— Пришла тебя забрать, потому что ты сказала, что не сможешь приехать на скосном поезде.

— Скосном? А, так ты о скоростном поезде. Но, э, что ты подразумевала под "пришла меня забрать"?

— Мы воспользовались Сусамикадо, но адрес было тяжело найти, и это нас замедлило.

Даже если "это их замедлило", со времени телефонного разговора не прошло и двадцати минут.

Однако Синдзё припомнила случившееся в прошлом месяце. Во время битвы с Чёрным Солнцем 5-го Гира, Бог Войны Гиес доставил их от Изумо до Окутамы менее чем за час.

Бог Войны Гиес не был снабжён специальным реактивным устройством для воздушного движения, значит...

— Сусамикадо сможет путешествовать ещё быстрее...

— Верно. Извини. Мы наткнулись на тебя, когда сверху бродили по округе.

Микаге вытянула навстречу руку.

— Идём.

— Э? Ты уверена? И почему ты вдруг прилетела меня забрать? Я смогу вернуться сама.

— Я видела сон, где сражались отец Рюдзи-куна и остальные. Но всех людей, вместе с которыми он сражался, больше нет...

Пока она говорила это, её лицо всё так же ничего не выражало.

— Я начала задаваться вопросом, вдруг и мы однажды друг друга потеряем.

— ...

Синдзё не знала, что и сказать, но Микаге продолжила со всё ещё вытянутой рукой.

— Поэтому я подумала, будет лучше нам не быть в одной команде. Если нам грозит кого-то потерять, будет проще нам никогда и не быть вместе.

Микаге улыбнулась.

— Но ты усердно трудилась, правда? Как и Саяма, Хио и остальные... Я тоже хочу внести свой вклад. Так я смогу стать лучше и лучше, даже после окончания моей эволюции. Поэтому... давай соберёмся вместе. Раз я могу стать даже лучше после завершения моей эволюции, Сусамикадо тоже сможет улучшиться.

Она перевела дыхание.

— Поэтому я не дам Казами оставаться в таком состоянии. Я не дам никому разрушить весь их труд... и не дам нам потерять друг друга.

Услышав это, Синдзё инстинктивно взяла Микаге за руку.

Её брови налились силой, и она вернула стойкий взгляд Микаге.

— Ты права.

Синдзё знала, что есть люди, которых ей никогда не увидеть, но всё равно сжала пальцы, держа Микаге за руку.

Это, должно быть, мой ответ на роспуск Отряда Левиафана, — подумала она, также вспоминая о матери.

— Ты действительно права. Мы ещё друг друга не потеряли, а значит, ещё не слишком поздно. А значит... значит, давай соберёмся вместе, чтобы сделать друг друга сильнее.

И сделав так...

— Мы сможем стать сильнее и сильнее!

— Верно, — сказала Микаге, сжимая руку в ответ.

Синдзё осознала, что хочет поговорить с Казами.

Она знала, что Саяма не желал ничего дурного, когда сказал Казами, что они распадаются.

Он не говорил ей оставить Отряд Левиафана.

...Прошу, пойми.

Остальные имели часть прошлого, поддерживающую их связь с Путем Левиафана, и нечто подобное должно быть и у Казами. Что побудило её сражаться?

Синдзё знала, как Казами выкладывалась на тех смертельных полях боя, несмотря на то, что была обычным человеком, и как всегда не давала им спуску и пыталась направлять, чтобы они не сдавались.

Когда Синдзё и Саяма впервые встретились, именно Казами спасла их от оборотня.

Она переживала из-за своего смертельного выстрела, но никогда не подавала виду.

...Я знаю, что она принадлежит к Отряду Левиафана.

Поэтому...

...Найди свою причину пребывания со мной.

Синдзё кивнула, но затем кое-что осознала.

— А? А где Рюдзи-кун?

— Спит вон там.

Она глянула на указанное место, и обнаружила рухнувшую иллюзию. Та до сих пор не поднялась.

— Реальность бывает суровой.

Микаге непонимающе наклонила голову.

По белому коридору быстро двигалась девушка.

