Из вороха вещей, висящих в шкафу, по большей части даже ненадеванных — многие были до сих пор не распакованы и висели в целлофановых пакетах, — Питер выбрал элегантную блузочку цвета осенней листвы и короткую бежевую юбку с маленьким разрезом сзади. Элегантно, сексуально и выглядит не вызывающе. Во всяком случае, пока это не надела Леа. Как только она окажется в этих вещах, у Питера опять начнется приступ дикого желания...

Он до сих пор не мог понять, как умудрился пережить тот миг, когда увидел ее в тоненьком синем пеньюаре, почти не скрывающем стройное тело... Лучше забыть об этом, иначе в «Портвиле» он не сможет думать о проекте, а будет предаваться фантазиям о том, что находилось под этой синей шелковой материей...

— Вот, — Питер положил перед ней блузку и юбку, — наденьте еще туфли на высоком каблуке — и вы покорите всех членов совета...

— Вы мне льстите, — густо покраснела Леа. — И потом, вам не кажется, что юбка коротковата?

— Ничуть, — спокойно ответил Питер, хотя одна мысль о том, как эта юбка будет сидеть на Леа, пронзала его электрическим разрядом. — В самый раз.

Остается только положиться на его знание деловых женщин... Когда в последний раз она надевала короткую юбку? Шесть, пять лет назад? Времени на раздумья уже нет. Будь что будет. Леа накинула блузочку, пробежалась тонкими пальцами по ряду пуговиц, натянула юбку — не так уж страшно, — надела бежевые туфли на высоком узком каблучке... Свежий аромат «Минг Шу» идеально подошел к этому наряду...

Только бы Питер оказался прав и люди в костюмах не походили на стаю голодных волков, которые разорвут ее на части...

Белоснежные стены приемной, бумажный запах офиса и пугающая суета почти одинаково одетых мужчин и женщин окончательно выбили Леа из колеи. Наверное, в таких же условиях работал ее «почти бывший» (как называла его Пэтти) муж. Невозможно, невыносимо... Даже в жаркий летний день ей вдруг стало холодно — наверное, здесь слишком хорошо работают кондиционеры.

Питер посмотрел на унылое лицо Леа и ободряюще ей улыбнулся. Эта детская улыбка на серьезном лице, эти синие глаза, лучащиеся теплом, заставили ее почувствовать себя немного лучше.

Кажется, он понимает, что творится сейчас в ее душе... Видит ее насквозь... Если бы не этот мужчина, она едва ли попала бы в «Портвиль» — смелости бы не хватило. А он подтолкнул ее, заставил сделать шаг навстречу мечте... Правда, чем все это закончится, она еще не знает. Только бы не подвести всех тех, кто поверил в нее, тех, кто надеется, что она добьется своего...

Через несколько минут Леа уже сидела за большим овальным столом, который еще совсем недавно в самых мрачных тонах рисовало ее воображение. Надо сказать, воображаемая картинка лишь незначительно отличалась от реальной — разве что стол был не круглым, а овальным, и лица «людей в костюмах» были не такими каменными, как представляла себе Леа.

Озноб, вызванный страхом и кондиционерами, вовсю работавшими в «Портвиле», стал поменьше, но все еще не прошел окончательно. Тело Леа, скрытое блузкой, покрылось от волнения рябью мурашек.

Питер сел почему-то не рядом с ней, а напротив нее, и это обстоятельство порядком ее смутило. Странно, еще вчера этот человек говорил о том, что они — «одна команда», а сегодня уселся по ту сторону баррикады... Ей казалось, что, если бы Питер сидел рядом, она чувствовала бы себя намного увереннее. Но он, по всей видимости, считал по-другому. Ну и пусть, раздраженно подумала Леа. Пусть садится, где хочет... Все равно хуже, чем сейчас, ей уже не будет...

Мужчина, сидевший во главе овального стола, — наверное, это генеральный директор «Портвиля», подумала Леа, — поднялся со стула и начал вещать о том, что новые проекты и идеи всегда приветствовались в их компании. Дать денег на хорошее предприятие «Портвилю» никогда не жалко... «Портвиль» всегда приветствовал активных — Леа сморщилась, потому что всегда ненавидела это слово, — людей... Однако же «Портвиль» слишком дорожит своей репутацией, чтобы ввязываться в сомнительные проекты... А сейчас перед уважаемыми членами совета выступит идейный руководитель команды — Элеонора Блумин...

