Послушник энергично закивал.

Розовый дворец умел принимать гостей – к тому моменту, когда дотошный Смотритель смирил свое любопытство и предложил собеседникам отдохнуть до утра, для утомленных путников уже были готовы комнаты, ужин и горячая вода.

Теперь, забыв об ужасах и войнах, все мирно спали, даже для кегаров нашлось по мягкому тюфяку и сытые кошки блаженно сопели у кровати хозяйки.

Ирвин с завистью слушал через стенку похрапывание зверей, незнакомых с муками бессонницы. Наконец, маг вздохнул и встал – этой ночью сон явно не искал с ним встречи. Вскоре Жак, то ли разбуженный движением, то ли тоже не сомкнувший глаз, присоединился к нему на открытом балконе, опоясывающем одну из башенок дворца.

– Наш хозяин – весьма информированная личность, – магу не требовалось оборачиваться, чтобы узнать подошедшего.

– Его интересовали детали, – задумчиво кивнул Жак, – в целом он нашу историю уже слышал.

Ирвин скорчил кислую мину:

– Все всё знают! И откуда тогда у нас, спрашивается, столько проблем?

Страж не ответил. Небо на востоке робко светлело, но на западе облака были, словно ложной зарей, ярко озарены пламенем дальних пожаров. Жак долго смотрел на багровые отблески.

– Уже близко, да? – Угадал мысли друга Ирвин. – Думаешь, он успел проскочить?

– У него все получится.

– Хорошо бы, – маг зябко закутался в плед. – Смотритель выглядел обеспокоенным, – высоко в небе гатарн, слишком близко подлетевший к Цитадели, врезался в защитный периметр и вспыхнул яркой искоркой, дальним эхом до людей донесся предсмертный вопль твари, – Не верится, что все это происходит.

– Силы Тьмы играют по-крупному, – Жак выбил пальцами по парапету короткую дробь, единственный признак волнения, который позволил себе Страж, – пока Наследник не овладел возможностями Меча, они рассчитываю одним ударом придавить и Гильдию, и Икторна.

– А это значит – осады не будет, они атакуют с ходу и только Небо знает, что они припасли для нас, – подытожил маг.

Страж пожал плечами и отправился досыпать.

Ворота Обители оставались открыты всю ночь – вспугнутые заревом пожаров, беженцы пустились в путь еще до зари, бесконечный поток людей и животных потянулся к крепости. Если им повезет, они обгонят наступающие орды.

Полтора месяца, проведенный в Дебрях превратил меня в грязного оборванца и Петра выглядела не многим лучше. Чудо ли, везение или та дальняя война, на которую отправились все твари, позволила нам благополучно миновать мимфийские пустоши, я сказать не берусь, но вот уже третий день мы шли по еловому лесу, выглядящему на удивление нормально для Дебрей. Петра клялась, что разглядела на дереве белку.

По сравнению с пройденным нами путем, здесь был настоящий рай.

Это была моя идея – обойти древний город с запада и тем сбить тварей с толку.

Тогда все выглядело разумным, хотя путь и становился на несколько дней длиннее.

Но именно эти дни начисто отбили у меня жажду приключений.

Преддверие Ада – вот самое точное определение того, во что превратили нежити некогда цветущую страну. Серые каменистые холмы тянулись от горизонта до горизонта и не было ни единой живой былинки, даже мха, чтобы нарушить их унылое однообразие.

Сухой горьковатый ветер носил над пустошью мельчайшую пыль, щекочущую нос и забивающуюся в горло. Было трудно дышать, казалось, сам воздух пропитан отсутствием жизни. Окруженные потрескавшейся грязью лужи на дне рытвин и оврагов не пятнала вездесущая тина – тут нечему было расти и нечему было тлеть.

Только кости.

Тысячи и тысячи выбеленных веками костей, словно в последнем посмертном усилии, выступали из мертвой земли. Их хрупкие осколки хрустели под ногами, когда мы пробирались мимо источенных ветром и водой развалин, безликих и безымянных, они устилали обочины ведущих в никуда дорог. Была долина, заполненная от края до края бесчисленными рассыпавшимися скелетами, лиги и лиги белой, как сахар земли.