На её коротко стриженных светлых волосах сидел небольшой зверёк, и она носила оранжевую лётную куртку поверх тёмно-синей школьной формы.

Грудь куртки трепыхалась на ходу, и на ней значилось имя "Heo Thunderson".

С лёгкой походкой девушка миновала приёмный пункт на пути в больничную палату.

Молодая медсестра внутри опустила голову, откусила печенье под названием "Трубкопеченье" и проговорила:

— Постарайтесь там с ним.

Она подняла правую руку в триумфальной позе.

Хио выросла в Соединённых Штатах, поэтому толком не поняла, что эта поза значила в отношении её стараний с Харакавой. Она оставила попытки понять и просто восприняла это как поддержку.

— Д-да. Я сделаю всё, что смогу.

— Если что выйдет из этого, мы здесь всё организуем.

Постойте-ка, кажется, я знаю, что она имела в виду, — осознала Хио, поспешив обратно к палате.

Девушка знала, что не может бежать, но иначе напитки, которые Харакава попросил её принести, остынут.

...Я должна поспешить, но без бега.

Похоже, состояние Юи, матери Харакавы, сейчас стабилизировалось.

Ооки сообщила Хио, что женщина потеряла сознание, но Харакава ей не звонил.

Она хотела сама с ним связаться, но не нашла в себе смелости.

Девушка боялась, что он скажет ей не приходить с ним.

После непродолжительных колебаний она отправилась сюда, но это заняло около двух часов пешком и на поезде.

Когда Хио прибыла, было уже начало девятого, и Харакава находился в больничной палате.

Он мимоходом объяснил состояние Юи и сказал, что такое происходит всё время.

Он больше ничего не говорил, а Юи продолжала спать.

Хио и Харакава оставались в тишине до начала десятого, когда парень передал ей кошелёк.

Теперь Хио шагала по коридору с напитками.

Поручение немного успокоило её сердце. По крайней мере, это намного лучше, чем сидеть в тишине, размышляя о том, что она пришла без спроса.

С соударением банок в руках девушка добралась до палаты.

Она услышала, как внутри кто-то говорит, и навострила уши, предполагая, что это Харакава.

— Хио-сан. Скорее, пока он в туалете.

Это был голос Юи, и на удивление стабильный.

Разве она не падала без чувств?— подумала Хио, заходя в палату.

Девушка собиралась сказать "Вам уже лучше?", но...

— ...

Она проглотила слова, когда увидела красный цвет.

Цвет, увиденный Хио, был небольшим.

Всего лишь красное пятно на платке, который Юи держала у рта.

Но в то же время он выделялся в ярко освящённой белой больничной палате.

Хио быстро подбежала и приготовилась что-то сказать, но Юи остановила её жестом.

— Не волнуйся. Я просто выкашляла то, что осталось в горле.

— Н-но!

Женщина подавила панику Хио улыбкой и кивнула. Затем протянула руку.

— Гораздо важнее — можно мне что-нибудь попить? Во рту до сих пор стоит вкус соли и железа, так что мне не хочется особо говорить.

Хио напрягла плечи, но открыла банку и протянула женщине.

— Я купила Максимум Кофе с чайным вкусом, как и просил Харакава...

Юи сперва выбросила окровавленный платок в урну у кровати.

Следом она выпила содержимое банки, не стирая остаток крови с губ.

Выглядело чуть ли не так, что она просто влила жидкость себе в рот и поглотила где-то половину.

— Ка-ах! Теперь совсем другое дело. ...Ой, извини. Я тебя напугала?

Улыбнувшись, она вернулась к своему обычному состоянию.

Успокоившись, Хио напрягла плечи и покачала головой.

Затем села на стул у кровати, куда указала Юи.

Девушка поставила две оставшиеся банки сбоку стола и кое-что осознала.

— Погодите. Так вот почему он попросил купить три банки?

— Долго же ты соображаешь, Хио-сан. Хе-хе. Тот мальчик знал, что я проснулась. Он, наверное, хотел свалить проблемную часть на кого другого.

Она вздохнула и отклонилась на подушку.