Её белоснежные волосы были прекраснее, чем у кого-либо другого.

Но была деталь, которая делала их уродливыми.

Ходило множество слухов о случаях, когда люди спаривались с животными.

Но была также и возможность этого.

Оказалось, что по крови такие люди действительно существовали.

— Грехи моих предков, хотя точнее – проклятие, – сказала Фенесис с бесстрастным выражением лица, слегка дернув ушами.

Не человеческими, а звериными.

— Ты спрашивал меня, зачем я делаю подобные вещи, и теперь я могу тебе ответить, как должно. Наградой за эту работу станет разрешение на вступление в ряды Хора, даже такой, как я.

Вот и всё. Она выглядела действительно мило, когда говорила всё это, наклонив голову и улыбаясь.

Но в то же время он чувствовал страх из-за этого хвастовства, близкого к фанатизму.

— Если я позову людей, то у тебя останется только два пути: или ты отказываешь нам в сотрудничестве и будешь тут же убит, или будешь работать с нами.

— А варианта “не звать людей” нет?

Фенесис продолжила говорить со склоненной головой и улыбкой на лице:

— Или ты можешь убить меня и сбежать...

Если посмеешь сделать это – если бы эти слова были бы произнесены, то, скорее всего, меч Куслы вылетел бы из ножен.

Она не сделала этого, потому что помнила угрозы Вэйлэнда. Она не была фанатиком, не заботящимся о своей жизни.

Но даже так её губы слегка дрожали.

— Твоя мечта – истинна, и я, наверное, такая же дура, раз полагаю, что всё будет нормально, если моя мечта исчезнет. Конечно же, я совсем не хочу умирать.

Она действительно была встревожена – признаки этого были видны на её улыбающемся лице.

Что же мне делать? Она была совершенно несчастна в этом вопросе.

— Даже если я сейчас провалюсь, если ко мне продолжат относиться по-старому, по крайней мере я...

Улыбка медленно увядала на лице Фенесис.

Теперь на её лице не было никаких эмоций, и, возможно, теперь она чувствовала то же, что и тогда, когда Кусла схватил её за руку.

Затем она нежно сказала:

— По крайней мере, я могу умереть на руках тех, кто встретил меня с раскрытыми объятиями.

Это было тогда, когда они очищали цинк.

В то время Фенесис действительно не знала, что делать.

И затем она радостно схватилась за его руку.

Иногда люди могут спокойно справиться с несколькими ужасными ситуациями, если не знают всей правды.

В то время он не мог ей помочь, потому что не знал.

Но сейчас для Куслы всё было иначе.

У него было полно информации, которая позволила бы Фенесис исполнить её мечту. Если бы он рассказал ей ту информацию, которую так искал, гонясь за металлургическими записями Томаса, Хор, то её мечта могла бы исполниться.

Но вместе с этим он предаст Поста и множество других алхимиков. Если он так сделает, то у него больше не будет положения алхимика, работающего на Орден, и станет одиночкой в этом мире. Если это произойдет, то он будет просто членом Хора, кормясь должностью священника или кем-то в этом роде.

В любом случае ему пришлось бы отказаться от Магдалы, и в этом смысле он бы умер.

В словах Фенесис не было притворства: Куслу действительно загнали в отчаянье.

Само её существование было грехом, нечистое существование, которое приводит к тому, что связанные с ней люди считаются еретиками, отвернувшимися от Бога.

И «проклятая» не было пустым термином. Те, кто связался с ней, говорил с ней, жил с ней, преследовались Церковью без тени сомнения, и, возможно, то же было и на Дальнем Востоке.

Любой, кто узнает о её сущности, будет убит, другим выбором было только убить её саму. Они могли убить и закопать её. Это был единственный способ свидетелю спастись.

Проклятие.

Абсолютное проклятие.

Алхимиков другие люди не одобряли, но даже так Кусла знал, как тяжко было алхимику жить в этом мире. Если бы он не присоединился к Ордену, то не смог бы жить. То же самое можно было сказать и о Фенесис.

