— Будет вам, генерал, каждый имеет право на мнение. Разве я сказал, что ваши решения ошибочны?

— Ошибочны или нет, покажет время, — вмешался министр промышленности, — из рассказов подобранных в космосе людей следует, что к образованию над планетой барьера на активные боестолкновения на поверхности уже ничего не указывало. Это позволяет надеяться, что жизнь и здоровье захваченных граждан отчасти зависят от принятых здесь решений.

— Я тоже считаю, что цель противника заложники, — заявил Снайк Вишнёв, почтенный возраст которого не мешал ему успешно руководить министерством пропаганды, — давайте вспомним Лайлону. Когда вахны приходят убивать, они убивают, тем более времени для этого у них было предостаточно.

— Что скажет руководитель аналитического отдела? — обратился глава республики к Уилу Ганеве.

— Исходя из анализа действий противника за весь период боевых действий, можно с уверенностью говорить, что уважаемые коллеги правы в суждениях. Если рассматривать арену боевых действий как игровое поле, то захват Арканы — это ход, сделанный вслед за нашим штурмом одной из их планет. Я рад, что тогда у нас хватило воли и мы не поддались требованиям и не тронули мирное население. Сейчас картина аналогична. Считаю, что в сложившейся ситуации главной угрозой жизней наших граждан могут стать наши же непродуманные действия.

— Но вахны почему-то не спешат выдвигать требования, — возразил министр сельского хозяйства.

— А разве они когда-нибудь спешили? — справедливо заметил Ганева. — Инициаторами всегда выступали мы. Слава богу, сейчас не первый год войны и мы знаем, с кем имеем дело. Мы изучили идеологию и психологию этих существ, от их взглядов порой становится дурно, но по крайней мере на данном этапе мы можем разобраться в мотивах тех или иных их поступков. Здесь картина предельно ясна. Более того, созданы предпосылки для мирных инициатив. Вахны, бесспорно, понимают, что эффект внезапности утерян. В дальнейшем мы будем наготове, а ресурсов для захвата наших систем путём прямых боестолкновений у них попросту нет. Кроме того, они должны понимать, что рано или поздно мы вскроем их защитные поля и тогда шансов у них не будет. Наше население начинает уставать, всё чаще вместо призывов к мести слышны речи о мире. Захват Арканы подействует отрезвляюще даже на самые горячие головы, главное правильно всё преподнести. Заключение моего ведомства таково. На данном этапе мирные инициативы более выгодны противоборствующей стороне, но в силу менталитета и особенностей радикальной идеологии первыми шаг навстречу они не сделают. Инициатива должна исходить от нас.

— Дрались, теряли миллиарды, а теперь, когда вахны практически на лопатках, бежать к ним с миром? — Элиот Барн вскочил с кресла и возмущённо воззрел на Уила. — Вам известно, что ещё в начале войны, когда предательски убитый Зира Масторд затевал с вахнами контакты, я был категорически против. Напомню, что в то время война шла в нашем пространстве и тогда мы были близки к поражению. Сейчас ситуация кардинально противоположная. Не секрет, что питомцы Натана Грига готовятся к испытаниям контрполя, которое подаст нам их миры на блюде. Вы знаете движущие этими существами мотивы. Это раса фаталистов с набором извращённых моральных принципов. Мы знаем, что вахны упрямы и свои эфемерные понятия чтут превыше всего. Я склоняюсь к тотальной войне, в противном случае нам и будущим поколениям придётся жить с постоянной оглядкой на заселённые ими системы.

— Насчёт извращённых принципов я с вами не соглашусь, — взял слово глава республики, — это общество, так же как и наше, развивалось по канонам, выжатым отнюдь не из пустого места. Мы пока не лезем в дебри их исторического становления, но уверен, когда дело дойдёт до этого, там мы найдём причины и их идеологии, и всех, как вы выразились, моральных извращений. Вахны тоже не видят в нас светоч мудрости и добродетели, и это нормально. Мы слишком разные, чтоб судить друг о друге исходя из собственных мировоззрений. В какой-то степени, уважаемый Элиот, ваша позиция мне близка и понятна. Безопасность республики наипервейшая из стоящих перед нами задач, но это не даёт нам права уничтожать всё чуждое, встреченное на пути. Мы, так же как и вахны, изучаем потенциал друг друга лишь в сфере эффективного уничтожения. Такие области, как культура, наука, аспекты не направленной на достижение победы философии, так и остались взаимной загадкой. А в свете того, что наши народы столкнули лбами и столкнули весьма искусно, ваша кровожадность мне, как здравомыслящему человеку, просто непонятна.

