«Собственность принцессы Хельты эрд Аэртен».

Как будто за все эти годы он был недостаточно унижен.

С громким стуком Кэрт захлопнул шкатулку и швырнул её под ноги Хельте. Та горестно вздохнула и потупила взгляд.

— Что и требовалось доказать: избавившись от одного браслета, ты стал чересчур много себе позволять. Вот только свободным по-прежнему не стал. Никогда не станешь, — в голосе самопровозглашенной королевы ассасинов зазвучала неприкрытая угроза. — Надень его, Кэртис. Надень, и я не стану тебя наказывать.

— Делай со мной что хочешь, а больше я по доброй воле эту дрянь не надену, — процедил он, впившись в госпожу ненавидящим взглядом. — Вот хоть убей.

— Не сегодня, котик, — Хельта разочарованно покачала головой. — Как ни мечтаю я прибить твою голову над камином, а живой ты полезнее… Джиро, дорогой, отведи своего друга в подвал. Терпеть не могу кровь на паркете.

Астрид вполне ожидаемо проснулась одна — ни огромного кота, ни наглеца Кэрта в постели не наблюдалось. Признаться честно, она была этому даже рада: жуть как не хотелось мямлить какую-то ерунду и уж тем более строить из себя сильную и независимую. Ибо последние не засыпают в обнимку с оборотнями, притащившими в знак примирения куропатку, не шепчут в мохнатое ухо всякую слащавую ерунду и не грезят о горячей ночке с человеческой формой кота-убийцы.

«Кругом ты попала, Эйнар», — сообщила она себе, стряхнула с простыни несколько блестящих шерстинок и искренне понадеялась, что её восхвалений кошачьему облику Кэрт не запомнил.

Хотя куда там, с её-то везучестью.

В гостиной встретил Олаф, совершенно по-хозяйски раскинувшийся на диване и мечтательно таращившийся в потолок. Три заметных укуса на обнаженном плече заставили завистливо хмыкнуть — приятель явно проводит ночи веселее, чем она. Смешок не остался неуслышанным: Олаф едва ли не подскочил на месте и уставился на неё во все глаза.

Астрид сложила руки на груди, ничуть не стесняясь неприлично задравшейся рубашки.

— Ну, где моя нотация? — от ехидного тона удержаться не удалось.

Олаф мигом поменялся в лице, фыркнул что-то не слишком цензурное и махнул рукой. Но промолчать не смог — когда он не нервничал, трепался не хуже Норы и Шелли вместе взятых.

— Всю память отшибло, пока твоего голого мужика разглядывал. Асти, детка, признавайся, у тебя склонность к зоофилии?

А вот это что-то новенькое. Никак дурное влияние злоязыкого Коррина?

— Котики — моя слабость, тебе ли не знать, — не осталась в долгу Астрид, скинула ноги Олафа с дивана и села рядом. На глаза тут же попалась батарея склянок с зельями, выставленных на тумбочке. — Ревизию проводил?

— Проверял, что у меня есть на случай, если твой новый питомец решит тебя сожрать.

— Топор, — Астрид многозначительно кивнула на свое любимое украшение гостиной, — чтоб я недолго мучилась.

Олаф, недолго думая, огрел её подушкой. Нет, влияние Коррина еще не стало необратимым — друг по-прежнему не понимал черного юмора. Хотя какой уж тут юмор, если подумать.

— Выбираешь же ты вечно мужиков…

— То ли дело ты!

Подушкой прилетело снова.

Так и быть, Олафу можно — с кем ещё заниматься всякой ерундой, совершенно не соответствующей образу серьезной взрослой женщины с двумя котами? И с капитанскими нашивками вдобавок.

— Ладно, ладно! — завопил Олаф, когда осознал, что победы над дипломированным магом даже в подушечных боях ему не видать, как своих ушей. — Осознал! Проникся! Твой новый мужик идеален!

— Вот то-то же! — Астрид, снова припомнила шелковистую шерсть под пальцами, тяжелую лапу-руку на своем бедре и теплое дыхание на шее. Выдохнула, отложила в сторону подушку и улеглась головой на колени приятеля. — А если честно, то у меня и впрямь дурной вкус. То шафрийский мудак, то вот этот вот…

Олаф выдохнул тоже и принялся распутывать её волосы.

