И, коль скоро я заговорил о других литературных героях, самое время высказать относительно Генри Питмана еще одно предположение. Через семь лет после публикации первой книги о Робинзоне Крузо (полностью она называлась так: «Жизнь и странные, удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка» — и появилась в 1719 году) свет увидело не менее знаменитое произведение, также ставшее бессмертным. Именовалось оно «Путешествия в некоторые удалённые страны мира в четырех частях: сочинение Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а затем капитана нескольких кораблей» и было опубликовано в двух томах в ноябре 1726 года, причем без указания имени автора. (Кстати, книга вызвала сенсацию, и первый тираж был распродан меньше чем за неделю.) Впрочем, авторство ни для кого не было секретом — книгу написал знаменитый сатирик Джонатан Свифт.

Разумеется, для абсолютного большинства читателей история Робинзона Крузо была если не стопроцентной правдой, то вполне достоверным вымыслом, опиравшимся на действительные события. Что же до книги Свифта, то для столь же абсолютного большинства читателей и «удаленные страны», и сам герой-рассказчик Лемюэль Гулливер были плодом бурной авторской фантазии. И никто не обратил внимания на неожиданные совпадения некоторых черт характера и биографий Генри Питмана и Лемюэля Гулливера.

Начнем с профессии: также как Питман, герой Свифта — хирург. Все приключения Гулливера — не что иное, как своеобразные «робинзонады». В Лилипутии он, по сути, оказывается в таком же рабстве, что и Питман — на Барбадосе. И бежит Гулливер из рабства точно так же — на лодке. Есть и вынужденные приключения, произошедшие по вине пиратов и мятежников (в третьем путешествии). Но главное сходство заключается не во внешних деталях. Они, в сущности, типичны для тогдашних книг о путешествиях, так что нет необходимости привязывать их к книге только и исключительно Генри Питмана (хотя Свифт, безусловно, читал эти воспоминания). Куда важнее сходство характеров этих двух персонажей: реального хирурга Питмана и вымышленного капитана Гулливера. При знакомстве с воспоминаниями Питмана перед читателем предстает вполне бесхитростный, честный до наивности малый, к тому же — чрезвычайно любопытный. Например, свое участие в роковом сражении «хирург герцога Монмута» объясняет… любопытством: захотелось ему посмотреть, как оно будет происходить. Словом, очень похож был Питман на своего знаменитого, но выдуманного собрата.

Что же до Питера Блада, то и ему Питман вполне мог подарить первую часть своей биографии — вплоть до бегства из рабства. Но вот пиратом, как уже говорилось, он не был. Также как и Томас Блад. Мало того — к пиратам (пусть даже и легальным корсарам-флибустьерам) мятежный хирург относился, мягко говоря, неодобрительно. Поэтому вторую часть биографии следует искать в жизнеописаниях других людей. Одним из них был врач (снова врач!), писатель и — волею судьбы — пират Александр Эксквемелин, автор той самой знаменитой книги «Пираты Америки», которую я уже упоминал.

«В год 1666, второго мая, мы отбыли из гавани Гавр-де-Грас на корабле „Сен-Жан“, принадлежавшем Дирекции Высокой Французской Вест-Индской компании, и было на этом корабле двадцать восемь пушек, двадцать моряков, двести двадцать пассажиров, состоящих на службе Компании, и вольных особ со слугами». Так начинает Эксквемелин свое повествование о пиратах Карибского моря. Книга «Пираты Америки», обеспечившая автору бессмертие и всемирную известность, вышла в Амстердаме у издателя Яна тен Хорна в 1678 году. С тех пор она служит неисчерпаемым источником вдохновения для десятков писателей, увлеченных историей морского разбоя. Не только Сабатини извлекал из нее детали сюжетов для своих книг. Творение Эксквемелина использовали Эмилио Сальгари, Клод Фаррер, Висенте Рива Паласио и многие другие. Столь же часто обращались к «Пиратам Америки» и историки, считающие эту книгу ценнейшим документом.

