Температура тела Касимы упала даже ниже, тогда как Нацу потёрлась щекой о Харуми и снова рассмеялась.

— Извини, Акио-сан. Раз ты невредим, я решила отплатить тебе за все волнения, которые из-за тебя перенесла.

Когда она так объяснилась, ему оставалось только это принять. Выглядело нечестно, но Касима решил, что она старалась, чтобы он не извинялся за её тревоги.

Тем не менее, на её лице ещё оставалась тень. Он знал почему, и, хотя смолчал на эту тему, Нацу решила выразить всё словами, не таясь.

— Акио-сан, сегодня ночью ты тоже работаешь, да?

— Я вернусь, — ответил он.

Он уже сказал ей по телефону, что должен подготовить для работы в следующем году филиал Канды, потому что основное здание разрушено.

Это ложь.

У него была «работа» в городе. И она требовала стать солдатом, хотя он и имел важную должность в офисе. Вполне возможно, Касима может лишиться жизни, или даже весь мир может быть уничтожен.

Но…

— Я обязательно вернусь.

Он сказал те же слова, что и однажды в сердце.

Нацу повернулась обратно к нему. Её глаза не улыбались, уста приоткрылись, и она чуточку дрожала, но…

— Ладно.

Она вымучила улыбку и кивнула. Движение заставило выплеснуть что-то из уголков глаз.

Она, должно быть, заметила дрожь во взоре, потому что вытерла верх щёк пальцами и отвернулась. Женщина быстро двинулась в дом и выдавила бодрым голосом.

— Акио-сан… ты уйдёшь прямо сейчас?

— Думаю, можно подождать до вечера. Я уверен, что как минимум Ацута опоздает.

— В таком случае…

В её голос всё же вернулась часть силы, и она задала вопрос, снимая перед ним сандалии.

— Сейчас, может, и день, но ничего, если мы устроим праздник, заодно поблагодарив Ацуту-сана за его вечные опоздания?

— Праздник?

— Да, — она развернулась и показала ему настоящую улыбку. — Как-никак, это будет первое Рождество Хару-тян. Так можно?

К тому времени, как Нацу закончила, её лицо накрыло волнением. Щёки порозовели, но, по-видимому, от смущения. Когда он задумался об этом, до рождения Харуми они всегда встречали Рождество за ужином вне дома, и у семьи Нацу нет особых рождественских традиций, поскольку её родители следовали строгим японским обычаям.

Праздник, который понравится ребёнку, станет для него настоящим приключением, — осознал Касима. — Поэтому…

— Хорошая мысль.

По выражению на её лице после услышанного сложно было сказать, кто из них ребёнок, Харуми или она.

Он обнял её за плечи и вошёл внутрь.

Я дома, — сказал он в сердце.

— Ну, я принесу тебе подарок завтра. Санта сегодня сбил кое-кого санями, поэтому немножко опоздает. Но… Нацу-сан, ты уже заготовила всё для праздника, не так ли? Еда уже готова, да?

— Э… Н-ну… откуда ты знаешь?

Её голос звучал неуверенно, и он вместо ответа он крепче сжал её плечо.

Касима приблизил к ней щеку.

— Ах, — сказала она, отстранившись и глядя ему в глаза, поэтому он тут же посмотрел в ответ.

Её чёрные глаза немного увлажнились от недавних слёз.

Они закрылись, и её подбородок поднялся.

Когда она настояла на ответе небольшим махом головы, мужчина кивнул.

— Ты спросила, откуда я знаю, что ты приготовила еду для праздника.

— ?

— Это потому, что я чувствую от тебя запах ванильной эссенции.

Нацу залилась краской. Харуми у её груди зашевелилась, так что её, должно быть, тоже волновало, как пахнет от мамы.

Но Нацу закрыла глаза и заговорила несколько недовольным тоном.

— Это… ну… мой запах.

— Да? Ты пахнешь так сладко?

— Да, — она снова замахала головой, всё так же не открывая глаз. — А ещё у него есть вкус, только горький, не сладкий. Я сегодня это узнала.

Она рассмеялась гортанным смехом, и Касима принял его своими губами. И так он начал их праздник этого святого дня.

— Праздник, говорите?

Солнце освещало белые грузовики на парковке в горах.

