— И что ты думаешь со всем этим делать? — тихо спросила Кейт, обнимая Лизу за талию. — Что ты вообще думаешь делать?

— Сама не знаю. Толком и не думала. Последние недели были такие… беспокойные.

— Да уж, — согласилась Кейт и вздохнула.

— Я была вчера у Кэлхауна…

— Вот как?

— Да. Теперь наш дом в Мерфи-Лейке полностью принадлежит тебе.

— Ты так решила? Без меня? — возмутилась Кейт. — Могла бы…

— Подожди. — Лиза похлопала ее по руке. — Я перевела на твой счет миллион долларов. Это мой подарок. К свадьбе.

Кейт открыла рот, но, не найдя подходящих слов, промолчала. Они поднялись на крыльцо.

Огромное, красновато-оранжевое солнце повисло над горизонтом, словно переводя дух перед тем, как погрузиться в зыбкие объятия моря. Ветерок стих, и воздух, напитанный знойными ароматами душного дня, застыл. Город украшал себя мерцающими гирляндами огней, пронзительные звуки смягчались, стихали, сменяясь приглушенным, похожим на наплывы волны шелестом. Где-то на другой стороне холма заиграла музыка — гитарные переборы повисали в воздухе и тихо умирали, чтобы тут же ожить снова.

— Знаешь, — сказала, открывая дверь, Кейт, — по-моему, ты уже все решила. Мне будет тебя не хватать.

Они еще посидели на веранде, выходящей на уютный, с тихо журчащим фонтаном и робко шелестящими пальмами дворик. Допили вино. Поговорили ни о чем. Потом Вернон с Кейт поднялись и, пожелав оставшимся спокойной ночи, удалились в приготовленную для них комнату.

Без них разговор не клеился. Лиза пыталась расшевелить Кена, но тот отмалчивался или отвечал невпопад. В конце концов она не выдержала.

— Что с тобой?

Он вздохнул. Потер ладонями лицо.

— Не знаю. Все так неожиданно.

— Что?

— Ну, — он сделал широкий жест рукой, — все это. Вчера ты была собой. Знакомой. А сегодня…

— Понятно. — Лиза поднялась и взяла его за руку. — Идем.

Кен послушно встал.

Они прошли через гостиную, поднялись по резной лестнице, свернули налево. Лиза толкнула дверь.

— Входи.

Кен переступил порог.

Перед ним была спальня. Полукруглая, выполненная в приглушенных, неярких тонах, довольно сдержанно обставленная. Широкая деревянная кровать с приглашающе откинутым покрывалом, резные тумбочки, высокое, узкое зеркало в серебристой раме. Светильники на стенах.

— Я к таким не привык. — Кен покачал головой. — А поскромнее что-нибудь есть?

Лиза закрыла дверь, и комната погрузилась в полумрак.

— Это наша спальня.

— Наша?

— Да. — Она шагнула к нему, подняла руку, погладила по щеке. — Я хочу жить здесь… с тобой.

Он изумленно уставился на нее.

— Что? Повтори.

Лиза улыбнулась.

— Ты сильно поглупел. Если не поумнеешь за ночь, я, наверно, не смогу выйти за тебя замуж. Ну что, воспользуешься шансом?

— Но…

Глядя ему в глаза, она медленно расстегнула пуговицы на блузке и повела плечами — шелк бесшумно соскользнул на пол. За ним последовала юбка.

— Мне и дальше все самой делать?

Кен тряхнул головой.

— Ну, если ты настаиваешь… Честно говоря, я не очень ловок в обращении с этими штучками.

Она обхватила его за шею, подтянулась, поднявшись на носки, и поджала ноги.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы научиться?

— А сколько дашь? — прошептал он, вдыхая пьянящий аромат ее горячего, влажного от пота тела, ощущая соблазнительную тяжесть грудей и шелковистую нежность кожи.

Она пошевелила бедрами, и в нем моментально вспыхнул огонь, раскаленной волной раскатившийся снизу вверх. Желание развернулось тугой стальной пружиной.

— Всю жизнь.

Поздним утром, когда они спустились к завтраку, Вернон и Кейт уже пили кофе. Вид у обоих был такой, словно они всю ночь таскали тяжелые, полные макрели сети.

Посмотрев с завистью на счастливую, улыбающуюся сестру, Кейт печально вздохнула.

— Интересно, чем нужно заниматься всю ночь, чтобы выглядеть вот такой свежей?

Вернон задумчиво потер подбородок.

— Дорогая, я обязательно спрошу об этом у Кена.