в спальню, или вносил ее на руках, или даже тащил силой, но уж никак не мог вообразить, что его самого туда затолкает разъяренная новобрачная. Однако, оказавшись в празднично убранной каюте с расстеленным брачным ложем, все опасения, что Лиля развернется и уйдет от него, исчезли, потому что настоящий капитан никогда не бросит свой корабль… И все-таки дверь лучше закрыть…

Анжи увернулся от сороковки, поймал ее и отобрал, потом прижал жену к стене, захлопнув дверь каюты.

– Ты мерзавец! Ты!.. Ты!..

– Я тебя люблю… – он смотрел в бездонные глаза, полные слез, держа ее голову обеими руками и дрожа от нетерпения.

– Я тебе не верю! Бордель! Как ты мог! – она уперлась ладонями ему в грудь.

– А ты как могла… поверить Дылде… – он поцеловал легко, словно пробуя ее на вкус. – Он же специально тебя подначивал, все время, как и Хриз… Мне никто не нужен, кроме тебя…

– Правда? Поклянись! – Лиля увернулась от еще одного поцелуя, однако обнимая его за шею и сцепляя руки в замок.

– Клянусь… Я люблю только тебя…

– И никаких борделей? Клянись!

– Никаких… Клянусь… – у него закружилась голова от мысли о том, что сегодня все случится.

– Но подожди же… Подожди…

– Я не хочу… не могу больше ждать… – Анжи запустил пальцы в ее волосы, расплетая косы и целуя лицо жены, ласково и трепетно, едва сдерживая бушующую страсть.

Лиля смущенно отвечала ему, и он почувствовал, как она дрожит. А когда медовые локоны упали пышной волной на плечи, он развернул любимую от себя, потянув за шнуровку корсета. От волнения руки плохо слушались.

– Будет больно, да? – прошептала она.

Его обожгла эта мысль.

– Я… не знаю… Наверное… – последняя петля подалась, и корсет тяжелой бабочкой спорхнул к ее ногам. – Но только в первый раз… А потом нет…

Платье соскользнуло с ее плеча, и Анжи уперся пылающим лбом в бархатную нежность кожи, сжав Лилю в объятиях и не решаясь развернуть к себе.

– Я люблю тебя и никогда не обижу…

– Матушка-настоятельница говорила, что удел женщины – терпеть и… – Лиля сама развернулась и заглянула ему в глаза, ее щеки алели румянцем. – Я тоже тебя люблю и все стерплю, ты не думай. Я буду хорошей женой… – и чуть слышно, на выдохе, – и хорошим капитаном…

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб, легко и едва ощутимо, как обманчиво ласковый ветерок у берега взмахом ресниц заставляет дрожать парус, а потом становится все крепче и крепче, и вот уже бушующий шторм подхватывает храбрый кораблик на руки и уносит в кровать, навстречу новой взрослой жизни…

Сладко-приторный эпилог, однако с капелькой горчинки

Свадебное путешествие на “Ангельской Лилии” подходило к концу. Неделя пролетела, словно одно мгновение. Но Лиля до сих пор не могла поверить, что это все было с ней. Объятия любимого мужа, первая близость, сладость слез и нежность утешений… Отчаянное смущение перед гостями, к которым она вышла под руку с Анжи, не зная, куда девать взгляд, когда показали запятнанную сороковку… Шумные поздравления и щедрые чествования, а потом слова капитана, что теперь это ее корабль… Ее собственная бригантина! И удивительная решимость, и гордо вскинутый подбородок, и мимолетный взгляд-кивок капитану, и даже Дылда… Даже вредный Дылда молча поддержал ее первый приказ сниматься с якоря и идти по Золотому поясу западного побережья! Один только Анжи возмутился и потребовал вернуться на берег, но получил твердый отказ. Лиля отважно заявила ему, что он похищен и полностью в ее власти, во власти нового капитана. Она сама вела корабль, пусть при незримом участии Кинтаро, но сама! Бескрайняя синяя гладь, штурвал в руках, ветер в лицо, а рядом любимый муж… От его бесстыдных взглядов подкашивались ноги, а от тихих обещаний сотворить с ней всякие непотребства, едва захлопнется дверь спальни, и вовсе заходилось сердце. И вот тут упоенная радость новой жизни омрачалась ощущением собственной неправильности. Матушка-настоятельница говорила, что добродетельная жена должна терпеть похоть мужа, но не потворствовать его низменным инстинктам… Так почему же Лиля готова сама молить его о ласках? Что с ней не так?

Она оглянулась на спящего Анжи и села на кровати, подтянув колени к подбородку. Внутри все замирало, стоило только заметить пушистую тень ресниц на его чуть колючей щеке, неправильный родной нос, уткнувшийся в подушку, неровное пятно ожога на плече… Как же он прекрасен в своей неправильности! Вечером они с мужем впервые поссорились и легли спать без… без ничего. Утром бригантина уже достигнет берегов Льема, и Анжи поедет на верфь, чтобы разобраться с долгами и решить, что делать дальше. Лиля не увидит его целую неделю! Но выказать первой порочное желание было совершенно невозможно, так стыдно и неловко, хотя она просто умирала от желания целовать мужа и таять в его крепких объятиях… Что же делать?

Маленькая Тесса выбралась из корзины и запрыгнула на кровать, громко и требовательно чирикнув.

– Тсс! – поймала ее за мордочку Лиля. – Не шуми, разбудишь…