— Ну чего ты опять в себя ушёл? — надула губы порхающая вокруг сестричка. Не замечая хмурого выражения на лице пришедшего на процедуры пехотинца, она, с какой-то по-детски восторженной наивностью, тянула из жертвы скупые фразы. — И они вот прямо сели туда, где вы все стояли, прям на наших челноках? — хлопая ресницами, пошла она в очередную атаку.

«Достала», — раздражённо думал Алексей, но видя, что навязчивую личность его молчание лишь вводит в раж, с ответом не медлил.

— Да.

Мысли, словно привязанные, вертелись вокруг утреннего разговора. Возникшее на экране лицо Эльмиры изначально не предвещало ничего хорошего, но что разговор закончится так быстро, он даже не думал.

Теперь идея дать о себе знать путём распространения по армейским узлам связи слухов о короткой интрижке совсем не казалась верхом оригинальности. Он был уверен, что слух о столь редкой здесь любовной истории, минуя уста и парсеки, обязательно дойдёт до Эльмиры. Пуская слух, не сомневался, что она взбеленится, его разыщет, он всё ей объяснит и они вместе посмеются.

— И что? Из челноков начали выходить вахны, которым вернули свободу? Это их, значит, отпустили наши, а вас в обмен на них отпустили вахны? А сколько их было?

— Сколько и нас, — удовлетворил он навязчивое любопытство, — я прежде чем грузиться специально всех посчитал.

— А вахны, когда оружие вам возвращали, вот так прям к каждому подходили и говорили, это твоё, забирай?

— Почти так, — отмахнулся он от очередного вопроса.

Объяснения с Эльмирой пошли не так, как представлял. Пытался донести, что интрижка, неудачная шутка, но взбешённая фурия не пожелала слушать и заявила об окончательном разрыве отношений.

— А когда вас забрали с планеты и вы оказались на транспорте, что вам командиры сказали, хвалили?

«Да чтоб тебя. „Если хоть кто-нибудь… кому-нибудь, — вспомнил Алексей, как после эвакуации их построили на палубе и вперёд вышел один из бывших заложников, — хоть слово о том, что вас бросили, — пригрозил комдив, преданно глядящим на него солдатам, — пеняйте на себя. Думать можете что угодно, но вслух только официальная версия“».

— Нас поблагодарили за доблесть.

— За доблесть, — захлопала в ладоши сестричка и от избытка чувств подпрыгнула на месте. Белоснежный медицинский чепчик не выдержал веса заправленных волос и, сдвинувшись, явил водопад белокурых прядей.

«И на другом конце галактики от вас не скрыться», — усмехнулся Алексей посетившей вдруг мысли.

— За доблесть, — повторила она, — теперь вас наградят?

Глядя на мечтательно-восхищённое выражение её лица, Алексей с удивлением отметил, что надоедливой девице всё же удалось сдвинуть его с совсем грустных дум. Меньше раздражать девица не стала, но краткое отвлечение оказалось бальзамом.

— А как ты думаешь, всех наградят и рядовых тоже? — не закрывала она рта.

— Да, и даже тех, кто их лечил, — заявил он, — так, что сверли дырку.

— Здорово! — захлопала в ладоши девушка. — А когда те вахны, которых на вас меняли, из челноков вылезли, как их сородичи встретили?

— Почти так же как нас, некоторые даже обнимались, — припомнил Алексей.

— Обнимались, — выдохнула она, — а правду говорят, что у вахнов жизнь не ценят только кланы воинов, а гражданские живут совсем по-другому. Почти так же как мы. Тоже любят, друг за друга переживают и даже живут семьями?

— Ну что ты пристала к человеку, — подала наконец голос ведущий врач. Сухая женщина, сидящая за терминалом, закончила ввод команд и наигранно строго взглянула на девицу, — разве не видишь, майор сегодня не в настроении.

— Значит, они как люди, испытывают такие же чувства? — не слыша наставницу, не отступилась сестричка.

— Да, — согласился Алексей, — порой мне кажется, — что поменяй им взгляды, убавь дурь, и разделять нас будет только внешность.

— Убавь дурь, — вмешалась врач, — глядя на карту твоих ранений, пацифистом тебя тоже не назовёшь.

— Наша дурь — продукт необходимости, у воинов вахнов она впитана с молоком, — возразил Алексей.

