«Швабра за мной, а за кем же ещё?..» — думал Рогаткин, спускаясь по лестнице и косясь на уборщицу. Та, громко напевая, мыла пол, и на следователя демонстративно не глядела.

Вернувшись в свой кабинет, Лев Тимофеевич машинально написал на бланке оперативно-розыскной службы: «Всероссийский розыск швабры и рефрижератора начать с этого дня и с этой секунды!» И поставил размашистую подпись: «Рогаткин». Написал, быстро порвал и выкинул, так Лев Тимофеевич успокаивался. Успокоился и пошёл оформлять командировку в Тихорецк, но просто взять командировочные и уехать не получилось. Сестра солдата, который пропал вместе с рефрижератором, жила в десяти минутах ходьбы от прокуратуры, и не поговорить с ней было, по меньшей мере, недальновидно.

В узком Нащокинском переулке нужный дом стоял немного на отшибе. Махристая от старого дерматина дверь, в которую позвонил старший следователь, со скрипом распахнулась, на пороге стояла миниатюрная бабушка в строгом платье.

— Добрый день!.. Это вы мне звонили из прокуратуры? — попятилась в комнату она, быстро переступая ножками в смешных тапочках.

В сумрачной комнате с минимумом скромной мебели горели три лампады у иконы Спасителя, и было невыносимо зябко.

— Вы сестра солдата срочной службы Андрея Игоревича Шабалкина?.. — достал из кармана удостоверение Лев Тимофеевич.

— Я сестра Марфо-Мариинской обители, инокиня Ольга. В нашем приюте Андрюша Шабалкин воспитывался и жил, — близоруко щурясь на протянутое удостоверение, улыбнулась бабушка. — А вас как родители назвали при рождении, молодой человек?..

Лев Тимофеевич поправил очки, за которыми прятал от ветра и прочих катаклизмов свои красивые глаза, и представился.

— Значит, вы его приемная мать? — уточнил он.

— Мать у каждого человека одна, зовите меня просто — сестра Ольга, — неожиданно рассердилась бабушка. — Знаете, почему я в прокуратуру обратилась? Андрюша не звонит и не пишет уже четыре месяца, а ведь должен был из армии вернуться этой осенью.

— Значит, вы уже в курсе, что он пропал? — вздохнул следователь и огляделся.

— А как же?.. Вам чаю налить? — вдруг спросила инокиня. — Садитесь вон на тот мягкий стул у окна.

Лев Тимофеевич нашёл глазами стул, и с облегчением сел, а отхлебнув поданного чаю, поинтересовался:

— Скажите, а Шабалкин родом из Москвы?

— Нет, Андрюшку я нашла на Курском вокзале зимой, совсем маленького, — старушка перекрестилась. — Что удивительно для беспризорника, при нём было свидетельство о рождении. Может быть, хотите взглянуть на него?

— Давайте, с удовольствием взгляну, — встрепенулся следователь. — Ага… Андрей Игоревич Шабалкин родился в деревне Пряткино Тихорецкого района. Не подскажете, сестра, а его родители живы?

— Нет, не подскажу, потому что не знаю, — инокиня снова оглянулась на образ Спасителя. — Мы писали по месту его рождения, но нам так ни разу никто и не ответил.

Лев Тимофеевич допил чай и откланялся. «Сам узнаю, на месте», — уходя, решил он.

Прощание славянина

Лев Тимофеевич пересчитал звёзды над дорогой и зашёл в круглосуточный супермаркет рядом с домом.

— Мучное и сладкое нам с Белоснежкой нельзя, — бубнил следователь, нагружая корзину вегетарианскими продуктами.

Выйдя из магазина Лев Тимофеевич поспешил домой. Не доходя до подъезда метров пяти, он застопорил шаг и, близоруко щурясь, с минуту наблюдал за тёмными окнами своей холостяцкой квартиры, пока не различил в нижнем углу кухонного окна Белоснежку. Кошка пристально смотрела сквозь стекло на улицу, потом, узрев хозяина, выгнулась длинной дугой и попыталась лапой раскрыть форточку. Лишь тогда Лев Тимофеевич направился к подъезду, счастливо улыбаясь. «Ждёт», — подумал он.

— Мне предстоит долгий трудный путь, сопряженный со многими опасностями! — готовя ужин на двоих, деловито объяснял Лев Тимофеевич своей кошке.

Белоснежка, шевеля хвостом, внимательно слушала хозяина.