Рыбы и птицы, люди и животные – одна могила для всех, мы не решились ее потревожить.

Эту землю населяли ловушки – единственное, чему позволено было здесь жить. Их не легко было распознать, я и шел, повинуясь только своему чутью. Как-то раз, брошенный на тропу камень захлопнул челюсти гигантского капкана размером с телегу, один из стальных шипов украшал проткнутый насквозь человеческий череп. В другой раз под ноги нам бросилась пара ржавых железных браслетов. Только Небо знает, что собирались сделать с нами эти живые кандалы, но длины цепей не хватило и мы ушли, а они остались, бессильно зарываясь в пыль.

"Проклятые земли" – сказала Петра и я всей кожей прочувствовал значение этих слов. Словно какая-то непостижимая разуму жуть обрушилась сюда и в один миг наполнила мир отрицанием всякой жизни. Самим своим присутствием мы бросали вызов этому бескрайнему кладбищу.

Сомневаюсь, что в одиночку кто-нибудь смог бы устоять перед мрачным безумием мертвого края.

Но, пока Тьма не воцарилась в этом мире, есть предел ее могуществу и границы ее владениям.

Сначала появился чахлый чертополох, потом холмы зашумели вереском и ко мне вернулось дыхание, я словно очнулся от дурного сна. Первая за недели пути бабочка вызвала у Петры приступ неудержимого веселья.

Впрочем, особо радоваться было рано – Дебри мы еще не покинули, о чем неоспоримо свидетельствовал уди-уди, притаившийся на стволе поваленной ели. Интересно, что местное зверье как-то приспособилось к присутствию тварей – землю под елью испещряли следы мышей, в заросшей ивняком низинке мы спугнули перепелок, ночью где-то ухал филин.

Вся эта живность должна была что-то пить, а дождей не было уже неделю, и наши фляги катастрофически опустели. Промаявшись от жажды целый день, я решился встретиться с Крабатом.

Мне неожиданно легко удалось убедить Петру посидеть на месте – мы заночевали у корней развесистой старой ели, не став подниматься на дерево. Избавившись от пары любопытных глаз, я вернулся по нашим следам до небольшой полянки, со всех сторон окруженной молодой березовой порослью.

Призрак материализовался передо мной, искрясь от удовольствия:

– Неплохо, неплохо! Ты делаешь большие успехи!

– Ты это о чем? – Вообще-то я люблю, когда меня хвалят.

– Как же! Ты, наконец-то, научился доверять своей интуиции. Твой переход через Проклятые земли достоин самого Герхарда!

Мое настроение слегка омрачилось:

– Что ж это меня не радует? – Лесть Крабата не затмила во мне возмущение. – И почему ты не сказал мне, что Силы Тьмы напали на Ункерт?

Горестный вздох призрака прозвучал, как шорох листьев.

– И ты бы бросился туда! Не владея магией Меча, ты стал бы отличной закуской для гатарнов. Жаренной! – Крабат фыркнул и наставительно заметил, – Тебе следует решить, кого именно спасать в первую очередь.

Мое сердце болезненно сжалось:

– Что там с отцом?

– Мирандос не соврал. – Похоже, призрака это даже удивило. – Они свернули к перевалу Харак. Но! – Крабат многозначительно мигнул. – Не обязательно в Кер-Орки.

– Туда, туда, – я не собирался спорить. – И сколько мне еще идти?

– Недели три, торопиться не следует. Иди на север, или чуть к западу и ты выйдешь прямо на дорогу к замку. Собственно, это будет единственная дорога у тебя на пути.

– Отлично, – сухость во рту напомнила мне о еще одной проблеме. – У нас кончилась вода.

– Да, знаю. И дождя не будет еще несколько дней, – призрак задумчиво искрился, а я в который раз задался мыслью: что же означает "быть везде". – Двумя лигами к западу есть источники, в овраге, сразу за сосняком. Будь осторожен! Воду набирай только из родников!

– Спасибо! Увидимся.

Крабат только хмыкнул.

– Что ж, теперь мы будем знать, от чего подохнем! – у Петры все еще были сомнения относительно качества воды, сочившейся из глиняной стенки оврага.