Да-а, не помогла на этот раз зеленая обезьянка из моего розового детства. Подскочила Маня, улеглась рядом и завозилась, устраиваясь поудобнее.

— Жить будет, — уверила меня Маруся. — Мутумба наш. Его по башке крепко шарахнули.

Дашка говорит, наверняка сотрясли все его негритянские мозги. Ну, еще пара зубов выбита, фонарь под глазом, нос переломан… В общем, ерунда. С коленом хуже.

— Серьезно? — вяло спросила я. — Чего уж может быть хуже?

— Оно прострелено, — серьезно ответила подружка, — пуля внутри. Если ее не извлечь, может гангрена начаться, и тогда придется ее а… ан… апутировать. А как ее апутировать в таких условиях? Никак невозможно ее апутировать…

Маруське очень понравилось медицинское слово, и теперь она с удовольствием его повторяла, словно пробовала на вкус.

— Ампутировать, Мань, — поправила я подругу, — ам-пу-тиро-вать.

— Как-как? Надо запомнить.

— Так чего, пулю-то не вытащили?

— Нечем потому что, она, конечно, неглубоко сидит, зараза, но пальцами ее не зацепишь…

После недолгих размышлений я предложила реальный, как мне показалось, выход:

— Попробуйте ножницами маникюрными. Такими, знаешь, с закругленными концами. Возьми у меня в сумке…

Обозвав меня гением, Манька с радостным визгом подскочила и, поковырявшись в моем багаже, умчалась обратно к Дашке, дежурившей, как и полагается медику, возле больного Пятницы.

«Ну, теперь за жизнь негра можно не беспокоиться. А мы все-таки герои — такого борова на себе доволокли. Будем надеяться, что Пятница хоть спасибо нам скажет, когда в себя придет…» — с этой мыслью я и уснула.

— Кто мне объяснит, что, в конце концов, происходит на этом долбаном острове?!

— Я хочу домой…

— Будь проклят тот день, когда я решила стать «амазонкой»!

— Я хочу к маме…

— Все, я разрываю контракт с телевидением и требую, чтобы меня немедленно отправили на родину. Мне эти тропики что-то разонравились.

Все эти вопли ворвались в мой сон самым бессовестным образом, сразу настроив на негативное восприятие мира. Недовольно морщась, я открыла глаза, полная решимости устроить хорошую взбучку всем «амазонкам» сразу и каждой в отдельности.

Девчонки в спешном порядке паковали вещи.

— Хм… Армия спасения, что ли, приближается? — разгоняя остатки сонного дурмана, я потрясла головой и уселась на покрывале по-турецки.

Спустя полминуты стало ясно: домой и к маме просились близняшки, контракт разорвать требовала Дашка, а объяснений требовала моя Маруська. Ленка «беленькая» сидела рядом с костерком и меланхолично потягивала кофе из кастрюльки. У ее ног, я имею в виду Ленку, а не кастрюльку, естественно, лежал Пятница. Выглядел он вполне сносно, дышал глубоко и ровно, что свидетельствовало о крепком сне, плавно перешедшем из глубокого обморока.

Не обращая внимания на галдеж девчонок, ставший уже привычным, я сладко потянулась и пошла к океану. Следовало освежиться перед тяжелым трудовым днем.

После подобных, великолепных, надо заметить, водных процедур я почувствовала во всем теле легкость необычайную и значительное повышение жизненного тонуса. Теперь можно и делами насущными заняться. Наверное, примерно те же ощущения испытывал господь бог, преступая к сотворению мира.

— Ну, дети мои, что за сыр-бор на этот раз? Добычу не поделили? Я имею в виду единственного мужика среди нас. Он, конечно, еще в нерабочей форме, но через пару дней вполне может быть употреблен в дело… — кивнула я в сторону отдыхающего Пятницы.

— Ленка пропала! — немного испуганно сообщила невесть откуда подскочившая Манька.

Переведя взгляд на Ленку-артиллеристку, тянувшую кофе из кастрюльки, я с немым укором в глазах уставилась на подругу. Та, заметив, куда я смотрю, досадливо сморщилась и пояснила:

— Да не эта! Черненькая. Домохозяйка наша Ленка. Она сегодня дежурная по лагерю — ну, завтрак там, то, се… Проснулись, а завтрака нет как нет. Хотели разбор полетов устроить, мол, обязанности дежурного — дело святое, не фига спать, когда отвечаешь за жизненное обеспечение товарища, потому как мы тут все за одного, один за всех. Словом, обычный воспитательный процесс. Только выяснилось, что воспитывать некого: нет нашей Ленки! Мы тут поблизости поискали — глухо, пропала домохозяйка. Славка, я тут подумала: может, это наш милашка тумба-юмба ее слопал?