— Я вернусь через два дня, максимум, через три! — с аппетитом ужиная баклажанами из банки, вслух рассуждал Лев Тимофеевич. — Вода, крабовые палочки и три кошачьих бисквита я оставлю вот тут, — следователь кивнул на пол рядом с холодильником. — Не объедайся, — помыв посуду, строго наказал Белоснежке Лев Тимофеевич, и вышел из квартиры.

Поезд отправлялся ровно в час ночи, и надо было торопиться. Старший следователь вспомнил, что не заказал такси и метнулся к дороге, в надежде поймать частника.

Звёзды сияли в небе, как янтарные кошачьи глаза под пологом кровати, но Льву Тимофеевичу было не до романтики. Он мчался в сторону вокзала, не жалея ног.

В поисках источника радости-2

Ирину разбудили «бродилки» и «стрелялки», в которые играли сыновья. Сунув голову под подушку, она решила ещё немного поспать, но не тут-то было…

— Тук-тук-тук, я ваш шофер! — бодро сказал голос из домофона, напомнив ей, что она теперь хозяйка «Феррари».

— Заходите, Тук-тук-тук, — зевнула Ирина, запахивая потуже халат.

И меньше чем через полминуты на пороге возник незнакомый, свойского вида усатый дядечка, одетый в модную кожаную куртку и со сложенной кепкой в руках.

— Я за ключами от машины, меня зовут Илларион, — дядечка шевельнул усами, как сытый кот и прислушался. — У вас есть мальчик. Я угадал?..

— У меня два мальчика, — хмыкнула Ирина, пытаясь сообразить, что за человек перед ней, если он так явно смахивает на кота.

— Машина в гараже под вашим домом, я правильно понял?.. Позвоните охране, чтобы они разрешили мне взять «Спайдер-Корсу», — Илларион подмигнул пробежавшему мимо Пашке. — Во-сколько вы сегодня выходите, Ирина?

— Примерно через час, — Ирина взглянула на часы.

— Вам не надо будет арендовать гараж, — ворчливо заметил Илларион. — Хозяин автомобиля уже арендовал его.

— А кто хозяин, если не секрет? — как можно равнодушнее спросила Ирина, глядя в лукавые глаза водителя. — Ну, хотя бы намекните, в чём заключается альтруизм этого человека?..

Илларион с интересом взглянул на люстру, с висящим на ней детским носком и сдутым шариком, и пожал плечами.

— У богатых свои причуды, разве вы не знали?.. Кстати, Ирина, если у вас есть права, вы можете ездить и сами. Желание есть? — уточнил Илларион.

— Есть, — Ирина оглянулась на вышедших из детской сыновей. — Правда, я не очень хорошо знаю Москву.

— В таком случае, я вашем распоряжении, — шофёр оглянулся на дверь. — Жду вас на улице.

— Мама, это наша машина?! — воскликнул Яшка, выглядывая в окно. — Мам?..

— На год наша, Яшка! — Ирина тоже подошла к окну.

Илларион стоял у «Спайдер-Корсы» и задумчиво курил. Какая-то уличная собака, похожая на огненную лису, боком подбежала к заднему колесу автомобиля и подняла лапу. Илларион наклонился и, слепив снежок, кинул им в собаку. Ирина засмеялась, и в ту же секунду раздался телефонный звонок.

— Я сломала нос… — после долгой паузы хрипло произнёс незнакомый женский голос. — Я в клинике пластической хирургии на проспекте Вернадского, Ир…

— Какой ещё нос?! Кто это?! Извините, но вы ошиблись номером, девушка, — пробормотала Ирина.

— Ир… Это Лера, ты меня что, не узнала?! — всхлипнул всё тот же незнакомый хриплый голос. — Приезжай ко мне, а?..

— Подожди, тебя что, Гончаров избил? — закричала Ирина. — Или ты попала в аварию?..

— Нет, это не авария, это его дочь постаралась! — Лера всхлипнула и назвала точный адрес клиники.

— Одевайтесь, поедете со мной в больницу, — строго предупредила сыновей Ирина, пожалев, что отпустила маму к подруге. — Только к тёте Лере я пойду одна, а вы посидите в машине, хорошо?..

Клиника лицевой и пластической хирургии на проспекте Вернадского. Хмуро курящий немолодой охранник в будке у кованых ворот.

— А Веселова в «люксе»! Вам на третий этаж, — на вопрос Ирины улыбнулась девочка-регистраторша.

Палата «люкс» находилась недалеко от лифта. Ирина прислушалась и, всё ещё не веря в происходящее, постучалась в дверь.

— Ну, что ты стоишь на пороге?.. Заходи, это я, как видишь, — обиженно буркнула Лера незнакомым глуховатым голосом. — Ну, смелее, не бойся, я не укушу.