- Это ужасно – говорить так о собственной семье. И ты задел чувства Камиллы. Предполагаю, она твоя племянница.

- Да, ходят такие слухи.

- Ребенок твоей сестры.

- Нет, у Маффи нет детей, у нее существа. И Камилла – хнычущий, толстомордый мутант.

Бейли удержалась от улыбки, прополоскала тряпку и аккуратно повесила на раковину.

- Прискорбно так говорить о своей племяннице. Даже если не любишь детей.

- Я люблю детей. – Кейду стало весело. Он оперся о столешницу и наблюдал, как Бейли наводит порядок. – Говорю тебе, Камилла - не человек. Вот моя вторая сестра, Доро, у нее двое детей, и каким-то образом младший избежал проклятия Пэррисов. Отличный парень, любит бейсбол и жуков. Доро считает, что его нужно лечить.

Бейли безуспешно пыталась проглотить смешок.

– Ты все выдумываешь.

- Дорогая, поверь, ничего, что я мог бы придумать о клане Пэррисов, даже близко не стоит рядом с ужасной правдой. Они эгоисты с огромным самомнением, потакающие всем своим желаниям. Ты вымоешь пол?

Бейли удалось закрыть рот, который сам открылся от такого беззаботного порицания собственной семьи. Она растерянно посмотрела на блестящие плитки цвета слоновой кости.

- О, хорошо. Где...

- Бейли, я шучу. – Кейд схватил ее за руку и вытащил из комнаты как раз в тот момент, когда зазвонил телефон.

- Нет, - сказал он прежде, чем ей удалось открыть рот. – Я не стану отвечать на звонок.

- Позорище.

- Это самосохранение. Я никогда не соглашался на эту встречу с Памелой и не позволю, чтобы на меня давили.

- Кейд, не хочу, чтобы из-за меня ты огорчал свою семью и отменял свидание. Со мной все будет хорошо.

- Я же сказал, что не устраивал это свидание. Это сделала моя мать. А сейчас, когда мне грозит испытание музыкой, я могу использовать тебя в качестве оправдания. Я благодарен. Настолько, что собираюсь дать тебе целый оплаченный выходной. Держи.

Кейд поднял один из пакетов, брошенных им ранее у входной двери, и вытащил обувную коробку:

- Твои хрустальные туфельки. Если подойдут, придется идти на бал.

Сдавшись, Бейли села на нижней лестничной площадке и открыла коробку.

- Красные кроссовки? – вздернула она бровь.

- Мне они понравились. Сексуальные.

- Сексуальные кроссовки.

Развязывая шнурки, она гадала, как может чувствовать себя такой растерянной и вместе с тем так радоваться глупой паре обуви. Они скользнули на ноги как по маслу, и неизвестно отчего Бейли захотелось смеяться и плакать одновременно.

- Отлично подходят!

- Я же сказал, у меня наметанный глаз. – Кейд улыбнулся, когда она выровняла концы шнурков и завязала аккуратные бантики. – Я был прав, очень сексуально. – Он нагнулся и помог ей подняться на ноги. – По правде говоря, ты и сама отлично смотришься.

- Конечно, учитывая, что единственный предмет туалета, который мне по размеру – это кроссовки.

Бейли потянулась на цыпочках, чтобы поцеловать его, но быстро передумала.

- Трусиха, - сказал он.

- Возможно. – Вместо этого она протянула ему руку. – Мне бы действительно хотелось прогуляться.

Кейд открыл перед ней дверь, Бейли шагнула за порог и подняла глаза:

- А что, Памела красивая?

После недолгого размышления он решил, что прямой ответ может стать преимуществом.

– Великолепная. – Он закрыл за собой дверь и обнял Бейли за талию. – И она хочет меня.

В ответ Кейд услышал кислое хмыканье и удовлетворенно улыбнулся.

Его завораживали головоломки. Складывать детали, крутить их под разными углами, пока не окажутся на своих местах, – эта задача всегда доставляла ему удовольствие. И это одна из причин, по которым Кейд нарушил семейную традицию, выбирая свою профессиональную стезю.