— А у вахнов, интересно, есть боевые награды? — вновь вмешалась сестра, и Алексей решил положить этому конец.

— Да что ты прицепилась с этими наградами?

— Муж у неё там был, — взялась пояснить врач, — после учёбы, едва зарегистрировали брак, и под призыв. Боевое крещение у парня, а тут вокруг вас шум такой, о наградах вещают, вот она от гордости с ума и сходит.

— Ясно, — сказал он и повернулся к девушке, — наградят обязательно. Знала б ты, чем мы там занимались, не сомневалась бы. Хотя по секрету могу сказать.

Видя, как та затаила дыхание, охотно продолжил:

— Ты изучала строение вахновских тел?

— Не-е-ет, — округлила глаза сестричка, — они такие… фу, — всплеснула она руками.

— Тогда слушай. В телах их женщин есть орган, отвечающий за выработку пестиков и тычинок. Правильно изъятый, он ещё сутки остаётся дееспособен. Пойманную женщину надо правильно положить, вскрыть грудину, выпотрошить и аккуратно изъять используемый в сантехнической промышленности орган. Вот этим мы занимались, — пояснил Алексей. — Это безумно вкусно. Всем участникам дали по одному, встретишь мужа, непременно попробуй.

— Фу, — скривилась она. — Я закончила, — сообщила сестра врачу и, не удостоив Алексея взглядом, продефилировала к выходу.

«Сразу надо было нечто подобное вывалить, — подумал Алексей, — полтора часа вопросов. Такого со мной даже Дэйсон не делал».

— Майор.

Повернувшись на оклик, встретился взглядом со стоящей у двери сестричкой.

— Ты когда в следующий раз врать будешь, ври убедительней, а то не то что на майора, на рядового даже не тянешь. — Показав язык, девушка скрылась за дверью.

— У… лиса, — усмехнулся Алексей.

— Как ты сказал? — Услышав новое слово, врач оторвала взгляд от экрана.

— Лиса говорю, животное есть такое, хитрое.

— Это да, — согласилась женщина, — дуру, когда надо, эта дамочка сыграет запросто. Всё, вынимай свою культяпку, — сверившись с показаниями на экране, переключилась она на работу.

— Недель шесть-семь и как новый, — сообщила она пациенту, разглядывающему надетые на сожжённые пальцы зонды.

Глядя на кисть, особое внимание уделил чёрным, одетым на пальцы цилиндрам.

— Хотел у вас спросить. — Не желая возвращаться в состояние мысленного мазохизма, Алексей решил расширить кругозор. — Как это работает? — кивнул он на стоящий перед ним прибор, в недрах которого почти час держал надетые на повреждённые пальцы цилиндры.

— Если сказать просто, — задумалась она, — то мы подобрали ключ к механизму деления клеток. Этот прибор, — кивнула врач на стоящий перед ним агрегат, — программирует скорость и направление их роста. С помощью зондов, — указала она на пальцы, — мы воздействуем на биополе пациента, чем активируем неразвитую в физических телах функцию регенерации.

— Всё сложно, — выдохнул Алексей, — ладно, — поднялся он, — спасибо за экзекуцию, пойду отдыхать.

— Смотрю, майор, лица на тебе нет, погиб кто?

— Нет.

— Ну и нервничать тогда нечего.

«Ты права, — думал он, неторопливо шагая по петляющей между затерявшимися в лесу госпитальными корпусами дорожке. — Права, — соглашался с собой, — чего я извожусь, нервы трачу. Ушла, значит ушла. Бывает и такое».

Резкий осенний ветер драл холодом, но бредущего Алексея он не тревожил. Более трезво разложив ситуацию, пришёл к выводу, что бывшая пассия тоже повела себя не лучшим образом.

— Да пошла ты сама. — Ответив на похожие слова Эльмиры, Алексей приказал себе забыть. Настроение не улучшилось, но принятое решение как всегда принесло облегчение.

Воочию аномалия Вьятта, как назвали открытую практикантом планету, выглядела более интригующе, нежели в ознакомительном материале. Раскинувшийся на смотровых экранах, не знающий ночной мглы, похожий на картинки рая мир, так и не сыскал на свой счёт иных предположений кроме как присутствие на планете высокоорганизованного разума.