Поэтому загробный мир, к которому алхимики готовились, был назван ими “земля Магдала”.

Если подумать, алхимики попросту искали способ попасть в Магдалу, поставив на кон всё ради этого: включая свои жизни и гордость.

— Из-за тебя производительность металла здесь значительно возросла, а траты топлива немного снизились. Количество денег, которые ты помог сохранить Ордену, было достаточно, чтобы спасти тебя от фракции Папы, намеревавшейся сжечь тебя на костре.

Старый рыцарь сделал паузу, чтобы увидеть реакцию Куслы; тот смотрел на стол, не двигаясь.

— Начальство посчитало, что слишком жалко уничтожать такой талант.

— Так где мое следующее рабочее место?

Спросил он, выказывая равнодушие к словам старого рыцаря.

Род занятий алхимиков был уникальным и требовал множество разнообразных ремесленнических навыков.

У них было несколько замен, и смерть была обычным делом для них.

Их часто убивали, и довольно часто происходили несчастные случаи.

Алхимики были словно золотые мотыльки, летающие опасно близко к огню.

— Просто я никогда не видел подобной неблагодарности. Даже Орден не может освободить тебя безнаказанным.

— Я уже готов.

— Гулбетти.

— Э?

Кусла невольно поднял голову; это название города застало его врасплох.

— Рядом с линией фронта? Разве отправиться туда — хорошая идея?

— Я думаю, что это превосходный выбор для вас.

— Гулбетти... Гулбетти...

Кусла повторял это слово снова и снова, и через некоторое время он понял, что старый рыцарь имел в виду.

— Нас?

— Я полагаю, что ты знаком с Вэйлэндом?

Выражение лица старого рыцаря стало горьким.

Если бы это для него ничего не значило, то Кусла, вероятно, притворился бы, что не понимает вопроса; но всё же это имя удивило его.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Ты и Вэйлэнд будете работать в мастерской в Гулбетти.

— Хех.

Он не думал издеваться над этим, или даже показывать своё неудовольствие, но он закашлял от удивления.

— О чем вы думаете?! Вы ведь имеете ввиду того Вэйлэнда?! Человека, который отравил какого-то монастырского архимандрита и был арестован?!

— Женский монастырь Святой Ариэль, богатая обитель, полная благородных принцесс.

— Хее?

В этот раз Кусла явно ухмыльнулся и пожал плечами.

— Почему тогда Церковь отпустила его?

— Кто знает? Вы ведь оба алхимики, так ведь?

Те, кто делает невозможное возможным.

Превращение свинца в золото было лишь их товарным знаком.

— Другими словами, Вэйлэнд и я будем работать в одной мастерской?

— Вы оба уже работали в одной мастерской во время вашего ученичества, поэтому, я полагаю, вы подружитесь.

— Да вы шутите. Он пытался отравить меня семь раз.

— Я слышал, что ты отравил его девять раз. Разве не из-за вашего общего опыта вы оба смогли избежать отравления?

— Ну, я думаю, что у нас была божественная защита Тельца.

Сапфир, который придавал мудрости, чтобы избегать ловушек, был символом знака Зодиака Тельца. Конечно же, Кусла насмехался над старым рыцарем за ношение сапфирового кольца, и тот убрал со стола левую руку.

Но прошло уже много времени, с тех пор как Кусла слышал имя Вэйлэнда, и он почувствовал, как волосы зашевелились на затылке.

— Так в чём дело? Я не думаю, что меня так легко помилуют. Должно быть серьёзное наказание за моё преступление.

— Я точно не слышал, но кое-что выловил из парочки слухов. И у меня будут проблемы, если я тебе их передам. Я получил приказ сверху — депортировать тебя, и я обязан этому честно подчиниться. Если ты со всем хорошо справишься, то твой долг Ордену, как алхимика, будет списан, но если ты провалишься, то долг останется. Конечно же, это является предпосылкой к этому.

Старый рыцарь сказал, вздохнув:

— Что ты превратишь свинец в золото. Всё готово для этого.

— Ну что ж, тогда я это сделаю, — тут же ответил Кусла.

