Гец. Не надо.
Мартин. Дайте! О мертвое орудие, оживленное надеждой благороднейшего духа на господа, ты драгоценней священных мощей, в коих святая струилася кровь!
Гец надевает шлем и берет копье.
Долгое время жил у нас монах, который посещал вас после того, как при Ландсгуте вы лишились руки. Я никогда не забуду его рассказов о том, сколько вы перестрадали, как тяжело вам было увечье это, мешающее вашему призванию, и как, наконец, прослышали вы об одном человеке, который имел лишь одну руку и все-таки долго был храбрым рейтаром.
Входят два латника. Гец обращается к ним. Они тайно переговариваются.
(Продолжая.) Я никогда не забуду, как он в благороднейшем, чистосердечнейшем уповании на господа сказал: «Если б я имел двенадцать рук, но милость твоя отвратилась бы от меня, на что бы они мне послужили? Теперь же я могу и одною…»
Гец. Значит, в Гослохский лес. (Оборачивается к Мартину.) Прощайте, достойный брат Мартин. (Целует его.)
Мартин. Не забывайте меня, как я вас не забуду.
Гец уходит.
Как сжалось мое сердце, когда я увидел его. Он не промолвил ни слова, но дух мой признал его. Лицезреть великого мужа — душе отрада.
Георг. Вы ночуете у нас, святой отец?
Мартин. Найдется ли мне постель?
Георг. Нет, господин! Я знаю о постелях только понаслышке, в нашей корчме нет ничего, кроме соломы.
Мартин. И на том спасибо! Как тебя зовут?
Георг. Георгом, снятой отец!
Мартин. Георгом! Значит, у тебя храбрый святой.
Георг. Говорят, он был рыцарем, я тоже хочу быть рыцарем.
Мартин. Постой! (Вынимает молитвенник и дает оруженосцу образок.) На́ тебе его. Следуй его примеру, будь храбр и бойся бога. (Уходит.)
Георг. Какой прекрасный белый конь! Вот бы мне такого! И вооружение золотое! А здесь отвратительный дракон. Теперь я стреляю воробьев. Святой Георг! Сделай меня большим и сильным, дай мне копье, доспех и коня — и пусть тогда попробуют сунуться драконы!
ЯКСТГАУЗЕН. ЗАМОК ГЕЦА
Елизавета, Мария, Карл — маленький сын Геца.
Карл. Пожалуйста, милая тетушка, расскажи мне еще раз о добром мальчике. Уж очень это хорошо.
Мария. Лучше ты мне расскажи, плутишка, увидим, внимательно ли ты слушал.
Карл. Чуточку подожди, я думаю. Жил-был однажды… да, жил-был однажды мальчик… и его мать заболела… и вот он пошел…
Мария. Да нет же. И мать ему сказала: «Милый мальчик…»
Карл. «…я больна…»
Мария. «…и не могу выйти…»
Карл. И дала ему денег и сказала: «Поди и купи себе завтрак». Тут пришел нищий…
Мария. Мальчик пошел и встретил по дороге старика, он был… Ну, Карл!
Карл. Он был… старый.
Мария. Ну конечно! Он еле передвигал ноги и сказал: «Милый мальчик…»
Карл. «…подай мне что-нибудь: я ничего не ел ни вчера, ни сегодня». Тут мальчик отдал ему деньги…
Мария. …которые ему дали на завтрак…
Карл. Тогда старик сказал…
Мария. Тогда старик взял мальчика…
Карл. …за руку и сказал… и превратился вдруг в сияющего прекрасного святого и сказал: «Милое дитя…»
Мария. «За твое милосердие награждает тебя через меня матерь божья: тот больной, которого ты коснешься…»
Карл. «…рукою…» Я думаю, это была правая рука.
Мария. Да.
Карл. «…тот тотчас выздоровеет».
Мария. Мальчик побежал домой и от радости не мог слова вымолвить.
Карл. Он бросился матери на шею и заплакал от радости.
Мария. Тут мать воскликнула: «Что со мной?» И вдруг… Ну, Карл!
Карл. И вдруг… и вдруг…
Мария. Вот ты уже и не слушаешь! И вдруг выздоровела. И мальчик врачевал королей и императоров и сделался так богат, что построил большой монастырь.
