Мы все как один встаём и слушаем сообщение о победе над гитлеровской Германией.

Я больше ничего не могу добавить.

Я предлагаю поднять стакан вина в день великого праздника. Выпьем за наше боевое братство, за нашу дружбу, за крепкую память и против склероза, не столько нашего, сколько иностранного,

И ещё в этот светлый майский день приглашаю выпить за товарища Егорова, у которого вообще-то совершенно другая фамилия, который трудится в театре, а также за наше искусство, которое помогает нам помнить то, что мы никогда не вправе забывать.

Ваше здоровье!

ДЕТИ ДО ШЕСТНАДЦАТИ

Просыпаться нужно быстро, а не как некоторые: сперва один глаз откроют, потом, немного погодя, другой, да ещё при этом зевают — и всё получается постепенно, а вот если открыть оба глаза и вдобавок повертеть головой — сразу всё увидишь: и стены из брёвен, и деревянный потолок в длинных трещинах, и самодельный абажур, и машинку на столике, которую трогать совершенно необязательно, и диван-кровать, и маму с папой.

— Всё-таки он молодчина, — тихо говорит мама, — спит как сурок.

Но Павлик не спит. Он лежит на боку и трогает пальцем полоску на стене, светлую и тёплую, наверно потому, что она из солнца.

— Коля, тебя бы очень удивило, если бы он проснулся и сказал: «Доброе утро! Пора вставать». Интересно, что бы ты сказал.

— Я бы сказал — можно ещё немножко полежать, меня две недели не было дома, я был в командировке, и к тому же сегодня выходной…

— Я спрашиваю о другом. Что бы ты сказал, если бы он вообще вдруг заговорил?

— Я нисколько бы не удивился.

— Естественно, — усмехается мама, — ты бы, я думаю, даже не удивился, если б услышал от него, что он надумал жениться.

— Тут бы уж я, конечно, удивился…

— Почему?

— Потому что жениться ему рановато…

— Ты думаешь?

— Убеждён. Он должен встать на ноги, разобраться, что к чему…

Павлик молча всё это слушает, хотя решительно ничего не понимает. Он внимательно смотрит на маму, но мама его не видит, она закинула руки за голову и лежит. А папа тянет на себя белый шнурок, и штора начинает подниматься, комнату заполняет солнечный свет, такой яркий, что Павлик вынужден зажмуриться.

Ты его разбудишь, — говорит мама.

— Павел Скворцов, подъём! — командует папа, но Павлик не открывает глаз: пусть все думают, что он ещё спит, а потом он ка-ак крикнет, и все испугаются: и мама, и папа, и Тяпка — собака с разными ушами, одно белое, другое рыжее.

Павлик приоткрывает глаза — Тяпка уже на крыльце. Живёт она у соседа и приходит каждое утро. Стоит, ждёт и помахивает хвостом: как видите, я пришла, если вам нужно, чтобы я что-нибудь съела, пожалуйста. Сделаю. Только для вас.

Всего этого Павлик не знает, он только видит белорыжую Тяпку, которая его, между прочим, ни разу не укусила, несмотря на то что они уже давно знакомы и Павлик не раз хватал её за хвост.

— Вот что, — говорит мама, — я решила сегодня проделать небольшой эксперимент. Я временно полностью отключусь. Забота о Павлике ляжет целиком на твои л лечи. Подъём, туалет, кормление и всё остальное. Я хочу на тебя посмотреть, как ты будешь суетиться…

— Смешно, — говорит папа. — Инженер, член парткома, автор целого ряда научных трудов, известный рыбак — такой человек не испугается твоего эксперимента. Павел? Проснись! Открой глаза, и ты увидишь симпатичную, но очень самонадеянную женщину — твою маму. Она считает, что мы с тобой растеряемся…

— Не мы растеряемся, а ты растеряешься, — говорит мама.

Папа быстро встаёт, наскоро делает зарядку. Длинный, в майке и в трусах, он наклоняется над Павликом и встречает его любопытный взгляд.

— Здравствуй, товарищ Скворцов! — говорит папа. — Я очень рад, что ты проснулся. Надеюсь, ты слышал, что наша мама начала смелый эксперимент. Если в тебе есть мужское начало, не говори ни слова. Молча сожми зубы, поскольку они у тебя уже имеются в наличии, и пусть мама по выражению твоего лица поймёт, что мы с тобой не отступим перед трудностями.