Эта солнечная высокогорная стоянка располагалась в Яманаси.

На большом пространстве стояло двенадцать больших белых грузовиков в три ряда по четыре.

На крыше центрального виднелось несколько людей.

В центре сидела золотоволосая горничная, на колени которой положила голову женщина.

Лежащая уставилась в небо.

— Праздник… — снова пробормотала она.

Горничная, на коленях которой лежали, озадачено наклонила голову.

— Вы будете танцевать? Госпожа Мияко, мы можем уменьшить нагрузку на ваше тело.

— Хм-м, — женщина по имени Мияко задумчиво приложила ладонь ко лбу. — Дело вот в чём, Мойра 1-я.

— Так точно. В чём?

— Подумай об этом. Ты видела мою маму, да? Наши рождественские традиции весьма топорны.

— То… порны?

Непривычное для меня прилагательное, — подумала Мойра 1-я.

Мияко глубокомысленно кивнула своему же слову и добавила ещё.

— Мы будем праздновать, но поедая суси и принимая цитрусовую ванну. …Я не помню, чтобы у нас когда-либо был торт.

— Понимаю, — Мойра 1-я кивнула, думая, что приготовить его не составит труда. — Тогда, Госпожа Мияко, давайте его испечём. Перед тем, как отправимся в Токио.

— Э? А ты сможешь?

Мияко подняла взгляд, и Мойра 1-я кивнула в ответ с улыбкой.

— Так точно. Один из этих грузовиков — ваша личная кухня. Мы можем приготовить древнюю или современную японскую кухню, а также западную или китайскую. Более того, мы можем опробовать даже сомнительную африканскую кулинарию. Все ингредиенты свежие, так что их просто нужно приготовить техниками 3-го.

— Если что-нибудь из этого живое, отпусти его на волю. Нет, погоди. Нельзя ведь выпускать не местные виды. Хотя, какая разница. …Гораздо важнее, разве это не расточительство, когда мы даже полдня не проводим в дороге?

— Будущее 3-го Гира зависит от вашего здоровья.

Мойра 1-я улыбнулась и заговорила так, чтобы Мияко могла услышать.

— Я пришла к заключению, что это отличная сделка: иметь лишь один грузовик, чтобы распоряжаться всей едой для человека, поддерживающего 3-й Гир. Кроме того, если положиться на идеальность моего ухода, с лета ваш вес не изменился более чем на 100 грамм.

— Э? — спросила Мияко, потянувшись к животу.

Через некоторое время удивлённо подняла взгляд, потирая живот.

— Если подумать, ты права! Я ни разу не становилась на весы, поэтому не замечала!

— Э-эм, Госпожа Мияко? Мне кажется, молодая женщина должна следить за своим здоровьем хотя бы как-то…

— Но те весы не могут измерять граммы для экспериментальных материалов. С какой стати мне ими пользоваться?

— О, вот как?

Так, значит, всё устроено? — любопытствовала Мойра 1-я, наклонив голову.

Мияко улыбнулась и добавила.

— Но ты уверена, что мне можно есть торт? Я могу набрать вес? Я не привыкла их есть.

— Не переживайте. Мы рассчитаем углеводы и клетчатку, чтобы сделать достоверный, но немного видоизменённый торт.

— Видоизменённый?

— Так точно, — кивнула Мойра 1-я с серьёзным лицом. — Техники 3-го Гира способны сделать идеальную репродукцию торта, но тогда вкус никак не поменяется. Поэтому мы добавим немного смутности. Например, отбирая ингредиенты, мы попросим сделать это старушку из дома на заднем дворе, или используем аналоговые часы с почти мертвой батарейкой для расчёта времени готовки. И со всей упомянутой остротой ощущений, мы приготовим…

Она стиснула правый кулак, не стирая серьёзность с лица.

— Торт с майонезным кремом, потому что вы так любите майонез!

— Минуточку. Я не знакома с таким процессом готовки, но что у него за вкус?

— Э? П-по большей части как у майонеза, с бисквита уберут почти всю сладость, и фрукты будут плохо сочетаться по вкусу, поэтому мы используем свежий огурец и салат-латук.

— Знаешь что? Это зовётся бутерброд с майонезом. И не слишком ли жирно будет?