Елизавета. Не могу понять, где мой господин. Пять дней и пять ночей нет его, а он надеялся быстро покончить со своим делом.
Мария. Меня это уже давно беспокоит. Если б у меня был муж, который вечно подвергает себя опасности, я б умерла в первый же год брака.
Елизавета. Благодарю бога, что он создал меня более твердой.
Карл. А разве отец должен уезжать, если это так опасно?
Мария. Это его добрая воля.
Елизавета. Он должен, милый Карл.
Карл. Почему?
Елизавета. Ты помнишь, зачем он ездил в прошлый раз, когда привез тебе гостинца?
Карл. А теперь он мне привезет что-нибудь?
Елизавета. Ну конечно. Видишь ли, один портной из Штутгарта — меткий стрелок из лука — выиграл первый приз на состязании стрелков в Кельне.
Карл. И много он выиграл?
Елизавета. Сто талеров. А ему не хотели их отдать.
Мария. Ну, разве это не гадко, Карл?
Карл. Гадкие люди.
Елизавета. Тогда портной пришел к твоему отцу и попросил, чтобы он помог ему выручить деньги. Твой отец поехал и захватил двух кельнских купцов и томил их до тех пор, пока они не выдали деньги. Разве ты бы не поехал?
Карл. Нет! Ведь надо проезжать через густой-густой лес, а там цыгане, ведьмы.
Елизавета. Большой парень, а боишься ведьм.
Мария. Ты сделаешь лучше, Карл, если будешь жить в своем замке благочестивым, христианским рыцарем. В своих владениях можно найти достаточно случаев для благотворительности. Во время набегов даже самые честные рыцари творят больше несправедливости, чем правды.
Елизавета. Сестра, ты говоришь, не думая. Дай бог, чтобы и наш мальчик стал с годами храбрее и не напоминал бы Вейслингена, который так вероломно поступает с моим мужем.
Мария. Не будем спорить, Елизавета. Мой брат очень раздражен, и ты тоже. В этом деле я только зритель и потому могу судить беспристрастнее.
Елизавета. Ему нет оправдания.
Мария. То, что я о нем слышала, расположило меня в его пользу. Да разве муж твой не рассказывал о нем сам столько хорошего? Как счастливо протекала их юность, когда оба они были пажами маркграфа!
Елизавета. Пусть так. По сказки мне, что может быть хорошего в человеке, который преследует своего лучшего, вернейшего друга, продает услуги свои врагам моего мужа и лживыми, искажающими дело наветами старается привлечь на свою сторону нашего доброго императора, который всегда был к нам так милостив!
Карл. Отец! Отец! Дозорный на башне трубит песенку: «Гей, да отпирай ворота!»
Елизавета. Он вернулся с добычей.
Входит рейтар.
Рейтар. Мы с охоты. Мы с добычей! Здравствуйте, благородные дамы!
Елизавета. Вейслинген захвачен?
Рейтар. Захвачен. И с ним три рейтара.
Елизавета. Как вышло, что вы так замешкались?
Рейтар. Мы подстерегали его между Нюрнбергом и Бамбергом. Он все не ехал, а мы знали, что он в пути. Наконец мы выследили его — он проехал стороной и сидел себе спокойно у графа в Шварценберге.
Елизавета. Они б и его хотели сделать врагом моего мужа.
Рейтар. Я тотчас донес об этом господину. На коней! И мы помчались в Гослохский лес. Тут так странно вышло: скачем мы ночью через лес и видим — пастух пасет свое стадо. Вдруг, откуда ни возьмись, пять волков, да как примутся за овцу. Тогда господин наш засмеялся и сказал: «Это к добру, дорогие товарищи. Всем удача, и нам удача!» И мы обрадовались хорошей примете. В это время выезжает Вейслинген с четырьмя рейтарами.
Мария. Сердце мое трепещет.
Рейтар. Я и товарищ мой по приказанию господина прижались к нему так, точно приросли — он не мог ни двинуться, ни шелохнуться, а господин наш и Ганс ударили на рейтаров и захватили их. Один ускользнул.