Обрываю второй – и опять: Не оставь ты меня безответным. Как дорогу к любви мне узнать? Не покажешь ли тропки заветной’?

Ручейком унесенный – вдали Молча сгинул листок, без возврата. …Возвращались в аул журавли, Что на юг улетали когда-то.

Обрываю я третий листок, Обращаюсь к трилистнику снова… И прошу его: если б ты смог Мне о песне сказать хоть полслова!..

Все гадания были пусты, И поставить бы точку на этом… Но на эти вопросы вдруг ты, Ты, любимая, стала ответом!

Коли примусь за гадание вновь – Всех вопросов найду разрешенье: Клевер – п е с н я, с у д ь б а и л ю б о в ь… Ты, родная, всех трех – воплощенье.

АХ, ЖЕНЩИНЫ!

Пока не знал, не знал я вас, Я жил на берегу ручья. С тех пор, как вас узнал, – тотчас В поток бурлящий прыгнул я. Поток тот беспощаден был, Трепал, швырял, о скалы бил… Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины!

Пока не знал, не знал я вас, Я только грелся у огня. Но имя услыхал – тотчас, Вмиг в пекло бросило меня! С тех пор огонь мне сердце жжет И дни и ночи напролет… Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины…

С друзьями преданными я Жестоко ссорился не раз, И верные мои друзья Со мной расстались из-за вас. Порою не пожму руки, Порой сжимаю кулаки… Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины…

Один другого– стыд и срам! – Столкнул с дороги из-за вас. Сам на дороге трудной к вам В ловушку попадал не раз. И ревновал. И горевал. Бывал убитым наповал… Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины…

Считается в горах у нас: Мужчине ревность ни к чему! Но это доказать подчас Нельзя ни сердцу, ни уму. Осанка, стан, улыбка, взор… Быть не ревнивым? Что за вздор! Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины!..

Едва кивнете головой, Взбегая по ступенькам вверх, – И становлюсь я сам не свой: И – вспыхнул свет, и свет померк… Вы – дальний мой и ближний свет, До смерти ж мне и дела нет!.. Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины!

Порой на вас я разозлюсь – И сам терзаюсь выше сил… Любовью разбудил я грусть, Любовью свой покой убил… Как схожи вы в своей красе, Какие разные вы все! Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины!

Не тысячу ли из-за вас Я бед и радостей сменил? Вы изменяли мне не раз, А я всегда вам верен был! И чем ругают вас дружней, Тем вы желанней и нужней, Ах, женщины, вах, женщины, Все те же, те же женщины!

*

Что за ливни землю исхлестали? Странными мои знакомцы стали. Град промчался ль, все вокруг разя? Изменились давние друзья. Слово молвлю – уж готов ответ, Полный яда… Будто двадцать лет Размышляли – или двадцать дней, – Как ударить словом побольней… Спрашиваю – как, мол, поживают? Мне в ответ плечами пожимают. Не желая мне ни в чем помочь, Хлопают дверьми, уходят прочь. Нужен был – на шаг не отходили, А теперь вдруг очи отвратили, А теперь иной пред ними путь: Гордо ходят, выпятивши грудь. Ну и спесь! Откуда что берется? Будто смерть до них не доберется! Выше ростом сделались, пожалуй, – Не начальство ль руку им пожало? Может быть, и прежде было так? – Был я слеп, доверчивый чудак? Может, у людей такой уж нрав, Ну а я не знал и был неправ?.. Я – к горам с мольбою: мол, ответьте, Что произошло на белом свете? Растолкуйте, мол, что это значит? – Раньше ведь бывало все иначе! Слышу: «Слишком каждый суетится, Нет минуты к звездам обратиться… За руки хватая, с ног сбивая, Мчатся, оглянуться забывая: Разве тут услышишь мирозданья Тишь, и грохот войн, и назиданья Рано поседевшего отца, Боли стон, которой нет конца… Но – настанет день… И тот, что дружбой Поступился, разговор ненужный С запоздалой совестью своею Заведет, о прошлом сожалея, И себя и все вокруг кляня, Ежась у погасшего огня».

НА СМЕРТЬ МОЛОДОГО ПОЭТА РАДЖАБОВА

Подснежник – вешний вестник, первоцвет – Был инеем внезапно опален… Регламент твоей жизни, Магомед, – Каким коротким оказался он!

