Там висела вывеска на английском: «Командир UCAT Ёкоты Соединенных Штатов».

Между дверью и парнем изредка шагали люди в синей бронированной форме.

Они бросали на него озадаченные взгляды, но осознав, кто он, быстро салютовали и проходили мимо.

Парень стеснённо кивал им в ответ..

— Харакава. Харакава Дан. Входи.

Когда внезапный голос позвал его из коммуникатора двери, парень встал.

Он выровнял немного согнутую спину и потянулся к двери.

— Я вхожу.

Харакава проговорил вместо стука и вошёл в комнату.

Там было холодно, как и в коридоре.

Это был простой кабинет.

Бетонное пространство десятиметровой площади.

Рядом с дверью располагался стол секретаря с компьютером, но сейчас он пустовал.

На правой и левой стене висели карта мира и карта Японии соответственно, а из прочей меблировки обнаружилось только комнатное растение на стуле и кофеварка.

Наконец, с обратной стороны стоял большой деревянный стол.

Он тянулся справа налево, с документами, разложенными по бокам, и с другой стороны разместилось знакомое лицо.

Оно носило очки для чтения тех самых документов.

— Полковник Одо, командующий дислоцированного в Японии американского UCAT и ассистент инспектора Отряда Левиафана.

Дыхание Харакавы побелело, когда назвал имя и звания мужчины. Затем парень вытащил руки из карманов.

— Я пришёл сюда с просьбой. Всего одной.

Он продолжил, не ожидая ответа.

— Я хочу, чтобы вы рассекретили записи о моём отце, Альберто Нортвинде.

Одо отреагировал на гулкий голос парня.

Он кивнул на документы, которые просматривал, и поднял правую руку.

— ...

В следующий миг Харакаву поразил металлический грохот.

Тело парня врезалось в холодный пол.

Одо не стал проверять источник звука, который так привык слышать.

Документы перед ним гораздо важнее.

В данный момент он без помощника, так что должен сам заниматься бумажной работой. И если полковник не закончит эту стопку, не останется свободного времени, и нельзя будет выдвинуться в случае чрезвычайной ситуации.

Для американского UCAT шло непростое время. Остальные страны держали их под присмотром, но им также следовало защищать людей, которых японский отдел не мог.

Одо не понимал перемещений Топ-Гира.

Ранее некоторые из их охранников оттянул на себя выживший из Топ Гира, а затем было уничтожено целое подразделение.

Цель, которую их поставили защищать, в итоге подверглась атаке Топ-Гира.

И среди всего прочего было похищено Концептуальное Ядро 3-го Гира.

Это… Это провал американского UCAT, — подумал Одо.

Японский UCAT не просил их о защите, но с точки зрения Соединённых Штатов это всё равно провал.

В ответ они послали дополнительную стражу и поместили Хио под круглосуточный надзор. Если она даже споткнётся, группа снайперов выстрелит платок туда, куда она упадёт.

И для обеспечения превосходного выполнения всех задач ему предстоит гораздо больше бумажной работы.

По-правде, Одо казалось, что они всегда могут позвать Хио сюда, но это подавит её чувство независимости.

Полковник хотел позволить Хио продолжать нормальную жизнь насколько возможно.

… И эта бумажная работа… Эта бумажная работа всё обеспечит!

В любой другой работе нет необходимости, и у него не было времени разбираться с просьбой парня, который эгоистично оставил Хио.

И поэтому он щёлкнул пальцами правой руки.

Трижды.

Одо не хотел огорчать Хио, поэтому не раздавил парня на куски. Однако тот во многом бесил полковника, поэтому он поразил его правую ногу, затем левую руку, и когда его вонь прочертила диагональную линию между двумя точками — правую руку.

Рана раздавит кости парня и разорвёт его плоть. Боль будет неописуемой, поэтому он пролежит неподвижно и бессознательно на полу.

Одо потребуется только вызвать отдел общих вопросов, чтобы убрать в комнате и переправить парня в больницу. Большая часть будет разрешена, после того как парень пробудет денёк на лечении и это даст ему живую причину пересмотреть свои действия.

Одо пролистал документы и поправил очки на переносице, но неожиданно посмотрел на пол.

Его взгляд двинулся вверх.

На то была одна причина.

Несмотря на раздавленные руки и правую ногу, парень вставал.

— ...

На его лице выступил пот, с рук капала кровь, и только в левой ноге оставалась реальная сила, но он сумел на ней встать и уставиться на Одо.

Парень выдохнул обилие пара и затем вдохнул холодный воздух.

— Я не стану повторять! — сказал он. — Вы исполните мою просьбу?!

Харакава крикнул и шагнул вперёд.

...Вот чёрт.

Он запоздало осознал, насколько абсурдна организация UCAT.

Ему здесь не место.

В конце концов, он обычный человек. Его раса, одежда, образ жизни, вкусы и всё остальное отличались от остальных, но не многим больше, чем у любого другого.

Тем не менее, были люди, чьё различие гораздо разительней.

UCAT состояло из таких. Хотели они того или нет, они получили это отличие и пытались его использовать. Так, по крайней мере, считал Харакава.

...И те люди обойдутся без меня.

Его устраивало отличаться на уровне обычных людей.

Ему хватало заурядного отличия, чтобы можно было сравнить с людьми, мимо которых он проходил, встречал или водился в городе, на улицах, вокзалах, в школе или ещё где.

Ему не нужно уникальное различие, которым можно выделяться.

Это не поставит его на уровень с остальными.

Но...

...Сейчас у меня как раз такое.

Харакава — пилот Сандера Феллоу.

Он, наверное, сможет отделаться от этой должности. Убедит Хио, поговорит с Сандером Феллоу и уберёт ту настройку.

Ас воздушного подразделения американского UCAT сможет пилотировать механического дракона лучше него.

Но парень также знал про организацию, где собираются люди с такими ненужными различиями, и знал о девушке, которая пыталась там остаться.

...Однажды...

Харакава вспомнил, как видел в той девушке себя.

А сейчас?

Он и сам из таких людей?

Из тех, которые будут собираться на ветреной аварийной лестнице, когда все веселятся в классе?

Девушка с ним, девушка, способная призвать дракона, имела за плечами некое прошлое.

Она однажды доверилась родителям и использовала это, чтобы устремиться к небу.

Но хотя Харакава и мог верить матери, он не доверял отцу.

В ту рождественскую ночь десять лет назад семья готовилась праздновать, но его отец забрал мать, сказал ему подождать их и ушёл.

Его отец был снайпером с мастерством выше среднего.

После чего вернулась только его мать с надломленным здоровьем. С тех пор Харакава был сам.

И потому, что я один, – парень сказал себе.

...Меня устраивает быть обычным.

Битва с 5-м Гиром завершена, и Хио больше незачем сражаться.

Парень хотел стать обычным. Он не желал того различия, когда в нём нет нужды.

Но, — подумал он. — Что, если она не просто отличается? Что, если она из тех, кто может использовать его и сжиться с ним?

Харакава сказал ей стать обычной. Он сказал всё, что мог, дал ей причины и оттолкнул от себя.

Но если она отыщет причину, несмотря на её отсутствие, если родит её из воздуха, это будет значить, что она нечто особенное.

…И я знаю, что она её найдёт.

Парня пугало, что он верил в это без особой причины.

Но в таком случае, что делать ему?

Вцепиться за её отличие, чтобы оно несло его с ней, уйти или…

— Прошу, сделайте это для меня.

Харакава ненавидел отца. Мужчина был эгоистичен, оттолкнул сына и умер без малейшей мысли о других.