— И подробно изложит свое предложение... Итак, — завершил свою речь глава компании, — мы внимательно слушаем Элеонору Блумин...

В горле у Леа образовался невероятный комок — как будто кто-то затолкал ей в рот клубок кошачьей шерсти. Она поднялась со стула и с ужасом поняла, что сейчас упадет на гладкий серый ковер и захлебнется Кашлем. Боже! Что же ей делать?! Она не могла оторвать глаз от лакированной поверхности овального стола и пыталась справиться с комком шерсти, который душил ее, не давая сказать ни слова. Нет, Леа должна немедленно взять себя в руки — ведь все эти люди смотрят на нее и ждут, когда она начнет речь, которую, между прочим, она готовила вчера до поздней ночи...

— Гм, — кашлянула Леа, пытаясь вытолкнуть противный ком. — Мы все прекрасно знаем о том, что проблема лишнего веса в наше время и для нашей страны в последние годы стала актуальна, как никогда. Особенно остро эта проблема коснулась женщин... — Леа перебегала взглядом с одного лица на другое и понимала, что никакого отклика в этих холодных лицах она не найдет.

Неужели им совершенно безразлично то, о чем она говорит... И слышат ли они ее вообще? Может быть, их мысли витают совершенно в другом месте? Зачем только она пришла сюда? Зачем выставляет себя на посмешище? Внезапно она поняла, что совершенно забыла то, о чем собиралась говорить дальше, и запнулась. Какой ужас! Теперь ее точно поднимут на смех... Как она посмотрит в глаза Пэтти, Пинки, Брэйну? А что думает о ней в эту минуту Питер? Наверное, считает ее простофилей и неудачницей, как Ричи... Они правы, абсолютно правы — Леа и есть самая настоящая неудачница...

Ее испуганный, несчастный взгляд встретился с глазами Питера. И Леа не увидела в них ни презрения, ни осуждения — ничего такого, о чем она подумала... Синие глаза Питера смотрели на нее с надеждой и одобрением, с полной уверенностью в том, что сейчас она вспомнит обо всем и продолжит свою речь. Серо-зеленые глаза Леа встретили его взгляд с благодарностью, и Питер понял — его цель достигнута... Она услышала, она поняла... Только сейчас Леа осознала, почему Питер сел напротив нее: если бы он сидел рядом — их взгляды не встретились бы и она не смогла бы увидеть одобрения в его ласковых, лучистых глазах... Эта мысль всколыхнула все ее существо, освежила мысли, омыв их благодатной волной надежды... И Леа заговорила...

Она говорила о том, что современная женщина зажата в тиски бесконечной рекламы, обступившей ее со всех сторон. Она говорила о том, что телевидение разрывает женщину на части, вначале показывая ей прелести сочных сосисок, а потом подталкивая к мысли об операции по «откачке жира». Она рассказывала о том, что реклама делит женщин на две категории: жирных, расплывшихся толстух-домохозяек и худеньких независимых красавиц, которые привлекают мужчин... Третьего не дано — женщина не может быть полной, она обречена иметь маленькую грудь и хрупкую талию.

И сама Леа с радостью изменила бы мышление нынешних американцев, но это невозможно, ибо в борьбе с этим псевдопрогрессом она все равно проиграет... Поэтому остается только один выход: помочь женщинам похудеть без операций, жутких таблеток и изнурительных диет, заканчивающихся потерей волос, зубов и нормально функционирующего желудка...

Как это сделать? Только с помощью здорового труда, водной терапии и индивидуально подобранной здоровой диеты... Все это сможет дать «Центр диеты» в Сонс-хилл. Почему именно отдаленный Сонс-хилл? Все очень просто: никакой рекламы, никаких соблазнов... Да, с ними все равно придется столкнуться после лечения. Но привычка к труду, к здоровому ритму жизни даст о себе знать — в этом лично она, Элеонора Блумин, не сомневается...

К концу ее пространного монолога лица «людей в костюмах» изрядно оживились — по залу прошел довольный шепоток. Леа поняла, почувствовала — ее идея, если еще не принята, то уж точно нашла одобрение у многих членов совета. В глазах Питера она прочитала нескрываемое торжество. Они словно говорили: я знал, я не сомневался в том, что ты будешь на высоте...