Пусть он и не мог отказаться, но он охотно принял это задание.

— В таком случае мне немного любопытно, о чём думают высшие чины.

Старый рыцарь принял вопрос Куслы, не изменив выражения лица, и даже малейшей улыбки не появилось на его губах.

— Я также не понимаю.

— ...

— Я скучаю по своим дням на поле боя. Тогда я мог видеть горизонт, куда бы я ни посмотрел и где бы я не был.

Эти слова, сказанные со вздохом, совсем не звучали как шутка.

Рыцарский Орден Кладиуса.

Их хорошо знали по всей земле; они обладали властью, не имеющей себе равных. Это была организация, обладавшая большими богатствами и военной мощью.

В прошлом Церковь собрала армию для крестового похода и объявила земли, лежащие на востоке, святыми. Это и было рождением Ордена.

Земля Обетованная, о которой было написано в писаниях — Кулдарос — давно была занята и растоптана язычниками.

Папа, Френджианс IV, не мог принять этого и начал действовать против язычников, создав богословскую теорию, изложенную уважаемым богословом Святой Амелией Джубель. Он назвал акт присвоения земель крестовым походом — это означало, что даже если они вторгнутся туда, то всё равно получат Божье прощение.

Двадцать два года прошло с начала крестового похода, а ему всё нет конца.

Бесчисленное количество мужчин одело броню с эмблемой Церкви, а некоторые даже нанесли эту эмблему чернилами на свою кожу — эти люди отправились на восток с оружием в руках. Мечники и верующие с посохами совершали паломничество, желая быть похороненными в Земле Обетованной, о которой писалось в священных писаниях.

Раньше Орден Клаудиса был Братством Клаудиса — организацией, которая исполняла роль сродни госпиталю, точнее, помогала с жильём и медицинским обслуживанием тем, кто путешествовал в Святую Землю, будь они солдатами, которые вскоре пойдут на поле брани, или верующими паломниками.

Однако были люди, которые умирали от ран или болезней до того, как достигали Святой Земли.

Они оставляли завещание, передавая всё своё наследство Братству Клаудиса, и уходили из этого мира.

Братство Клаудиса принимало это наследство, и их богатство увеличивалось. Им надо было усилить их независимые отряды, чтобы сохранить свои богатства, но в конце концов добрые монахи стали жадными рыцарями. Они не могли насытиться последними желаниями их благочестивых верующих и из-за своей жадности стали организацией с ненасытным аппетитом к накоплению богатств.

На данный момент их богатства и число последователей превысило то, что было у главы Церкви — Папы — и его фракции. На земле не осталось человека, который мог бы бросить вызов Ордену Клаудиса, у которого была подавляющая военная мощь.

Хотя слухи, окружающие Куслу, были преувеличены, но Церковь уже четыре раза приговаривала его к смертной казни, и каждый раз он чудом избегал её. Это было доказательством того, что пока рыцари Ордена, которые были очень искусны в соотношении доходов и расходов, думали, что Кусла всё ещё ценен для них, то даже Церковь испытывала большие трудности с исполнением его смертного приговора.

То же относилось и к Кусле. Если ему это было выгодно, то он мог смириться с продажей своей жизни Ордену, как алхимика. Всё потому, что Кусла желал достичь Земли Магдалы, любой ценой.

И в итоге у него не было другого выбора, кроме как принять путь алхимика и сосредоточиться на исследованиях. Исследования, однако, требовали огромных сумм, изобилия материалов, громадного количества времени и власти, которая защитит его от опасности. Если он бы потерял бы покровительство Ордена, то все это для него бы стало невозможным.

Поэтому Кусла собирался работать на Орден, словно послушная овечка. Его акт сожжения костей святого в печи, чтобы увидеть результаты выплавки, был по сути самоубийством: он не удивился бы, если бы его бросили.

После освобождения из тюрьмы он отправился в северный город Гулбетти посреди холодной зимы. Он вспомнил разговор со старым рыцарем в экипаже, смерть Фриче и лицо старого рыцаря.