При такой известности кажется удивительным, что по сей день никто не знает, кем на самом деле был Александр Эксквемелин. Все сходятся на том, что это псевдоним, но кто скрывался за ним, откуда этот человек был родом, как сложилась его судьба после возвращения в Европу — не знает никто. Версий существует несколько, но достоверным (насколько вообще можно говорить о достоверности в автобиографических сочинениях) следует считать лишь то, что сам Эксквемелин написал о себе в своей знаменитой книге.

Итак, Эксквемелин завербовался («поступил на службу», как он написал) во Французскую Вест-Индскую компанию и отправился в район Карибского моря в качестве агента этой самой Компании. Но по прибытии оказался совсем в другой роли. Вот что он об этом сообщает: «Компании не повезло. Каждый, будь то пират, охотник или плантатор, вначале покупал все в долг, но, когда дело дошло до оплаты, никто платить не стал. Тогда Компания была вынуждена отозвать своих агентов и приказала им продать все, что у нее было, а торговлю свернуть. Все слуги Компании были проданы, кто за двадцать, кто за тридцать реалов».

Ну, Компании не повезло, но незадачливому путешественнику не повезло еще больше. Его перепродавали трижды, пока наконец он не сумел собрать сколько-то денег и выкупиться на свободу. При этом Эксквемелин, по его собственным словам, остался гол как сокол. И единственным для него спасением оказалась дорога морского разбоя. Вот так он и стал корсаром, участником многих походов, очевидцем и летописцем деяний Генри Моргана, Франсуа Л’Оллонэ, Джона Дэвиса, Рока Бразильца и прочих, менее известных.

Эксквемелин участвовал в походах Моргана на Маракайбо и Панаму, путешествовал вдоль побережья Коста-Рики, жил на Тортуге и Ямайке — словом, собственными глазами видел то, что мы с вами видим лишь в кино. Немало страниц автор посвятил губернатору Тортуги месье д’Ожерону. Тому самому, дочь которого похитил мерзавец Левассёр, а спас — рыцарственный Блад.

В конце концов Эксквемелин смог вернуться в Европу и даже опубликовать свои бесценные записи. Как видим, и эта личность вполне могла подарить Питеру Бладу некоторые черточки своей биографии. Во всяком случае, Александр Эксквемелин был и хирургом, и пиратом. Не он один, впрочем.

И в заключение этого краткого экскурса в историю пиратства — еще несколько персонажей, достаточно колоритных и привлекательных. Они тоже обладали черточками, привычками и склонностями, роднящими их с героем Сабатини. Их реальные истории показывают, что среди морских разбойников, хотя и чрезвычайно редко, встречались не только примитивные любители наживы, но и люди необычные, высокообразованные и даже выдающиеся. Лайонел Уэйфер, например, был прекрасным врачом-хирургом (еще один пират-хирург!). В 1681 году, будучи в тех краях, которые ныне зовутся Панамой, он сильно пострадал при случайном взрыве бочонка с порохом, после чего несколько месяцев провел среди индейцев куна, которые как раз и выходили пирата. Книга, в которой Лайонел Уэйфер подробно описал обычаи, предания и образ жизни этих индейцев, — «Новое путешествие и описание Панамского перешейка» (1699), — не утратила своей научной ценности и по сей день. Я не знаю, был ли знаком Рафаэль Сабатини с сочинениями и биографией этого человека. Вполне возможно, что был — ведь английский романист отличался большой добросовестностью в работе, — и не исключено, что на образ Питера Блада, хирурга и капитана, образованного и одаренного человека, повлияла личность такого же образованного и одаренного человека, к тому же — хирурга-капитана.

Еще одна аналогичная фигура в истории пиратства — капитан Уильям Дампир. Философ и ученый, он гордился тем, что разбирается в пистолетах не хуже, чем в трудах Платона. Будучи известным буканиром, он вместе с тем регулярно вел весьма ценные наблюдения за туземцами, изучал животных и растения неведомых европейцам земель. Дампир совершил три кругосветных путешествия, написал несколько книг, содержащих фундаментальные исследования животного и растительного мира малоизвестных уголков земли. Книги эти — «Новое путешествие вокруг света», «Путешествия и описания», «Рассуждение о ветрах», «Путешествие в Новую Голландию» и другие — привели в восторг научный мир Европы. Портрет капитана Дампира был помещен в Национальной галерее.