Конечно, кредитор… Все так пойдет и впредь:
Попойки… Мотовство… А я должна терпеть.
Ужель об этом я в девичестве мечтала?
Вот до чего дошла! Вот чьей женою стала!
Где годы прежние, когда вокруг меня
Вздыхали юноши, колена преклоня,
И взгляд ловили мой? А я, полна гордыни,
Стояла среди них, подобная богине,
И ведала, что им — наисладчайший приз
Мне в чем-то угодить, исполнить мой каприз.
Вот в том-то вся беда: коль недурна собою,
Как тотчас же спешат поклонники гурьбою.
Успех сведет с ума, соблазн обдаст огнем —
Попробуй устоять и не погибнуть в нем!
Так ловко лгать начнут, притворно клясться станут,
Но лишь поверишь им, они как в воду канут!
Да каждый мне шептал: «Поверь, я твой жених!..»
А под венец идти — нет никого из них!
Все верно! Поделом гордячке и придире!
Меж тем, мне стукнуло уже двадцать четыре…
Уж поздно выбирать. Вдруг Зеллер тут как тут.
Что ни скажи — он муж, хотя транжир и шут.
Так с этих самых пор затворницей я стала.
Поклонники б нашлись… В них только проку мало.
Одно мучение. Мне это не с руки.
К тому же умных нет, все больше дураки.
А если к умному вдруг воспылаешь страстью,
Не обернется ль ум коварством и напастью?
И все же без любви нам жизнь нехороша…
Но что сейчас таит в себе моя душа?
Альцест вернулся вновь, и в сердце — мука злая…
В иные времена с ним счастлива была я…
Любила я его… Ну, а теперь?.. Навряд.
А он? Задумчив, тих… Войдешь — отводит взгляд.
Быть может, обо мне и он вздыхает тайно.
И я боюсь его… Должно быть, не случайно.
Идет!.. Я вся дрожу… Нам быть наедине?..
Чего же я хочу?.. Как с ним держаться мне?..