— Кто? — не поняла я.

— Ну, этот Пятница. Может, он только прикидывается бессознательным, а на самом деле…

Что на самом деле, Маруська не договорила, многозначительно умолкнув. К нам подошла Ленка-артиллеристка.

— Кофе, — сказала она, протягивая кастрюльку. — Трофимова пропала. Что думаешь по этому поводу?

Мысли были самые разные, но большей частью мрачные и невеселые.

Ну, во-первых, исчезновение Настасьи и Елены странным образом совпало с правилами шоу: раз в неделю две девушки покидают проект. Следуя этому правилу, в ближайшие четыре дня больше никто не пропадет. Но в правилах ничего не сказано о появлении Пятницы. Значит ли это, что следом за ним появятся еще и Суббота, и Воскресенье, и так далее. Да, и кроме того, упоминания об убийстве съемочной группы я тоже что-то не припоминаю. И тут в моей умной голове коротнуло. И словно кто-то мелом написал на черной доске вопрос: а так ли уж случаен состав участниц проекта? Может, кому-то очень хотелось избавиться от них таким вот хитроумным способом?

Хм, мысль интересная. Стоит, пожалуй, ее обдумать как следует. А начну я с выяснения биографий «амазонок», с их, если можно так сказать, скелетов в чемоданах.

Нас с Маруськой можно смело исключить — на проект мы попали случайно, путем банального шантажа. Завалов, помнится, с уверенностью гарантировал нам выигрыш. Он прямо так и говорил, мол, все участницы проекта одна за другой будут выбывать из шоу.

А может, и мы с Манькой «выбудем»? Шантаж — прекрасный предлог, чтобы избавиться от нас. Кто знает, кто знает… Слишком уж легко и быстро Завалов согласился включить нас в число участниц.

Это что же, выходит, все мы тут обречены На выбывание?

Ленка-артиллеристка опустилась рядом со мной на песок и покачала головой:

— Дохлое дело. Девчонки пропадают…

— Это одно из условий шоу, — усмехнулась я.

— Нехорошее условие, — заметила Ленка, — среди девок уже паника началась. А паника, как известно, до добра не доведет. На помощь со стороны рассчитывать не приходится, надо самим как-то разруливать ситуацию.

— Это верно. Лен, ты о Ленке «черненькой» чего-нибудь знаешь?

— Во-он ты с какого боку решила зайти! — протянула артиллеристка. — Думаешь, это шоу специально организовали, чтобы от всех нас избавиться?

Я пожала плечами, а Ленка, немного подумав, сказала:

— Вообще-то, это возможно, но только дорого очень.

— Зато надежно и… — я пощелкала пальцами в воздухе, — вполне в духе времени. Да и затраты окупятся теми самыми призовыми деньгами. Кстати, Завалов нам с Манькой гарантировал победу в шоу…

Не знаю, зачем я призналась в этом Ленке, но мои слова произвели на нее довольно странное впечатление. Она не стала кричать, насмехаться, ехидничать по этому поводу, даже блатными не обозвала. Вместо этого студентка впала в глубокую задумчивость. Впрочем, длилось это недолго, буквально через три минуты она с улыбкой доверительно произнесла:

— Мне он тоже гарантировал первый приз. Что-то мне подсказывает, что другие получили примерно такие же гарантии. Занятно! А Ленка… Да немного я о ней знаю. В самолете вместе летели, поговорили о том о сем… У меня сложилось впечатление, что девка она своеобразная, с сильным характером. Из таких, знаешь, которые чуть что не по их, скандалы устраивают. С выходом, так сказать. И скандалят от души, с чувством, с толком, с расстановкой. Как только муж ее терпит?

— А кто у нас муж? — быстро спросила я.

— Бизнесмен. Хозяин агентства недвижимости «Русский Капитолий». Слыхала о таком? Еще бы не слыхать! Короли недвижимости! Дворцы для олигархов и миллионеров — их рук дело. Да, так вот. — продолжала Ленка. — дело-то они вместе начинали еще с захудалой риелторской конторы, в которой три человека всего и работали. А как поднялись да раскрутились, так муженек свою половину на покой отправил, в домохозяйки определил.