— Да я вообще не понимаю, как можно путаться с этими… — он глянул на примостившегося в её ногах Янси. Скривился было, но, правильно расценив угрожающее выражение на морде кота, быстро передумал, — кошками. Дерут обои, орут по утрам…

— Приносят куропаток на ужин. Неоценимый талант!

Астрид нахмурилась, понимая, что её снова несет куда-то не туда. Вроде и хотела возмутиться непотребным занятиям несостоявшегося любовничка, а продолжает восхищаться. Ладно бы только экзотической красой, так еще и умением находить подход к женщинам. Ну, по крайне мере к ней Кэрт точно нашел подход — принес жратвы, помурчал, похвалился своей пушистой задницей… И был таков, шельма хвостатая.

— Кэрт давно ушел?

Олаф прекратил теребить её волосы и задумчиво огладил аккуратно подстриженную бороду.

— Около часа назад. Я время не засекал, знаешь ли. Куда пошел, тоже не сказал, если что.

— О, уж поверь, даже я не хочу этого знать.

Да и зачем, когда и так все понятно? Для начала отоспится (по слухам, обращение основательно выматывает), потом навестит свой ассасинский кабак, а потом в Эрмегаре или за его пределами на один труп станет больше, а казна Гильдии пополнится изрядным количеством золотишка. Устоявшийся порядок, что уж там.

На деле Астрид основательно за него беспокоилась. До верхушки гильдии наверняка дошли слухи о скоропостижной кончине Юджина Деверса, и, в отличие от её отчета для Гуннара, правды в тех сплетнях наверняка больше. Разумеется, Девятисмерт сможет отболтаться, да и Хельта вряд ли станет разбрасываться своими самыми талантливыми «специалистами по обслуживанию».

Однако не отпускало.

Престарелая принцесса убийц обладает дурным нравом и крайне завышенным самомнением. Предугадать, что она выкинет, практически невозможно, как и то, чем всё это обернется для Кэрта.

— Ты чего? — обеспокоенно поинтересовался Олаф, наверняка заметивший, как она изменилась в лице.

Астрид нахмурилась и покачала головой — пора прекращать заниматься рефлексией и делать дело. Над тем, как избавиться от Хельты, можно подумать и на досуге, за бокалом неплохого вина и желательно в компании самого Кэрта, который свою фейскую подружку знает в разы лучше, чем она. А пока на повестке дня — четверо похищенных детей, ни одной толковой зацепки, не считая гребаного Гиллиана Бреслина и драугр знает что в отчетах по делу.

— Пора поднимать задницу с дивана, — сообщила она деловито. Не столько приятелю, сколько самой себе.

И правда ведь, пора — работа не котики, сама под бок не ляжет.

В поисках детей полиция сбилась с ног. Рейды по злачным местам Аэльбрана стали регулярными настолько, что притихли даже шафрийцы. Стороной обходили только Черный Брод из-за живущих там оборотней. Ходили слухи, что ненадолго — Гуннар, скривив морду, поведал о готовящемся визите иленгардского спецназа во главе с Дорианом Тангримом. Радости в голосе коммандера было мало (кому ж понравится высокое начальство под носом), а вот Астрид идея понравилась — давно пора как следует прошерстить гиблый райончик.

Впрочем, без обнаглевшей стаи оборотней хватает забот и переживаний. Астрид начала с ужасом подумывать, что они опоздали и впору караулить реку, вылавливая оттуда детские трупы. От этой мысли брала дрожь, и только уверенность Ленарда позволяла спать хоть сколько-нибудь спокойно.

«Четыре, Астрид, — говорил он всякий раз, когда она передергивала плечами и с шумом захлопывала папку с делом, распухшую от отчетов и документов. — Некрасивое число».

Коррин с этим соглашался — с тех пор как из-за появления в деле Гиллиана Бреслина они окончательно убедились в причастности гренвудцев, тот с двойным усердием закопался в выписанные из Иленгарда книги. Как на взгляд Астрид, ему пора было завязывать с изучением традиций родины: с каждым талмудом рядовой мрачнел всё больше, начинал всерьез пугать познаниями в жутких ритуалах и то и дело возникающим вокруг него ледяным ветерком. Хорошо хоть теперь есть Олаф, у которого можно справиться о состоянии Коррина. Осторожно, разумеется — по неведомым причинам обычно болтливый приятель не трепался о своем романчике. В подробности их интимной жизни Астрид вдаваться не собиралась. Но была рада знать, что её подчиненный не собирается срываться на историческую родину и устраивать там резню.