От угощения ничего не осталось в считанные минуты. Невольно вспомнилась Рада, угостившая яблоком и орехами. Всё-таки есть ещё в жизни место чему-то ценному и настоящему. Наверное, если бы все окончательно разучились сострадать, мир давно бы разрушился.

— Как тебя так угораздило-то? — всё-таки спросил сторож, наливая чай и себе. — Расскажи, не бойся. Я ж вижу, хорошая ты… только несчастная.

Изучая содержимое чашки, я горько усмехнулась:

— С чего вы взяли, что хорошая?

— Уж сколько я вас, таких, встречал, — хмыкнул дед. — Далеко ходить не надо — вон приют под боком. Все здесь жизнью обиженные.

— Я не обиженная, — возразила, не поднимая взгляда от чашки и запоздало поблагодарила: — Спасибо за помощь. Вы очень много для меня сделали.

На миг задумавшись, я решила рассказать всё, как есть. Мне никогда не было свойственно доверять кому-то с первых минут знакомства, но добрый сторож стал исключением. Уж если он не сдал меня турьерам сразу, то теперь вряд ли изменит своё решение.

После того, как я закончила рассказ, дед почесал лысину, громко отхлебнул уже остывший чай и выдохнул:

— Да-а…дела-а…

— Совершенно не знаю, что делать, — добавила после недолгого молчания. — Мало того, что проблема с документами, так теперь ещё и местные турьеры меня разыскивают.

Сторож согласно кивнул:

— В город соваться нельзя — это точно. Сразу найдут.

Он поднялся с места и, прикинув что-то в уме, решительно заявил:

— Вот что, оставайся-ка ты здесь.

— Здесь? — растерявшись, удивлённо переспросила я.

— Представлю тебя как свою…скажем, внучатую племянницу. Скажу, погостить приехала. У нас тут через пару недель событие значимое намечается. Вовсю идёт подготовка, рук не хватает. Так что можем и тебя к делу пристроить. С заведующей нашей договорюсь — она хоть с виду сварливая, но вообще баба хорошая.

Все-то у него хорошие. Вот уж действительно — мы видим в окружающих ровно то, что представляем собой сами. Плохому человеку и остальные отвратительными кажутся.

Передо мной забрезжил лучик надежды.

— А как же документы? — уточнила, боясь поверить в собственное счастье.

— А что документы? — в свою очередь удивился сторож. — Сказал же, договорюсь. Официально тебя на работу устраивать не будем, а если кто спросит — сразу говори, что моя внучка…тьфу! Внучатая племянница, то есть!

Не откладывая дела в долгий ящик, дед Ивар повёл меня к заведующей. Судя по тому, как уверено он держался, персонал в приюте относился к пожилому сторожу с уважением. Что было в некотором смысле удивительно.

Велев мне подождать в холле, дед поднялся по лестнице, и вскоре я услышала, как на втором этаже хлопнула дверь. Насколько я могла судить, сейчас мы находились в учебном корпусе, где располагались классы и кабинет директора. К нему примыкала столовая, а чуть особняком стоял корпус жилой. В целом внутренняя обстановка здания вполне соответствовала внешней. Хотя и не блистала роскошью убранства, выглядела довольно опрятно. Никаких обшарпанных стен и прогнившего пола, как было в том месте, где я провела семь лет своей жизни.

Несмотря на то, что в интерьере главенствовал минимализм, атмосферу можно было назвать приятной. Никогда не думала, что скажу подобное о приюте, но это действительно так.

Потолок высокий и светлый, паркет новый, устлан длинной ковровой дорожкой. Светильники на стенах не магические, а простые. Оно и понятно — магия вообще дорого стоит. Торговцы в своих лавках такие цены заламывают, что позволить себе это удовольствие могут только очень обеспеченные семьи. Чтобы снабдить подобным освещением весь приют, понадобится целое состояние.

Я присела на стоящую у окна скамейку и внезапно ощутила ужасное головокружение. Грудь сдавило, и стало ужасно трудно дышать.

Только не сейчас…

Судорожно вцепившись в край скамьи, постаралась дышать ровно, но, как и всегда в таких случаях, не получалось. На глаза навернулись слёзы, сердце замедлило биение. Нет, это было не из-за голода или измождения, и я знала, что терпеть придётся несколько минут.