Если бы она подверглась преследованию со стороны Ордена, то была бы несчастна.

Фенесис была той, кто поставил Куслу на грань отчаяния, одеяло, укрывающее её плечи, упало, мягко приземлившись на пол. Как только она сняла свою вуаль, её спутанные длинные волосы рассыпались по полу. Её стройные плечи соответствовали телу, и она напоминала оплывший блок глины.

Сейчас она выглядела настолько хрупкой, словно готова была растаять, исчезнуть без следа.

В зеленых глазах не было ни тени отчаянья, у неё было пессимистическое мнение, что что бы ни случилось – хуже уже не будет.

В то же время, однако, эти глаза смотрели несчастно и одиноко.

Она смотрела на Куслу.

Её глаза будто спрашивали: Что же я делаю?

Ты умрешь ради меня или убьешь меня? Вот что говорили эти равнодушные глаза.

Кусла сильнее сжал рукоять меча, и Фенесис почувствовала это движение.

Её звериные уши беспокойно задергались, словно у настоящей кошки.

Не было ни боязни смерти, ни сожаления о прекращении линии проклятого племени.

Но как только кончик меча Куслы нацелился на её горло, губы Фенесис натянуто улыбнулись, несмотря на то, что они продолжали дрожать.

И Кусла...

Не взмахнул им.

— Итак, тут либо я умру, либо ты, верно?

— ...

Кусла посмотрел на клинок короткого меча, который создал сам, и которым он так гордился, и сдул с него осевшую пыль.

— Нет ни одного приемлемого варианта. Ты действительно проклятое создание.

— ... Но.

— Люди умирают и будут умирать, поэтому-то мы и должны помогать друг другу на пути к землям Магдалы изо всех сил, верно?

По крайней мере, именно так я думаю. Сказав это, Кусла убрал меч.

— Вот ради чего я пришел сюда.

Кусла выглядел равнодушным, убирая свой меч и отводя взгляд в сторону, в то время как Фенесис беспомощно смотрела на него.

Даже если ты так говоришь, то что ты можешь тут сделать?

Что именно ты хочешь сделать?

Алхимик однажды сказал, что невозможно превратить свинец в золото.

И что же ты тогда сможешь сделать?

— Позволь мне сначала кое-что уточнить.

— ?

— Ты ведь делаешь это впервые, верно?

Фенесис сперва смешалась, но затем кивнула.

— Я так и думал. Ты не выглядела опытной в этом деле, и это было слишком натянуто.

Она продолжала кидать ошарашенные взгляды, смотря на криво улыбающегося Куслу.

Выглядела она, словно только проснулась, изумленно смотря по сторонам.

— Кстати говоря, как ты вообще смогла делать такие вещи, после того как разревелась, когда твою грудь облапали?

Как только её поддразнили, на лице Фенесис наконец-то отобразились следы эмоций.

Она с силой потянула вуаль у себя в руке и сильно прикусила губу.

— Тогда, я полагаю, еще есть смысл ко мне прислушаться.

— О чем ты говоришь?

— Просто чтобы ты знала: Хор – это темная группа.

Кусла быстро развернулся и присел на корточки перед Фенесис.

Та же, съёжив плечи от страха, скрутилась калачиком.

Теперь её глаза наполнились страхом и эмоциями

Этот котенок так отчётливо не хотел умирать, и поскольку она была готова к смерти, то могла и жить.

— Другими словами, здесь нет иного выбора, кроме как умереть мне, или убить тебя.

— Э?

— С высокой вероятностью, Хор тебя убьёт.

— Эээ??

Кусла поднял голову и посмотрел в направлении двери.

Расположение комнат этой мастерской было хорошо спланировано, что и ожидалось от Томаса, как от высококвалифицированного алхимика.

Не важно кто атакует это место, им сначала придется пройти через дверь – самое широкое место.

— Так обычно разбираются с еретиками.

— ... Еретиками?

— Верно. Лучше всех определяют еретиков те, кто сами являются еретиками. Ты знаешь почему?