Экипажу «Дальнего-17» была оказана особая честь. Их спустили на станцию с помощью штатного челнока-дозаправщика.

Богданов остался на корабле.

Во-первых, он не хотел оставлять «Дальний» без присмотра, хоть и не зависело сейчас ничего от капитана, а все же… Во-вторых, и, наверное, это была главная причина, видеть Погребняка ему сейчас не хотелось до крайнего предела. Тошно было! Специалист по тарелочкам встал у Игоря поперек глотки! И чтобы окончательно не сорваться, Богданов остался один.

Корабль будто бы спал.

Освещение коридоров и палуб было притушено. Не работала искусственная гравитация. Сонно шуршала вентиляция, и моргали огоньками датчики.

Пользуясь затишьем, Игорь еще раз прочел все те скудные вводные данные, которые ему выдали перед полетом.

Звездная система Глизе 581, она же Вольф 562. Собственного имени не имеет, чаще всего в официальных бумагах именуется просто — система Глизе. Звезда — красный карлик. Одна из ста ближайших к Солнцу.

Всего у Глизе шесть планет. Интерес представляют все, но особенно следует обратить внимание на систему Глизе 581-с и Глизе 581-g, которые находятся в Обитаемой зоне. При мысли о том, что на этих планетах может быть жизнь, Игорь неприязненно подумал, что тут-то и пригодится Погребняк. В то, что их посылают искать внеземные цивилизации, Богданов не верил. Конечно, красивая версия… Но в короткой пояснительной записке к полетному заданию четко значилось: «Обратить особое внимание на геологические пробы, наличие редкоземельных элементов, возможности для бурения и выработки. Произвести анализ возможных рисков, атмосферных явлений и вулканической активности». Об инопланетянах не было написано ни слова. Вероятно, наличие живых организмов было включено в возможные риски при разработке природных ископаемых.

От этого чтения стало совсем уж тошно. Проза жизни.

Игорь понимал, что без экономической, сухой и скучной выгоды, не будет ни межзвездных перелетов, ни колоний на далеких планетах. Но все же, звезды тянули его, да и многих других, по совсем другой причине. Дух первопроходцев, новых миров, открытий… Героика в чистом виде.

Игорь вздохнул и отложил задание в сторону.

Посмотрел на пульт управления. Все знакомо до последней заклепки, до последней кнопочки. Придирчиво провел пальцем по холодному пластику. Ни пылинки.

Система вентиляции и фильтрации работала нормально, однако пыль снова и снова возникала, неведомо откуда. Этому Богданов был даже рад. Каждый день команда старательно протирала, дезинфицировала и убирала отсеки. Хорошее и, главное, реальное дело. Не выдуманная ЦУПом рутина.

Ему вспомнилось, как однажды, еще стажером, он участвовал в снятии с высокой орбиты древней станции принадлежавшей Вирджин Галактик. На платформе вышла из строя вся электроника. Заклинило шлюзы и пробраться внутрь удалось только вырезав дыру в обшивке. Игорь тогда поразился, насколько плотно и яростно разрослась на необитаемой станции плесень. Длинные, белесые волоконца протянулись от стены к стене, проникли под все панели и переборки. Жутковатое зрелище. Инженеры, прибывшие для демонтажа уцелевшего оборудования, сунулись, было, в отсеки, да только рукой махнули. Нечего демонтировать. В конечном итоге станцию законопатили и скинули с орбиты. Но не на Землю. А в сторону Солнца.

Общественность поначалу шумела, а потом поуспокоилась.

Богданов же воспринял это происшествие за урок. Теперь на его кораблях всегда первым делом была уборка.

Космос. Тут чуть зазевался и все… Если не метеорит под двигательный блок получишь, так плесенью обрастешь.

Игорь выплыл из рубки управления, спустился по темной шахте, легко толкнулся ногами и полетел вдоль длинного коридора. Возле кают-компании ухватился за торчащие из стены перила и одним движением нырнул внутрь.

Включил проекционный экран и растянул его во всю стену.

Корабль медленно вращался вокруг продольной оси. Вот-вот должен был взойти Юпитер.