При всей выносливости и отличном здоровье, подобные приступы преследовали меня столько, сколько себя помнила. И не только меня — неоднократно видела, как мама или папа в одно мгновение менялись в лице и, едва перебирая ногами, шли в комнату и запирались. Наверное, не хотели, чтобы я видела их такими. А если подобное случалось со мной, то старались успокоить и не отходили ни на шаг.

Должно быть, это какая-то семейная болезнь, передавшаяся по наследству — так думала я, пока до меня не дошло, что в таком случае, болен должен быть кто-то один. Либо папа, либо мама.

Впрочем, другого объяснения всё равно не было. При регулярном медицинском осмотре в приюте лекари не выявляли ничего странного и в один голос твердили, что я счастливый обладатель невероятно крепкого здоровья.

Слабость усиливалась, и хотя я не видела себя со стороны, была уверена, что лицо походит на белое полотно. Тяжесть внутри усиливалась — казалось, что меня сдавили стальными тисками, и сейчас они стремительно сжимаются.

Терпела молча. Давно научилась переносить боль. К счастью, такие приступы случались не чаще раза в месяц. А если везло — и того реже.

Стараясь дышать глубоко и медленно, я скорчилась на скамье и смотрела в пол. В одну точку. Не шевелясь.

Постепенно меня отпускало. Головокружение проходило, а мои воображаемые орудия пыток разжимались, позволяя вздохнуть более свободно.

Как раз в тот момент, когда до полного избавления осталось совсем чуть-чуть, рядом со мной раздался негромкий детский голосок:

— Вам плохо?

Подняв голову и с трудом сфокусировав взгляд, я увидела перед собой маленького ангелочка. И, говоря «ангелочка», ничуть не преувеличиваю. С белыми кудряшками, нежным овалом лица и большими глазами, он очень сильно походил на этих мифических небожителей.

Мальчик смотрел настороженно и в то же время участливо. Казалось, подтверди я сейчас, что мне плохо, он немедленно принялся бы помогать, или звать кого-нибудь на помощь.

Приступ почти прошёл, и чтобы зря не пугать ребёнка, я вымучено улыбнулась:

— Спасибо, всё в порядке. Я просто присела отдохнуть.

Ангелочек недоверчиво на меня покосился и заметил:

— Вы такая бледная…может, принести воды?

— Не стоит…

— Мне не сложно! — тут же оборвал меня мальчик и уже на бегу добавил. — Я сейчас!

Вернулся он быстро и с обещанной водой. Клацнув зубами по стеклу, я сделала несколько глотков и почувствовала себя гораздо лучше. На ближайший месяц мучения закончены.

Думая о том, что в последнее время уже в который раз получаю помощь и благодарю, улыбнулась — теперь уже искренне и приветливо.

— Спасибо, ты меня очень выручил. Как тебя зовут?

Ребёнок открыл рот, намереваясь ответить, как вдруг, словно из ниоткуда, к нам приблизились ещё трое мальчишек. При виде этой компании, «ангелочек» как-то сжался и, ссутулившись, втянул голову в плечи.

— Гляньте-ка! Мямля себе подружку нашёл! — выкрикнул белобрысый мальчуган и, громко загоготав, принялся дразниться. — Девчонка-девчонка, что кудряшки распустила?

Мальчик окончательно сник и машинально пригладил волосы.

— Девчо-о-нка! — снова издевательски протянул белобрысый, показывая на него пальцем.

Стоящие позади него гадко захихикали, поддерживая своего главаря. Типичная шайка.

Не намереваясь больше это терпеть, я поднялась и, сделав шаг вперёд, внимательно посмотрела на главного хулигана.

— Думаешь, ты от него отличаешься? — голос прозвучал спокойно и твёрдо. — Или считаешь, что унижение другого человека делает тебе честь? Ты не мужчина. И именно ты сейчас ведёшь себя как девчонка!

Мальчишка на миг лишился дара речи, а после резко покраснел, и его глаза гневно заблестели.

— Ты! — выпалил он, наступая вперёд. — Да ты…