Павлик молчит, а папа берёт его на руки и выходит в сад.

Тяпка смотрит, как они спускаются с крыльца, и медленно идёт следом.

Ночь была совсем тёплая, сейчас утро — солнце греет вовсю, так что вода в ванночке нисколько не остыла за ночь, она не холодная, а, наоборот, приятная.

— Переходим к водным процедурам, — говорит папа и умывает Павлика, а мама в стороне, наблюдает из окна.

— Не простуди мальчика, — говорит она строго.

Папа отвечает:

— Ха-ха! О каком мальчике идёт речь? Не смешите нас, Нина Леонидовна. С сегодняшнего дня мы начинаем закалку. Оправдаем свои капиталовложения. Не зря же мы сняли на лето комнату с террасой. И наша задача, Павел Николаевич, взять от окружающей среды всё, чем она располагает. «Если хочешь быть здоров — постарайся», — сказал поэт, и мы с тобой постараемся.

— Не утомляй ребёнка таким потоком информации, — говорит мама.

Но вот уже водная процедура закончена и папа растирает Павлика мохнатой рукавицей. Мальчик кряхтит и посмеивается — ему приятно и в то же время немножко щекотно.

На завтрак, как и вчера, — творог и кефир. Павлик сидит на высоком стульчике.

— Не курить! Пристегнуть ремни! — командует папа и привязывает Павлика к спинке стульчика мягким ремешком. Папа в мамином фартуке с синими цветами разминает ложкой творог и говорит, как тётя Валя, но это не сказка, это больше похоже на песенку:

— Итак, вперёд! Откроем рот… Кушай, миленький дружок, нам полезен творожок… Знает каждый гражданин, что он содержит казеин…

— Спиши слова, — просит мама, а папа, кивнув, продолжает:

— Сообщить могу, милок, что в нём содержится белок…

Павлик ест, а мама стоит на пороге и смеётся. За спиной у мамы Тяпка, она не смеётся, собаки этого не умеют, но похоже, что она улыбается. Наверно, Тяпке нравится, как Павлик сидит, болтая ногами, и ест творожок, от которого, между нами говоря, и она бы не отказалась. Конечно, это не сосиска, но ничего, есть можно.

Завтрак проходит быстрей обычного.

— Молодец! — говорит папа и бросает Тяпке кусочек сахара — Итак, Павлик, впереди у нас с гобой большой содержательный день. Мы будем гулять, собирать грибы, к вечерку возьмём удочки и махнём на озеро, где провернём путину местного значения. Мы раз и навсегда покончим с безответственными заявлениями Н. Л. Скворцовой о том, что пойманную мною рыбу может разглядеть только часовой мастер. Повторяю, Павел, нас ожидает день, полный радостей жизни. Пожалуй, возьмём с собой маму — пусть и она увидит, на что способны настоящие мужчины. В своё время ты прочитаешь об этом у Расула Гамзатова…

Папа придерживает Павлика и складывает стульчик пополам. Теперь он стоит на колёсиках и его можно катать по террасе.

— Павел Николаевич, я понимаю — молчание знак согласия, но всё-таки скажи, что ты думаешь о жизни и о наших ближайших планах…

Пав ля к не произносит ни слова, а только ёрзает на стульчике.

— Я понял твою мысль, — говорит папа. Он поднимает Павлика и ставит его на пол. — Действуйте, товарищ Скворцов!..

Павлик хватает папу за палец, делает шаг, другой и, улыбнувшись маме, говорит:

— Тя-тя-тя».

В точном переводе это означает многое — и то, что он здоров и настроение у него хорошее, и Тяпка ждёт его общества, и в саду с глухим стуком падают яблоки, и вообще в мире полно разных неотложных и прекрасных дел.

— Тя-тя-тя, — повторяет Павлик и призывно машет маленькой свободной рукой.

Всё было красиво — и чёрная шинель с алыми погонами, и отутюженные брюки с лампасами, и начищенные ботинки.

Федя шагал, постукивая каблуками. У него было отличное настроение.