Впрочем, любая работа, нарушающая семейную традицию, вполне удовлетворила бы мятежный дух Кейда Пэрриса, но открытие собственного детективного агентства позволяло ему, помимо всего прочего, принимать решения, разгадывать головоломки и попутно бороться со злом.

Кейд четко представлял, что правильно, а что — нет. Есть хорошие и плохие парни, закон и преступление. И все же Кейд не настолько наивен, чтобы все упрощать, не обращая внимания на оттенки серого. На самом деле, детектив часто оказывался в серой зоне и очень ценил ее. Но существовали границы, которые он никогда не пересекал.

Пэррис обладал логическим мышлением, которое иногда, развлечения ради, заводило его в фантастические дебри.

И наконец, он просто любил разгадывать загадки.

Покинув Бейли этим утром, Кейд провел немало времени в библиотеке и просмотрел кучу микрофильмов в поисках хоть какой-то информации об украденном голубом бриллианте. Ему не хватило жестокости сказать своей клиентке, что у них нет ни малейшего представления о том, откуда она взялась. За прошедшие несколько дней она могла приехать в округ Колумбия откуда угодно.

Тот факт, что Бейли, алмаз и наличные сейчас находились в Вашингтоне, не означал, что вся история началась здесь. Неизвестно, как давно клиентка Кейда лишилась памяти.

Он почитал и об амнезии, но не нашел ничего особо полезного. Насколько он понял, любая мелочь может спровоцировать возвращение памяти, или же она останется чистой, как белый лист, а новый отсчет начнется с пробуждения Бейли незадолго до ее вторжения в жизнь Пэрриса.

Сыщик не сомневался, что его подопечная пережила или видела нечто болезненное. И хотя это можно считать одним из проявлений фантазии, в которой его иногда винили, он был уверен, что Бейли ни в чем не виновна.

Как могла женщина с такими глазами совершить что-то криминальное?

Каковы бы ни были ответы, одно Кейд знал точно – он намерен ее защищать. Он даже готов принять простой факт, что увлекся ей в тот момент, когда увидел. Неважно, кем или чем была Бейли, именно эту женщину он ждал.

Так что детектив собирался не только защитить ее, но и удержать. Кейд выбрал первую жену, следуя логике и традициям. Или, порой думал он, его расчетливо выбрали семьи — невесты и его собственная. И та бездушная мегера, при всей своей разумности, стала настоящей катастрофой.

Со времени развода — который потрепал всех и каждого, кроме, собственно, самих разводящихся — Кейд избегал новых отношений и обязанностей, доведя искусство уклонения до совершенства.

Он верил, что причина всего этого сейчас сидит рядом с ним на ковре, скрестив ноги и близоруко всматриваясь в книгу о драгоценных камнях.

- Бейли, тебе нужны очки.

- Ммм?

Она практически уткнулась носом в страницу.

- Это всего лишь догадка, но я бы сказал, что обычно ты читаешь в очках. Если ты еще больше приблизишься к этой книге, то окажешься внутри.

- Ох.

Она моргнула и потерла глаза.

- Здесь просто слишком мелко напечатано.

- Нет. Не беспокойся, мы займемся этим завтра. Мы проработали уже пару часов. Хочешь бокал вина?

- Думаю, да, - прикусив нижнюю губу, Бейли вновь постаралась сосредоточиться на тексте. – «Звезда Африки» - крупнейший известный обработанный бриллиант весом пятьсот тридцать и две десятых карата.

- Звучит грандиозно, - прокомментировал Кейд, выбрав бутылку сансера (2), которую хранил специально для такого случая.

- Он вставлен в скипетр королевы Великобритании. Камень слишком большой, и это не голубой бриллиант. Пока я не нашла ничего похожее на наш алмаз. Хотела бы я иметь рефрактометр.

- Что?

- Рефрактометр, - повторила она, приглаживая волосы. – Это инструмент, который измеряет свойства камня. Индекс рефракции.

Под взглядом Кейда она замерла.

- Откуда я это знаю?

Он принес два бокала и вновь устроился на полу рядом с собеседницей.

- Что такое индекс рефракции?

- Это относительная способность преломлять свет. Для бриллиантов она равна единице. Кейд, я не понимаю, откуда я это знаю.

- Откуда ты знаешь, что это не сапфир?

Он поднял камень, которым придавил свои записи.