Богданов очень любил смотреть на пейзажи космоса. С самого первого своего выхода за пределы земной атмосферы. Эта любовь не приедалась, не уходила. Тут, посреди пустоты и тишины, он чувствовал себя как дома. Хотя, наверное, правильно было бы сказать, что у Игоря было два дома. Космос и Земля. И любил он их одинаково сильно. И голубое небо, суету городов, и тишину бесконечной пустоты, неяркий свет звезд.

Затаив дыхание он ждал, когда из-за кромки экрана появится сначала сияние, а затем и он, Его Величество Юпитер, во всем своем великолепии.

Звезды медленно двигались через стену, куда-то вверх, вверх.

«Вот Катьке бы точно понравилось… — некстати подумал Игорь. — Она любит все блестящее…»

Он вспомнил, как она радовалась тем безделушкам, которые он покупал у кустарей, что занимались обработкой камней, привезенных с внеземелья. Нетронутые эрозией, не видевшие земного солнца и разрушительного кислорода, самые простые камушки, те, что обычно валяются у нас под ногами, в руках мастеров становились удивительными драгоценностями. Носить «космические украшения» было модно. Цену этим предметам поднимало, конечно, их заатмосферное происхождение.

Как-то раз Игорь привез Катерине кусок цитрина в бронзовой оправе. Продавец, хитрый индус, утверждал, что бронза «ракетная». То есть, снята с отработавшей ракетной ступени или какого-нибудь другого списанного космического металлолома. Но безделушка получилась красивая. Цитрин переливался золотом. Хорошо отполированная бронза сияла.

Помнится, Игорь тогда что-то втирал Катерине, мол, символ радости и хорошего настроения.

Настроение в те дни у них действительно было хорошее. Лучше и пожелать сложно. После трудной экспедиции к Венере Богданов хотел только одного — как следует отдохнуть. Желательно так, чтобы дым коромыслом и брызги в разные стороны.

Катя подходила для этой цели лучше всего. У них как раз был чуть затянувшийся конфетно-цветочный период. И возвращение из экспедиции было поводом перейти на новый уровень. Цитрин в бронзе способствовал этому как нельзя лучше.

Буквально в первый же вечер Катерина наотрез отказалась уходить домой, и они завалились в гостиничный номер Богданова далеко за полночь, пьяные и хохочущие. От одежды избавлялись походя, да так яростно, что утром оба, глупо хихикая, ползали по полу в поисках катиного лифчика. Эту деталь гардероба они так и не нашли, смотреть на обнаженную девушку, ползающую на четвереньках было совершенно невыносимо…

Из номера они выбрались только на следующий день, к вечеру. Катерина, кажется, куда-то опоздала, то ли на самолет, то ли на поезд. Но о таких пустяках никто не задумывался. Они взяли машину и поехали за город, неслись по ночным дорогам. Фары выхватывали из темноты то куст, то дерево. Потом трасса вильнула вправо, впереди блеснула серебром река. Игорь свернул с шоссе на проселок. Машина нырнула на едва приметную поляну.

Потом Катя танцевала голышом в свете фар. Они купались. Валялись на траве. Любили друг друга…

Там было хорошо. Там было все, что Игорю было так дорого. И ночной прохладный воздух. И огромное черное небо над головой. И звезды. И трава, река… И Катерина.

От нее пахло сладким женским потом и цветами.

Ради той Катерины Богданов отдал бы, наверное, очень много. Может быть, даже отдал бы весь космос вместе взятый. Но он совершенно не знал, что ему делать с той женщиной, которая приехала «проводить» его в «Ахтарск». В голове царила сумятица. И две Катерины никак не желали совмещаться в одну. Иногда Игорю казалось, что он знает ответ, и ему буквально нет жизни без этой женщины… Но в следующий момент он вспоминал ее поведение в том злополучном баре, последующий омерзительный вечер и холодное прощание.

Что ему делать с ней?

Что делать с собой?

Игорь никак не ожидал от себя такой подлянки. Запутаться в бабьей юбке! Как в трех соснах заплутать! Удел идиота!

Но правда была именно такова, и Богданов это понимал. Забыть Катерину он не мог, прощать не хотел, понять не получалось. А тут еще Погребняк!