В ветвях – гнездо покинувший – птенец Впервые спел!.. И – камнем был убит. На горной тропке молодой поэт Лишь показался – был недугом сбит…

В тебя поверил я… И горько мне – Как быстро ты, поэт, сошел с трибуны! И на больничной койке, в тишине, Ты умер, отпустив пандура струны…

Но встретился я с песнею одной, С твоею главной – созданной любовью: Сложил ее ты матери родной, Когда стояла смерть у изголовья.

Вторые песни были – на бегу Рассыпаны, разбиты, недопеты, – Как бы следы оленя на снегу, Подстреленного, скрывшегося где-то…

И третьи песни ты унес во тьму – О пылкости, о страсти, о томленье… Мол, в землю уходящему – к чему Здесь на земле любовное горенье?..

Но в память первой песни – той, одной, О матери – в стремлении едином Весь Дагестан мой, как отец родной, Тебя сегодня называет сыном.

И женщина скорбящая сюда К тебе приходит и зимой и летом. И над могилой так молчит всегда, Как будто внемлет песням недопетым.

…Регламент твоей жизни, Магомед, Как мал! Как быстро он сошел на нет!..

МАРИЯ

Я руку твою поцелую без спросу, И, знай, я того никогда не забуду, Мария родная, как ты в Кахабросо С зарею пришла на могилу Махмуда.

Как ты на отрогах, Махмудом воспетых, Цветов набрала и его навестила, И как ты слезу пролила над поэтом, Склонясь над его обветшалой могилой.

А дни его были – Мария, послушай! – Печальнее песен любви безответной. Он, горец, отдавший любви свою душу, Бродил меж утесов во мгле предрассветной.

Лишь турам он мог свое горе поведать… И жизнь его гасла и кончилась, прежде Чем обнял он ту, что несла ему беды, В груди не оставив ни места надежде…

Не понятый ею – в заоблачных высях Он был погребен под тяжелой плитою, Где имя сыновнее горестно высек Отец безутешный, что стал сиротою…

А после собрал он все песни Махмуда И сжег в очаге их порою ночною Все беды-напасти, мол, были отсюда, Всему вы виною, всему вы виною…

Но разве забудут и люди и скалы Те песни, что сердцем пылающим спеты? Но разве любовь, что легендою стала, Умрет оттого, что не стало поэта?

Я плакал, когда, на пандуре играя, Их пели в ауле, печалью томимы, И сердце мое застонало, внимая Стихам, что с Карпат посылал он любимой.

Мария родная, скажу тебе сразу: Уж так эго вышло – хочу повиниться, – Что я не бывал в Кахабросо ни разу, Священной могиле не смог поклониться…

А ты – ты жилище его посетила, Из дальней Москвы прилетев к нашим скалам, Цветы на могиле его посадила На вечную память и старым и малым.

Мария, Марьям, твою руку без спросу Целую… Слезы я твоей не забуду, Упавшей на камень седой в Кахабросо… Марьям, наконец-то пришла ты к Махмуду!..

УТРЕННЯЯ ГИМНАСТИКА

Встаньте, потянитесь не спеша, Глубоко вдохните утром ранним… Болен мир – как тело и душа, – Если вдруг не ладится с дыханьем…

Глубоко вдохните – через нос, – Пусть в хурджуны легких льется воздух. А потом, поставив ноги врозь, Выдохните: это очень просто.

Ведь дыханье – это жизни свет Для людей, для мира и для дела; И для песен – тоже жизни нет Без него! – как для души и тела.

Жизнь идет в заботах и трудах, В долгих днях, тяжелых и непраздных, Задыхаясь, с пеной на губах От соревнований самых разных.

Времени – оно в обрез у нас – Не хватает, чтоб обнять любимых… Люди, вспоминайте хоть подчас: Вдох и выдох нам необходимы!

Воевали мы еще вчера, Очень долго раны зарастают… Видеть звезды, греться у костра – Времени пока что не хватает.

Состязаясь в беге по прямой И на скорость по большому кругу, Вы совет не забывайте мой: Вдох и выдох! – повторять друг другу…

Раз, два, три, четыре… Шире грудь, Шаг вперед и руки поднимите, – Вдох и выдох!.. Отправляясь в путь, Глубоко и правильно дышите –

Чтобы ровно мира пульс всегда Бился – как часы, – без перебоя… …То, что вдох без выдоха – беда! – Не мешает помнить нам с тобою…

Раз, два, три!.. И – новых сил прилив! С миром на руках беги по свету, На плечи историю взвалив, Трижды обогни бегом планету.