— А вы уверены, что, договорившись о мире, мы в дальнейшем не получим удар в спину? — спросил министр, не отрывая угрюмого взгляда от плывущего за бортом матового шара.

— Всё может быть, — кивнул хозяин кабинета, — вот тогда-то, а никак не сейчас и встанет вопрос о тотальной войне. Пока мы видим друг в друге лишь то, что нам показал невидимый дирижер. Предвосхищая дискуссии на тему уничтожения вахнов, сразу скажу. Пока окончательные решения принимаю я, республика будет идти по пути диалога. Нравится вам это или нет, но здесь мы собрались для разработки мирных инициатив, а не решений по уничтожению противостоящего нам вида. Естественно, мы должны быть готовы к любому развитию ситуации, но приоритет — прекращение огня.

— Откликнутся ли на наши инициативы вахны? — вставил Снайк Вишнёв. — Как известно, прошлые попытки договориться терпели фиаско.

— Во-первых, — ответил председатель, — раньше мы особо и не настаивали. Во-вторых, теперь у вахнов, как и у нас, появился серьёзный козырь. — Президент кивнул в сторону Арканы. — Им есть что нам противопоставить, а переговорный процесс на равных условиях для них приемлем.

— Логично, — заявил министр пропаганды, — проблема в том, что формируемое нами общественное мнение не позволит вести диалог на равных. Как ни крути, а мы побеждаем в этой войне, и серьёзные уступки с нашей стороны большинством населения республики будут просто не поняты. Слишком дорого нам досталось наше преимущество, и вот так запросто от него отказаться мы не вправе.

— Об отказе и речи быть не может, — подхватил хозяин кабинета, — мы для того здесь и собрались, чтобы выработать стратегию принуждения противника к миру. Естественно, процесс должен быть максимально для нас безболезненным.

— Может, для начала мы наладим контакт с командованием захвативших Аркану войск, — предложил Суарий Кошев, — по крайней мере, мы будем знать, что там происходит, или выслушаем их требования.

— Такие попытки предпринимались. — Тихий голос командующего ВКФ республики адмирала Арона Двински, впервые прозвучавший сегодня в кабинете, привлёк всеобщее внимание. — Противник молчит.

— Молчит, — воскликнул Кошев, — а может, адмирал, кроме примитивной радиосвязи вам стоит попробовать какие-нибудь другие способы общения.

— Всем известно, что радиоволны — это единственное, что может пройти сквозь барьер без искажений; если вы нашли иной способ, я охотно им воспользуюсь.

— Ну-у-у, — затянул министр, — мы отбили захваченное противником госпитальное судно. На корпусе его остались абордажные челноки. Почему бы нам не проинструктировать взятых на транспорте пленников, не посадить их в собственный челнок и не отправить на планету?

— Бред, — вынес вердикт адмирал, — начнём с того, что увидев шляющийся возле барьера челнок, они примут его за что угодно, кроме проявлений нашей доброй воли. Даже если мы передадим им, что в челноке их соплеменники, и предположим невероятное, они нам поверят, даже в этом случае они никогда ни за что не отключат защитное поле. Это во-первых, — добавил адмирал, — во-вторых, насколько мне известно, пленных на транспорте захвачено не было.

— Как не было? — удивился министр. — Из доклада генерала Овена следует, что проведена блестящая операция по освобождению захваченного вахновским десантом госпитального транспорта. В докладе заявлено о четырнадцати военнопленных.

— Генерал сам был сбит с толку и поторопился с докладом, — поспешно вмешался командующий войсками Семён Роялд, — пленных при захвате транспорта взять не удалось.